– Спасибо, что сегодня ты не такой мудак, как обычно.

Он тоже повернулся ко мне, улыбаясь. Провел пальцем по щеке:

– Должна будешь.

После этого легко коснулся губами кончика моего носа. Но меня это с мысли не сбило, особенно когда он этим будто намекнул, чего от меня ждет в знак благодарности:

– За что?!

Он притворно округлил глаза, передразнивая мое возмущение:

– За то, что помог тебе. Тебя аж всю трясет, когда ты на Костю смотришь. Хотя не он разбил твою семью…

Я с грохотом отодвинула стул на прежнее место.

– Да много ты понимаешь!

– Да уж побольше твоего! – теперь он уже тоже начинал вскипать. – Злишься на отца – так пойди и выскажи ему все, разберитесь уже! А ты словно упиваешься своей ненавистью, перенося ее даже на ребенка!

Я вскочила на ноги, он тоже поднялся. Наши милые разговоры обычно не были тихими, поэтому и другие посетители начали с интересом за нами наблюдать. Это несколько умерило мой пыл, поэтому я остановила себя от порыва высказаться по полной программе. Но он не прав! Ему, выросшему в полной богатенькой семье, просто непонятны эмоции тех, кто рос в другой обстановке.

– А где он?

После этого вопроса я моментально забыла, что хотела сказать, и тоже заозиралась по сторонам.

– Костя! – позвала я и повторила уже громче: – Костя!

Мужчина, сидевший возле двери, подсказал, что мальчик куда-то ушел.

– Так, будь здесь, – распорядился Антон. – Возможно, он сюда вернется, а я по центру пробегусь.

Сидеть мне было невыносимо, поэтому я просто шагала туда-сюда, постоянно выглядывая в коридор, а потом возвращаясь в пиццерию. Услышала от одной из дамочек отчетливое:

– Ну и мамаши пошли! Понарожают, а потом не смотрят!

Интересно, я выгляжу, как мамаша восьмилетнего ребенка? Это каким же местом? Сидят тут, клуши, уже целую историю выдумали с подозреваемыми и полной системой наказаний. Пресвятая Инквизиция. Но спорить с ними у меня сил не было, потому что заботил меня тот малюсенький процентик, в котором они были правы.

Минута сменяла другую, а за ней третью, четвертую, пока я не перестала считать. Я потеряла пацана. И пусть еще утром мне хотелось прибить его на месте, но терять я его совсем не собиралась! Что я скажу его родителям? И телефон, словно отзываясь на мои мысли, тут же затрещал.

– Алина! Ну как вы там? Скажи адрес, мы приедем, чтобы Костю забрать…

Кажется, я никогда до сих пор не испытывала таких мучительных позывов совести, а теперь даже ощутила, где именно она находится – в районе груди, больно давящая ребра изнутри.

– Мы… в пиццерии. Посидим еще. Я потом тебе перезвоню…

Я даже не расслышала, что он ответил, из-за все усиливающейся паники. Зал постепенно пустел – совсем немного времени осталось до закрытия. Ко мне пару раз подходили работники, но тут же отходили, оценив выражение моего лица. Как же я надеялась на то, что мальчишка – не полный придурок! Что он не покинул здание торгового центра… А иначе Антон его не найдет. Только бы нашелся… И я больше никогда не возьмусь приглядывать за чужим ребенком, пусть хоть сотня Оль вопит об этом на все голоса!

Я снова ринулась к выходу в общий коридор, прислушиваясь к звукам пустеющего здания. Но наконец-то голоса начали приближаться. Я с отступающей тяжестью разглядывала двух охранников и Антона, который тащил за шкирку вопящего Костю. Я не кинулась к ребенку только потому, что не смогла определиться с намерением – обнять от облегчения или ударить за переживания.

– Он в отделе электроники пытался телефон стащить! – оповестил Антон, но почему-то не слишком рассерженным тоном. – Его там задержали… до выяснения.

Охранники не были такими же спокойными, но, к счастью, не стали вызывать полицию, а ограничились только просветительской речью о морали и нравственности. Наверное, тоже спешили домой. Мы с Антоном, понуро опустив головы, выслушали каждое их слово, думая о том, что смирение – вполне достойная цена за свободу.

Но полное облегчение я почувствовала только когда передала малолетнего преступника в руки его матери. И этот паршивец, ничуть не стесняясь и даже не дождавшись, когда я уйду, начал рассказывать о том, какой у меня «прикольный жених». Это ж не ребенок – это исчадие ада! Даже и не знаю, почему Антон поддался его просьбе не рассказывать о его проделке родителям и даже убедил в этом меня.

Перед сном мы с Антоном все же окончательно помирились, потому что история закончилась благополучно, а это сильно поднимает настроение. Я даже позволила себе задержаться на его коленях чуть дольше обычного. Да и он был каким-то довольным и расслабленным. Даже ни разу не упомянул ни о своих претензиях, ни о сегодняшних событиях. И отлично! Хватит с меня этой родни! Говорить почему-то хотелось совсем о другом:

– Наверное, ты был бы хорошим отцом, что очень удивительно.

– Да ни за что! – тихо рассмеялся он, прижимая меня к себе. – Вообще не понимаю смысла в детях. А вот ты была бы отвратительной матерью!

– Но-но! Не делай поспешных выводов! Когда выйду замуж за… Руслана, то рожу ему детей! Троих!

Он тщательно изобразил поразивший его ужас:

– Да ты просто отмороженная! Неужели троих?!

– И не меньше, мой дорогой, не меньше! И буду их с тобой оставлять, чтоб водился!

– Это даже звучит жутко… Я в тундру убегу.

– Беги, Северный Олень! Но от меня и моих детей не убежишь!

Глава 10. Двое в лодке, не считая жёлтого карлика

На майские праздники Ольга предложила всем отправиться на родительскую дачу, и даже я каким-то образом оказалась в списке приглашенных. Теперь уже сложно было игнорировать тот факт, что я полностью влилась в их тесную компанию. И меня почему-то этот факт смутно радовал. Наверное, тем, что до сих пор мне ни разу не удавалось посетить дачу богачей.

Но она меня разочаровала. Воображение успело нарисовать и мраморные полы, и шелковые занавески… да и от прислуги в фартуках я бы не отказалась. Но дача оказалась просто дачей, как это ни прискорбно. Уютный, чистый двухэтажный домик, который, может, только совсем незначительно выделялся в ряду своих уж совсем простеньких соседей, но от моих фантазий отличался принципиально. Конечно, мне хватило ума скрыть свое разочарование, отголоски которых если кто и заметил, так только Антон. Меня, скорее, удивил тот факт, что очень состоятельные люди не испытывают потребности показательно шиковать. В общем-то, это и по Ольге с Антоном заметно – наверное, недалеко ушли от своих родителей. Если я выйду замуж за любого из принцев, то обязательно отгрохаю для своей мамы шикарный коттедж. Самой мне такие изыски тоже не нужны.

Мы вдоволь нагулялись и, уже порядком уставшие, уселись за деревянный стол. Странное дело, но даже я, с детства привыкшая к сельскому антуражу, все равно испытывала ту самую легкость, которая посещает практически всех людей, когда они вырываются из привычного городского быта. Кажется, только Антон не спешил восхищаться свежим воздухом, благоухающей зеленью и уличным туалетом. А может, он просто не озвучивал своей радости, ведь тоже пребывал в благодушном настроении.