Плюх выставил оптике шлема десятикратное увеличение. Теперь он точно понял, что не ошибся. Впереди и впрямь было что-то вроде первобытного селения с примитивными хижинами. Люди, там обитающие, поначалу показались ему обнаженными, но потом разведчику удалось разглядеть на большинстве из них что-то вроде набедренных повязок. Рассмотреть подробности представшей перед ним картины по-прежнему мешала странная прозрачность, будто и само селение, и его жители были призраками. Однако Плюх мог бы поклясться, что смотрят эти «призраки» именно на них, что они на самом деле видят его с Шершнем и терпеливо ждут их прибытия.

– Ты чего замер? – с откровенным ехидством в голосе спросил сталкер. – Куда уставился, так-на? Там же нет ничего.

– Как это… – начал было косморазведчик, но вспомнил про бонусы, предоставляемые его зрению шлемом. Сначала он хотел его, как обычно в таких случаях, деактивировать, но почему-то вдруг передумал и просто отключил дополнительные функции оптики. Призрачное селение тут же пропало вместе с его жителями. Тогда Плюх вернул свойства шлема и сказал как можно более равнодушно: – Как это куда я уставился? Вперед, конечно. Поднадоело уже топать. Скорей бы дойти. Где там твои «кактусовые поля» и «дороги в одну сторону»?

– А скоро уже, скоро, – елейным голосочком пропел Шершень. – Потерпи чуток, так-на. Пойдем-пойдем, немножко осталось.

«Что-то я ничего не пойму, – задумался косморазведчик. – Такое ощущение, что он этих призраков тоже видит, но думает, что их не вижу я. И, это вполне очевидно, он ждет не дождется, когда мы к ним подойдем… Он что, надеется, что меня эти дикари-невидимки прикончат?.. Только зачем? Да и не может он их видеть! Нет, тут что-то не то. По его сияющей роже скорее можно подумать, что он мне приготовил сюрприз. Да и раньше как-то заикнулся, что не расскажет про эти кактусы, а то неинтересно будет. Ну-ну, подыграем «дедушке Морозу», сделаем вид, что о его «подарочках» мы даже не подозреваем».

И Плюх с невозмутимым видом пошагал дальше. Но подойдя вплотную к первым, явно поджидающим их «призракам», разведчик невольно сбавил шаг. Теперь он смог вполне отчетливо разглядеть странных жителей не менее странного селения. Да, они по-прежнему оставались прозрачными, но с близкого расстояния это не помешало увидеть, например, что лица у людей были негроидного типа – широконосые и толстогубые; волосы – пышные мелкие кудри. Из одежды на них и впрямь ничего, кроме набедренных повязок, не оказалось, а играющие чуть в стороне дети обходились и вовсе безо всего. У стоявшего ближе всех к нему «призрака» разведчик сумел рассмотреть даже детали лица – у прозрачного «аборигена» отсутствовал кончик носа, а левый глаз не открывался полностью, отчего казалось, что мужчина ехидно приглядывается к чужаку. Кстати, мужчин среди «встречающих» было определенно больше, чем женщин; вполне возможно, что остальные женщины остались в хижинах – например, замужним «дамам» не дозволялось показываться незнакомцам. Или наоборот, незамужним. У некоторых мужчин в руках были копья и дротики, за плечами виднелись луки и колчаны со стрелами, но эта вооруженная группа держалась поодаль, внимательно наблюдая за происходящим. Не оставалось сомнений, что в случае враждебного, на их взгляд, поведения «гостей», копья обязательно будут пущены в дело.

«Ёшки-блошки, – подумал Плюх, – при чем тут кактусы? Может, как раз из-за этих копий? Какая-то не особо очевидная аналогия. И чему тогда радуется Шершень? Ему что, не терпится сразиться с дикарями? Винтовка против копий?.. Нет уж, такого безобразия я в любом случае не допущу».

Впрочем, как оказалось, волновался он зря. Это выяснилось, когда мужчина «с прищуром» вытянул руку и коснулся плеча разведчика. Нет, не коснулся… Прозрачная конечность «аборигена» прошла насквозь через тело Плюха! Косморазведчик почувствовал, как кожу в месте «касания» будто пронзил сонм тонких иголок. Было не столько больно, сколько неприятно. Вероятно, такое же ощущение возникло бы, приложись он плечом к колючему кактусу. Покалывания ощущались и внутри плеча, где прошла рука «призрака», но эти, скорее, были похожи на то ощущение, которое возникает, когда отлежишь плечо, и оно начинает после этого «отходить». А поскольку произошло все это для косморазведчика неожиданно, он невольно дернулся, что вызвало взрыв хохота у Шершня:

– Ну как тебе здешние кактусы? И хваленый скафандр не помог?

Плюх промолчал. Он никак не мог взять в толк, каким образом сталкер мог видеть «призраков»?.. Но тут еще один «абориген» подошел теперь уже к Шершню и дотронулся до него. Сталкер вздрогнул и зашипел, потирая руку, которой коснулся прозрачный мужчина. При этом на самого мужчину Шершень не смотрел. Точнее, смотрел как бы сквозь него – и теперь разведчику стало понятно, что никого сталкер и не видит. Мало того, он не понимает самой причины полученных «уколов». А Кактусовое поле получило свое название оттого, что пересекающие его сталкеры непонятно обо что кололись. И уколы были не настолько болезненными, чтобы из-за них делать крюк, обходя эту область. Шершень это, разумеется, знал, вот и решил слегка посмеяться над реакцией напарника.

«Только смеяться теперь буду я», – с ухмылкой подумал Плюх, который больше не собирался «тактильно контактировать» с местным населением, и, в отличие от сталкера, мог легко избегать этих контактов.

– Кактусы, говоришь? – усмехнулся косморазведчик. – Ну-ну. Дальше-то пойдем, или обходить это «поле» станем?

– Что, не понравились укольчики? – осклабился Шершень. – Ничего не поделаешь, придется терпеть. Ты же поскорее хочешь в Лазаревское попасть? А если обходить – часа два потеряем.

Плюх огляделся по сторонам. Селение не выглядело настолько большим, чтобы на его обход требовалось столько времени. Правда, за хижинами начинался негустой лес, деревья в котором также были прозрачными. Так что, вполне возможно, сталкер был прав – ведь соприкосновение с «призрачной» растительностью, скорее всего, тоже вызывало «колючие» ощущения.

В принципе все это, как подумал разведчик, относилось к разряду необъяснимых явлений. Создавалось такое ощущение, что часть некоего мира соприкоснулась с остальными мирами Зоны как бы не полностью… Возможно, тот мир имел не три, а четыре, или еще больше измерений, но остальные, по понятной причине, не были доступны отсюда, из трехмерного мира, потому и картина виделась «незаконченной», и контакты с «иномирцами» не были полными.

Между прочим, последние стали вести себя более активно и, похоже, не очень-то дружелюбно. Вероятно, им не понравилась отстраненное, игнорирующее их присутствие поведение гостей. Широко раскрывая рты и усиленно жестикулируя, «призраки», по-видимому, что-то кричали Плюху с Шершнем, хотя косморазведчик даже с помощью звукоусилительной аппаратуры шлема абсолютно ничего не слышал.

А потом «аборигены» двинулись на них, пытаясь достать кулаками. И если Плюху в основном удавалось уклоняться от прямых контактов, то сталкер то и дело шипел и ойкал.

– А ты чего идешь такими зигзагами и рывками? – заподозрил наконец неладное Шершень. – Ты что, видишь эти «кактусы», так-на?

– Ага, вижу, – широко улыбнулся косморазведчик. – Не удалась твоя шуточка, да? Как говорят, хорошо смеется тот, кто смеется последним. Вот я теперь над тобой и буду смеяться.