— Зарема? — тихо спросил он.

Это произошло в начале 2006 года. В горном селе Веденского района Чечни вдруг прошел слух, что их земляк Аслан, вполне возможно, жив… Как-то он сумел обмануть российские спецслужбы и спастись из бесланской школы. Официально Аслан даже не числился среди нападавших. Однако странное дело — слухи в Чечне: вроде лишнего никто не болтает, но, что надо, все мгновенно узнают. Узнали, что он был там. Потом узнали, что спасся. И вот в дом Аслана пожаловали двое: их дальний родственник и пожилая женщина, сваха. Оставили матери Аслана (его отец и старшие братья погибли еще в первую чеченскую) 300 долларов, забрали старшую сестру Зарему и увезли — «знакомиться с женихом». С тех пор Зарему никто из односельчан не видел. Поговаривали, что девушек с такой судьбой можно встретить в Грозном на рынке, среди торговок. Мать ездила в Грозный, но ни на рынке, ни где-либо еще ее не обнаружила. Значит, выбор небогат: либо она действительно вышла замуж за иностранного чеченца и уехала за границу, как уверял дальний родственник, либо оказалась на базе, где из нее готовят живую бомбу. А может быть, она уже взорвалась где-нибудь под чужой фамилией.

Скорее всего Зарема — отрезанный ломоть. Теперь мать пуще всего боялась за младшую дочь, четырнадцатилетнюю Элину, которая только-только после двухлетнего перерыва пошла в восстановленную в селе школу. Она даже спрашивала у Аслана совета: не перебраться ли им в Центральную Россию? И может ли он в этом им помочь? А как он поможет… Элина — единственный в мире человечек, о ком он думал, не переставая, все эти месяцы.

— У меня будет условие, Хасан.

— Условие?

— Оно касается Элины. Никто не должен ее тронуть. Любого, кто ее тронет, я убью.

Они столкнулись взглядами. Аслан повторил:

— Любого.

— Хорошо, слово мужчины. Стань шахидом, и Элина будет мне как сестра. Она станет самой богатой невестой района, правда, Рамазан?

Рамазан к тому времени утратил дар речи. Он закивал даже не головой, а всей верхней частью тела. В этот момент он отдал бы половину своего немаленького состояния, чтобы никогда больше не слышать ни о Хасане, ни об Аслане.

Глава десятая,

в которой журналисты в очередной раз выясняют, кто они врачи или боль

В истории России не раз бывало, что провал в каком-то отдельном сражении или даже в цепи сражений приводил к выигрышу всей кампании.

В качестве наиболее яркого примера, подтверждающего этот тезис, обычно приводят Бородинскую битву. Руководить русскими войсками под Москвой вряд ли следовало поручать военному гению вроде Суворова. Ибо Суворов, вполне возможно, выиграл бы эту битву. А почему нет? Примерное равенство сил, высочайший моральный дух русских. Между тем с точки зрения интересов всей кампании 1812 года Бородинскую битву русским выигрывать не следовало, потому что сразу вставал вопрос, не имевший ответа: как развивать успех? Следовало стремиться ее выиграть, сделать все для победы, почувствовать даже ее вкус. И все же уступить. Отдав врагу поле боя, а затем и Москву, русские уже через три месяца искали по лесам обмороженных французов. Вот результат формально проигранной баталии. Граф Толстой достаточно убедительно показал: тактика Кутузова наилучшим образом решала задачу — победить тогдашнюю военную «сборную Европы» во главе с гениальным полководцем, победить всего за полгода и с минимальными людскими потерями. Грамотного военачальника, коим являлся Кутузов, под Бородином было достаточно. Лучшего не требовалось.

Операция по освобождению заложников в Беслане 3 сентября 2004 года прошла из рук вон плохо. Некоторые ее составляющие прошли более удачно. Например, спецслужбы сумели уничтожить всех или почти всех террористов, не допустили масштабной войны на Кавказе… Но разве эта операция называлась «по умерщвлению террористов» или «по предотвращению войны на Кавказе»? Нет, она называлась «по освобождению заложников». И тут вывод очевиден. Из 1200 пленников погибли более 330. Если бы силовыми подразделениями, которые там собрались, вообще никто не руководил, вряд ли результат был бы намного хуже. Битву за жизни людей спецслужбы террористам проиграли, пусть и не вчистую.

И все же именно события в Беслане в том виде, в каком они произошли, стали тем проигранным сражением, после которого сдох терроризм первой волны в его басаевском варианте. Враг сочинил кровавый спектакль — ему удалось его разыграть. Никто не собирался этого ему позволить — так получилось. И авторы сценария просто утонули в волне всеобщего ужаса и отвращения, которую они вызвали своей акцией. Они умерли тогда, 3 сентября. Их физическая гибель чуть позже уже не стала сенсацией.

Коллективный Басаев погиб в Беслане. Здесь совершено главное жертвоприношение войны. Будут еще новые терроризмы, но это будут именно новые, а тот, казавшийся непобедимым, уничтожен. Такова роль трагического поражения в Беслане в исходе всей кампании.

* * *

В последние две недели августа 2007 года президент Букин почти не появлялся на публике. На его официальном сайте висело сообщение пресс-службы: «Находится на отдыхе в резиденции Бочаров ручей, г. Сочи». Журналисты из его пула предполагали, что свой отпуск он прервет в начале сентября визитом в Беслан. Об этом давно поговаривали.

С утра 31 августа, в пятницу, Оксана Притула ждала подтверждения из Москвы. Тишина. Оставалась пара часов до конца рабочего дня. Полагая, что поездка не состоится, она позвонила своей приятельнице из президентской пресс-службы и услышала: «Летят». Однако режим визита определяет служба безопасности президента, официальным тоном сообщила приятельница, давая понять, что подробностей по телефону не будет. Это означало, что в Беслан доставят узкий круг журналистов, которых посчитают полезными, прежде всего телевизионщиков. Остальные, если желают, могут добираться туда самостоятельно. Если журналист аккредитован при президенте, он, разумеется, сможет участвовать в мероприятии. Поспеть туда надо к часу дня, уточнила приятельница, перезвонив с мобильного.

— Опять они все засекретили. — Оксана пошла к главному редактору «Белых ночей» и обрисовала ситуацию. — Лететь?

Организационные трудности оказывали на главного мобилизующее воздействие. Он любил и умел их преодолевать, полагая, что тем самым подтверждает свои лидерские позиции в редакции. Его реакция была предсказуемой:

— Лететь обязательно! Пришлешь нам эксклюзив. Когда он там выступает? У-у! Успеем дать в номер. Оставим тебе место на первой полосе. Масяня! — крикнул он секретарю. — Свяжи со Сточным!

— А как туда добраться-то, Александр Николаевич? Обычными рейсами я не успеваю, уже посмотрела.

— Дай подумать.

— Дядю Степу попросим?

Дядей Степой в редакции звали начальника питерского управления МЧС генерала Степаняна. Бортами этой организации иногда летали журналисты «Белых ночей». Соответственно генерал Степанян был одним из