Говорят, у каждого сценариста есть пять-десять реально плохих идей. Киношколы и сценарные курсы нужны для того, чтобы их студенты как можно скорее выписали из себя, эти самые плохие идеи, топорных героев и лобовые сюжетные ходы – и начали писать что-то хорошее. Ну, или ушли из профессии.

С первым драфтом такая же история: он нужен, чтобы сценарист выписал из себя все то говнище, которое он считал своей историей, и начал уже, наконец, придумывать что-то настоящее.

Эта мысль (и еще песня «Уёбище», конечно же) – то немногое, что поддерживает сценариста долгими рабочими днями перед сдачей первого драфта, когда от собственного текста тошнит, а дедлайн все ближе. И ведь есть еще объем!

В первом драфте я всегда вылезаю за нужный объем. Слишком много всего наверчено (в том числе и по структуре истории), слишком много сюжетных подпорок и указаний на ненужную предысторию. Но видно это становится только в процессе написания первого драфта.

Причем до первой диалоговой сцены еще все нормально, и кажется, что уж в этот раз хотя бы с объемом все рассчитано правильно. А потом доходишь до диалоговой сцены – а она, например, такая: четверо героев знакомятся с еще тремя. Значит, каждый из них должен сказать хотя бы по реплике; это уже семь реплик – целая страница сценарной записи, хотя центральный конфликт еще даже не начался.

Познакомившись, герои переходят от дружбы к ссоре (попробуйте поссориться с человеком, которого вы впервые видите, за две фразы – вы увидите, что это почти невозможно, люди очень, сука, вежливые, особенно незнакомые!). Ну и попутно герои буквально в нескольких репликах рассказывают важную предысторию и произносят пару шуток, чтобы разрядить обстановку. Десять страниц как с куста.

Но сцена не может длиться десять страниц. Ну, не может. Если вы написали такую сцену, это значит, где-то в структуре у вас ошибка – что-то в истории не работает и требует слишком большого количества объяснений и «костылей». Надо переделывать структуру. А на это уже времени нет – нужно скорей дописывать первый драфт и сдавать заказчику.

Что делать в такой ситуации? Дописывать и сдавать. Всякий раз, нажимая кнопку «отправить» в письме с прикрепленным первым драфтом, я думаю, что Псой на самом деле написал песню «Уёбище» не для сценаристов, а для заказчиков – чтобы они ее напевали, когда этот первый драфт читают.

Тем более что дальше там так и поется: «Опять ты козел, опять ты мудак». Жизненно, точно, лаконично. Наверняка это не первый драфт песни, а как минимум второй.

Тем более что дальше там так и поется: «Опять ты козел, опять ты мудак». Жизненно, точно, лаконично. Наверняка это не первый драфт песни, а как минимум второй.

Недавно в разговоре заново сформулировала истину, которую многие забывают на следующий день после выпуска из киношколы. Потом, правда, вспоминают – когда принимаются писать первый заказанный сценарий, а он не выходит. Но с облегчением забывают, когда с кровью и слезами сдают, наконец, финальный драфт.

Истина прописная: знание правил и механизмов драматургии совершенно не гарантирует, что человек сможет написать хороший сценарий. (Этого не гарантирует даже тот факт, что этот самый человек уже написал один хороший сценарий. Или даже не один.)

Прежде чем сторонники подхода «творчеству нельзя научить, долой киношколы и правила, да здравствуют самородки-сценаристы из деревни» начнут потирать свои потные ручки, оговорюсь. Незнание правил и механизмов драматургии является стопроцентной гарантией того, что хороший сценарий вы не напишете. (При этом вы сами можете считать, что знаете что-то другое – например, «творческое письмо» или «психологию человека», – хотя по факту знаете именно правила и механизмы драматургии. Просто вам об этом никто не сказал.)

Почему так? Давайте разберемся.

Написание сценария – это бесконечная цепочка этапов, суть каждого из которых в том, чтобы от общего перейти к частному и найти этому общему конкретное выражение.

Например, все мы знаем основной закон драматургии: герой должен преодолевать препятствия на пути к своей цели. Это теория; а что она значит на практике – например, на этапе синопсиса?

Все что угодно. Например – что сантехник Вася воскресным утром в жесточайшей абстиненции ломится в запертые двери ближайшего супермаркета. Или – что принц Вальдемион ради принцессы Пастилейи завоевывает соседнее государство. Или – что искусственный интеллект учится вести канал про сценаристику, чтобы сойти за человека и не быть уничтоженным в рамках рутинной зачистки.

Что из этого – будущий плохой сценарий, а что – хороший? А фиг его знает. Так не поймешь, надо расписать подробнее – например, в поэпизодник.

Хорошо, расписываем. На вопли сантехника Васи из подсобки закрытого по воскресеньям супермаркета выходит охранник Петя. Вася пускает в ход все свое красноречие – но Петя оказывается глухонемым. Тогда Вася с помощью жестов и рисунков хуем по снегу убеждает охранника Петю пойти на должностное преступление и вынести ему из подсобки бутылку водки. (Про принца Вальдемиона придумайте сами, а про искусственный интеллект я ничего не скажу, чтобы не палиться.)

Вроде бы ничего, да? Интересно. Герой этот, Вася, вполне себе вырисовывается: вроде бы алкаш, но находчивый и даже где-то оригинальный. Не пасует перед обстоятельствами. Умеет находить общий язык с людьми.

Получается, это – будущий хороший сценарий? А вот фиг. Потому что дальше мы переходим собственно к расписыванию сцен – и тут выясняется, что самое главное не придумано. А именно: что такого можно нарисовать хуем на снегу, чтобы убедить глухонемого охранника в воскресенье утром украсть из подсобки супермаркета бутылку водки для человека, которого он впервые видит? То есть – что конкретно говорит, показывает и рисует в этой ситуации Вася?

Что, не знаете? Вот и я тоже не знаю. И правила драматургии мне тут никак не помогают – потому что они на самом деле не про то, как придумывать истории. Они про то, как проверить, что придуманная тобой история – не полная и окончательная херотень. Но для того, чтобы это проверить, историю сперва придется придумать…

…Вот мы и мучаемся – все, от мала до велика, от студента киношколы до Аарона Соркина. Пишем первый драфт (где Вася рисует хуем хуй – это первое, что приходит в голову). Плачем. Пишем второй драфт (где Вася рисует на снегу целый комикс, объясняя охраннику, что требуется сделать, – но, пока он все это рисует, хуй замерзает и отваливается, и получается мрачнейшая социалка про алкаша без хуя, который умер от переохлаждения у ног глухонемого охранника супермаркета…). Лезем на стенку. Пишем третий драфт (где Вася рисует древнюю мандалу – но охранник и ухом не ведет, мы же не хоррор пишем, а драму или даже романтическую комедию, какие в жопу мандалы?!). Рвем на себе волосы. Просим у заказчика отсрочки по дедлайну. Пресмыкаемся. Пишем четвертый драфт…