Перезагрузка – это почти то же самое, что и перерыв. То есть время, когда мозг сценариста отучается производить связный отформатированный сценарный текст. С одним только важным отличием: во время перезагрузки сам сценарист как носитель мозга совершенно по этому поводу не парится. У него отпуск.

«Не париться» – еще одно ключевое понятие в работе сценариста, третье. Но про него мы с вами поговорим позже, а пока – будем практиковать.

С Новым годом! Прерывайтесь, отказывайтесь, отдыхайте. Это очень полезно для работы.

С тех пор, как я начала вести этот канал, до меня периодически долетают похвалы от его читателей. (Спасибо вам за них, мне очень это приятно и удивительно.) Но я вдруг поняла, что похвалы – это именно то, чего не хватает в моей основной работе.

И вот что обидно: не хватает не потому, что я плохо пишу. Просто написание сценариев – работа с неопределенно длинным производственным циклом и очень отложенным результатом. (Не говоря уже о вознаграждении: оно иногда бывает отложено на еще больший срок, чем результат.) А хвалить у нас все-таки принято за результат, потому что хвалить за процесс – это не хвалить, а баловать или сглазить.

Поэтому в среднем заказчик хвалит сценариста даже реже, чем советская бабушка – внука, который часто болеет.

Как это выглядит на практике? Очень просто. Ты отправляешь заказчику сценарий – а в ответ тишина. (Заказчиков, которые в ответ на письмо с файлом сценария отвечают «Спасибо, получили», я заношу в специальную книжечку с единорогами и радугами. Пока что в этой книжечке исписана всего одна страница, и та не до конца.)

Где-то через полгода тишины ты понимаешь, что твой сценарий, видимо, «не зашёл». Еще через полгода, кстати, может выясниться, что «зашёл» – просто у заказчика тогда сменились приоритеты. Или не дошли руки. Или еще что-нибудь. Просто он не счёл нужным тебе об этом написать.

Бывает и по-другому: например, ты отправляешь сценарий и ждёшь свои полгода тишины – а тебя внезапно зовут на встречу. Зачем? Некогда объяснять, подробности при встрече. Ты ждёшь встречи – но она переносится, а потом опять переносится, потому что заказчик – занятой человек. За это время ты успеваешь пройти нелегкий путь от «я написал отличный сценарий» до «мой сценарий – говно» раза три-четыре, в зависимости от занятости заказчика.

Наконец происходит встреча – на которой заказчик сразу переходит к делу. Например, даёт список правок, которые надо внести. И лучше завтра, потому что послезавтра будет уже поздно. Или приглашает поработать на другом проекте – прямо сегодня, а еще лучше – вчера. Но самого главного – хороший все-таки у тебя сценарий или плохой – так и не говорит, чтобы не терять времени.

Сценарист – существо интуитивное. В условиях полного отсутствия обратной связи он отлично додумывает ее по косвенным признакам. Скажем, если я написала хороший драфт, один из моих заказчиков имел обыкновение встречать меня во дворе своего офиса. А если я написала драфт похуже – то в коридоре.

Может быть – даже наверняка – он это делал неосознанно. Или, может быть, «хорошие» драфты я писала летом, а драфты «похуже» – зимой. Я не знаю, потому что качество этих драфтов мы не обсуждали – только правки, и что с ними дальше делать.

Бывают и исключения. Иногда заказчик вдруг говорит, что ты «отлично пишешь». Правда, обычно это происходит постфактум – после сдачи (и выхода) проекта. И обычно говорит он это не тебе, а следующему сценаристу на проекте, который почему-то всегда хуже.

Впрочем, еще хуже, когда следующий сценарист на проекте – это как раз ты. И от этого, кстати, никто не застрахован. Например, один из моих преподавателей, прекрасный драматург и сценарист N, как-то сказал мне, что канал, для которого я в тот момент писала сценарий, привел ему в пример мою заявку как «идеальную» – в отличие от всего, что писал для них он. Стоит ли говорить, что я об этом ничего не знала – зато много слышала от канала о том, какой хороший сценарист N, и как быстро он им все пишет.

Почему так происходит? Может, и правда от всеобщей занятости: заказчику (да и сценаристу) кажется, что похвалить за сценарий, который очевидно берут в работу, – это какие-то лишние нежности. Или – от страха показать беззащитное продюсерское брюшко и похвалить автора, который после этого немедленно оборзеет и попросит вписать в договор роялти…

…Но правда в том, что похвала – самый быстрый и дешевый мотивационный приём, который может позволить себе заказчик. Тем более что он, в отличие от зрителя и критика, видит не триумфальный результат работы всей съемочной группы, а всю агонию одинокой сценаристской мысли. А значит, именно его похвала имеет для сценариста особую ценность.

Первый драфт, от которого хочется повеситься; неловкие шажки от тошнотворного второго драфта к не совсем уж стыдному третьему; мучительно режущиеся конфликты – все это видит только заказчик. И все это нужно пережить, чтобы в итоге получился хороший сценарий. Но пережить это без поддержки почти невозможно.

Хотя, конечно, сценарист – существо творческое и на безрыбье сам найдёт себе источники этой поддержки. Родные, друзья, терапевт, случайные попутчики в транспорте, кошка знакомого, которую попросили покормить, пока знакомый в отъезде, или вот канал в Телеграме, – все пойдёт в ход.

Кроме заказчика. Заказчик для этого слишком занят: он ждёт хороший сценарий.

У Псоя Короленко есть песня «Уёбище» – с очень симптоматичными для сценарной работы словами: «Опять я мудак, опять я козел». Я всегда напеваю про себя эту песню, когда пишу первый драфт любого сценария.

Мало кто ненавидит писать первый драфт, как сценарист, который хоть раз в жизни этот самый первый драфт написал – и, хуже того, сдал, покрываясь нервным дерматитом творческого позора. И вроде бы ведь все сделал правильно – придумал интересных и объемных героев, тщательнейшим образом выверил структуру, написал подробнейший поэпизодник. Почему, ну почему в первом драфте персонажи все равно ходят по истории, как роботы, и произносят реплики, от которых глаза вытекают у всех читающих, включая самого сценариста?!

Очень просто. При переходе от любых, даже самых подробных и продуманных, поэпизодных планов к первому драфту сценарист должен начать думать на принципиально другом уровне. Не «Олег произносит вдохновенную речь, убеждая Трампа продать ему США за один доллар», а:

[Ну кто так пишет?! Господи, кто так пишет?!]

На этом уровне – на уровне трансформации образов в конкретные слова и жесты персонажей – сценарист еще пока не думал. (А если думал, то дурак, потому что тогда его поэпизодник состоит из слишком детализированных сцен, замыливающих драматическую структуру, и это обязательно вылезет в первом драфте, хе-хе.) Так что трансформация идет трудно – через кровь, пот, слезы и песню «Уёбище», играющую фоном у сценариста в голове.