концов убили его. Мне сказали, что его травили около двух лет, просто поначалу не было симптомов. Поэтому вполне возможно, Демиан еще тогда решил тебя устранить.

— А Лед? Он же тоже здесь!

— И Демиан им манипулирует. Жаль, правду об этом человеке все мы поняли слишком поздно.

— Хорошо. — Сокол поднялся и прошелся по комнате. Мачеха и брат следили за ним с легкой тревогой — видимо, выглядел он почти безумцем. — Допустим, мы проведем коронацию. А перстень? Перстень нам зачем?

— Как символ твоей власти, дорогой, — ответила императрица. — Без перстня очень сложно определить тип магии. А значит, выбрать именно ту академию, в которой сила сможет раскрыться. Пока перстень у нас, с нами придется считаться.

Принц сел на место. Он не знал, что и думать. В голове царила такая каша! Вчерашнее неудачное признание, покушение, нападение Льда на Лучика, приезд Марии и брата. Как во всем этом хаосе найти хоть какой-то путь? Что делать дальше? Он запутался, окончательно и бесповоротно. И лишь одно светлое пятно помогало еще дышать — Мари и Свет здесь. Им ничего не угрожает. А дальше Сокол сумеет их защитить.

— Надо предупредить Эвернера и Нокса, чтобы академия готовилась к обороне, — проговорил он. — А вы отдыхайте с дороги. Увидимся за обедом.

— Хорошо, милый, — кивнула Мари. — Я и правда безумно устала. Боюсь, и к обеду не проснусь. Идем, Свет. Попросим отвести нам жилье.

Брат явно хотел остаться с Соколом, но только состроил недовольную физиономию за спиной матери и пошел за ней, забрав саквояж, в который вернулись корона и перстень. Сокол слышал, как лорд Нокс предлагает их проводить, а Дерек прошел в кабинет и занял освободившееся кресло.

— Какие новости? — спросил он.

— Моего отца отравил дядя Демиан, и он может попытаться проникнуть в академию, — угрюмо ответил принц. — Нам нужно усилить защиту, и речь не о магии. Как раз магия должна сработать.

— Предлагаешь патрули и дополнительную охрану? — задумчиво проговорил Дерек.

— Да, потому что моя мачеха привезла с собой корону империи, и нам надо подготовить все к коронации. С артефактом рода трудно поспорить. Поможешь?

— Помогу, — склонил голову ректор. — Когда ты хочешь провести ритуал?

— Чем скорее, тем лучше. Вопрос времени, когда дядя поймет, куда подевались Мари и брат. И он придет за ними, а лучше сказать — за короной, распределяющим перстнем и моей жизнью, как только корона признает меня императором.

— Ты справишься, — решительно проговорил Дерек, наконец-то начиная напоминать себя самого из тех времен, когда магия была еще при нем. — А мы поможем. Академия имен всегда была оплотом империи и готовила лучших магов для защиты правителя и наших земель. Пора об этом напомнить. Только как твой дядя потом собирается отсюда выйти?

— Мария думает, он и стоит за тем, что ворота оказались заперты, — признался Сокол. — Поэтому у него должен быть обратный ключ.

— Нет, вряд ли. Он не знает моего истинного имени, а значит, тоже будет заперт здесь.

— Либо пришлет людей, а сам будет ждать снаружи.

— Но тогда не сможет забрать корону, — резонно заметил Дерек. — И все же стоит подготовиться к любым неожиданностям. Вечером я соберу преподавательский состав, обсудим патрули и усиление защиты. Привлечем к делу выпускников — на студентов и так много свалилось за эти дни.

— Есть еще кое-что, Дерек, — решительно сказал принц. — Я хочу получить свой диплом. Сдать экзамены. Прямо сейчас.

— Зачем? — огорошено спросил ректор.

— Потому что в любом случае не смогу продолжить обучение, — невесело усмехнулся принц. — Я буду либо править страной, либо умру, а пять лет учебы жаль… Назначь на завтра экзамены для меня, прошу. И тогда послезавтра можно будет провести коронацию. Кстати, тебе, как ректору, ее и проводить.

— Чтобы моя магия тебя ненароком пришибла?

— А ты видишь других кандидатов? Ты ректор этой академии, Дерек, с магией или без. А сейчас… можно мне поговорить со Льдом?

Показалось, что Эвернер откажет. Ему, судя по всему, не очень нравилось положение вещей, однако он сказал:

— Хорошо, я провожу тебя к кузену, а потом отдам распоряжения по поводу экзаменов. Коронацию обсудим, когда ты их сдашь. Если же опять провалишься, я в этом участвовать не буду.

Сокол усмехнулся. Ход друга он понял — хочешь коронацию, сдай нормально экзамены.

— Ладно, договорились, — ответил он. — Идем?

Карцер располагался на одном из подвальных этажей. В отличие от временной обители самого ректора, сюда можно было попасть без каких-либо тайных коридоров, просто спустившись по ступеням. У двери дежурил один из выпускников — присматривал, чтобы ничего не случилось.

— Доброе утро, ректор Эвернер, принц Сокол, — поздоровался он.

— Здравствуй, Шайнис, — кивнул ему ректор. — Впусти его высочество к кузену и затем выпусти, когда понадобится.

— Хорошо, лорд ректор.

Шайнис снял с пояса ключи и отпер дверь. Сокол шагнул в карцер, а Дерек пошел прочь, разбираться с накопившимися делами.

Внутри было темно, только под потолком горел тусклый светильник. Из мебели присутствовала койка, застеленная тонким одеялом, и стол. Лед лежал на койке, повернувшись лицом к стене. На какое-то мгновение Эдену стало его жаль. Они с кузеном всегда ладили, играли вместе, росли. Сокол считал его другом, а оказалось, ошибся. И эта ошибка едва не стоила ему жизни.

— Здравствуй, Лед, — проговорил он, и кузен мигом слетел с койки, замер перед ним, бледный и растрепанный.

— Здравствуй, Сокол, — ответил сбивчиво. — Зачем ты пришел? Я еще вчера тебе все рассказал.

— Таблички не было в твоей комнате.

— Она была там! Клянусь! — Щеки Льда лихорадочно горели. Кажется, стоит переживать о его здоровье… Не хотелось бы, чтобы кузен пополнил ряды местных сумасшедших.

— Я тебе верю, — спокойно ответил Сокол. — И поговорить пришел не об этом. Когда ты узнал, что дядя Демиан собирается убить моего отца?

— Что? — Лед отшатнулся. — Ты что несешь, Эден? Отец бы никогда…

— Моя мачеха утром прибыла в академию. У меня нет повода ей не верить — императора убил его брат, травил годами. Отсюда вопрос: когда ты об этом узнал?

— Я не знал. — С лица Льда и вовсе сошли краски. — Даю слово, Эден! Ты же знаешь, я любил дядю Ричарда, мы росли с тобой вместе, и они с тетей Мари всегда были добры ко мне.

— Поэтому ты попытался лишить их сына.

— Мне жаль! — выкрикнул Лед. — Сколько раз мне повторить, чтобы ты услышал? Мне очень, очень жаль! Я не понимал, что делаю. Запутался, сбился с пути. И если ты считаешь, что меня нужно за это убить, давай! Сделай это.

— К чему мне твоя жизнь? — с жалостью