ужаснулась. Она только что закончила диалог! Как она могла совершить такую глупость?! Надо было что-то спросить или типа того… А она просто показала, что не хочет больше говорить! Может, ещё не поздно?.. Нет, тогда она точно навяжется…

«Занята завтра?»

Ынбёль не сдержала радостного возгласа.

На звук показался недовольный Джеб.

— Некоторые из нас ещё заняты, — строго сказал он. — Чего шумишь?

— Это моё сердце! — просияла Ынбёль. — Так и поёт!

Джеб цокнул и покачал головой.

— Идите со своим сердцем на улицу, мешаете.

Ынбёль умчалась вниз, громко топая по ступенькам.

«Нет. А что?»

«Завидую. Я вот занят», — Ынбёль прыснула от смеха и прижала телефон к сердцу.

«Послезавтра я тоже ничего не делаю. Как тебе такое?»

«Ужасно неприятно. Хочется испортить твоё блаженное ничегонеделание и загрузить чем-то неприятным».

«Свиданием, например?» — это отправлять было немного страшно, но Ынбёль уже распробовала их своеобразную переписку.

«О да. Худшее времяпрепровождение, ещё и с очень завистливым человеком. Тебе как?»

«Думаю, я обязана поплатиться за свой ленивый образ жизни и выбраться на вечерок из дома».

«Тогда так и поступим. Но помни: месть моя будет страшна».

«Я учту. Где встретимся?»

«Могу зайти за тобой».

Ынбёль покосилась на дом. Зайти сюда? Разве что в лавку, там должно быть безопасно для чужаков… Но знакомить мальчишек с Эллиотом Коди Моррисоном пока не хотелось.

«Встретимся в парке? На месте преступления».

«А то. Преступники всегда возвращаются на места преступления. До завтра».

Ынбёль взвизгнула и закружилась на месте.

— Всё, она сошла с ума, — кисло сказал Перси. — Ведьма воскрешений тронулась, вот новость-то.

— Она влюблена! — Лекси, посмеиваясь, толкнула парня в бок. — Будь у нас с тобой нормальные свидания, ты бы тоже так визжал.

— Это бесспорно.

— Он позвал меня! — выдала Ынбёль, подпрыгивая. — Послезавтра! Я пойду на свидание!

— Сколько восторга. Отвратительно, — ответил Перси. — Я не могу жить в таких условиях. Надеюсь, он тебя не вернёт.

— Погоди, сначала она посмотрит на мои человеческие иллюзии, — Лекси потёрла ладошки.

Верно. У них же было важное дело. Ынбёль помотала головой, стряхивая любовно-розовое наваждение из мыслей.

План был такой: им надо было засветиться в максимальном количестве мест, чтобы к вечеру большая часть жителей могла свидетельствовать о том, что видела их. Ведьм считали местными неформалами и маленькими чудовищами, отношение к ним было настороженное. Выставить себя напоказ было единственным способом обезопасить ковен.

— Никто не должен отследить наш путь до парка. Эр-Джей наведёт шуму в школе — у него амулет. А нам придётся поработать.

К закату у Ынбёль сильно ныли ноги: силы Лекси имели ограниченный радиус, поэтому, пока их бестелесные клоны шагали по улицам, им самим приходилось бежать за ними по переулкам. Перси тоже попробовал создать клона, но Лекси, увидев своего парня, побледнела и закрыла глаза руками. Ынбёль хохотала в голос.

— Ничего, — ободрила Лекси. — Я даже свечки не сразу научилась зажигать. Всё время создавала иллюзии. Помнишь?

— Конечно помню, — мягко ответил Перси. — Мне приходилось проверять пламя руками.

— Хорошо, что запасы мандрагоры вы сожгли позже, — хмыкнула Ынбёль, но почти сразу поёжилась, вспомнив, что сама едва не осталась без рук. Оба ответили ей кислыми взглядами.

Ынбёль тоже попыталась создать клона, но у неё не вышло ничего кроме серого контура. Никто и не удивился.

— Если возьмёшь меня за руку — можем попытаться вместе, — неожиданно предложил Перси. Ынбёль повелась лишь в первый миг — вовремя почувствовала жар, идущий от ладони парня. — Ты слишком быстро умнеешь. Верховный повесится, если от тебя будет больше пользы, чем от Эр-Джея. Ах да, он ведь уже.

— Не шутил бы ты так вслух. Не хочу я на спиритические свидания, — вздохнула Лекси.

— Эр-Джей его тоже бесит, как я заметила, — сказала Ынбёль.

— Меньше, чем все мы. Если бы кто-то из нас перебил его вчера утром — язык бы нашли в твоём завтраке. Эр-Джей всегда легко отделывается, хоть и кажется, что Верховный его недолюбливает.

— Только на себя не проецируй. Тебя он правда ненавидит, — от души добавил Перси.

Был ли смысл спрашивать, за что? Ынбёль так не считала. Верховного боялись и уважали все, хоть и выражали это по-разному. Шептаться о нём рискнул бы только Эр-Джей.

— Верховный просит помочь Эшу с мантиями, — сказала Лекси, заглянув в бряцнувший рингтоном телефон. — Они бархатные. Тяжеленные, — пояснила она для Ынбёль.

— А зачем они нужны?

— Мантии нас уравнивают. Мы должны быть безлики для силы. Это уважительно.

— И дождь ещё обещали, — добавил Перси. — Эш сказал, что врут, но у него с метеорологией счёт 23:23. Лучше не рисковать.

Они встретились с Эшем на перекрёстке, когда до полуночи оставалось меньше получаса. Эш выглядел так, будто в новостях никаких не нуждается. То ли сам всё видел, то ли говорить не хотел.

На место они явились ровно к полуночи. Ынбёль подошла последней — они переодевались в мантии в можжевельнике, и в своей она немного запуталась. Остальные были слишком взволнованы, чтобы ждать её.

И Лекси была права — мантия была невероятно тяжёлой. Ынбёль путалась в подоле буквально через шаг.

Полная луна окаменела над головами как пьедестал для жертвоприношений. Ветра не было. Ничто не могло унести крепкий запах мокрых волос и костей.

«Откуда здесь кости? В чём они вымокли?»

Под ногами чувствовались скрытые символы. Линии и спирали были вырезаны ножом прямо в земле. Недалеко ютилась небольшая яма — будущая могилка больше подходила любимому питомцу. Ынбёль напоминала тёмную материю и будто бы глотками поглощала кровь. Её это почему-то не пугало. Ведьмы стояли неподвижно. Лекси — она распозналась по щебету амулетов — подтолкнула Ынбёль к краю круга, как ту, что переродилась позднее всех.

— Почему пахнет костями?

— Перестарались, — прошептала Лекси. — Тихо. Нельзя разговаривать, пока играет авлос. Когда…

— Да замолчи ты, — заткнул — удивительно — Перси.

Ынбёль стало не по себе. Кинжалы, тяжёлые одеяния и привкус ягнячьего ужаса не волновали её так сильно, как грубость между Перси и Лекси. Ынбёль закрыла глаза, но полагаться на загробные чувства было страшно.

Эш величественно играл на авлосе. Потом музыка затихла. Ни ветра, ни Вёльвы, ни звёзд.

Верховный снял капюшон. Его глаза раскалились до красноты — прогорающий, злой взор.

Только тогда Ынбёль позволила себе взглянуть вниз и разглядеть нечто, хрипящее в сердцевине круга.

На жёлтой траве, среди яблочных косточек и пятен венозного цвета, лежал человек. Белый, изломанный, обездвиженный, но не спящий. Его веки были размазаны до мясных осколков. Из сухожилий капало. Запястья кровили из-за верёвки. Пара рёбер изящно вывернулась. На нём не было ни капли магии: