Он взглянул косо, а в голосе прозвучало неодобрение, но как-то пополам с похвалой или признанием моей мудрости, что еще круче:

– Ваш успех, ваше величество, еще и в том, что у вас всегда есть на кого опереться. Неужели в этот раз не так?

– Увы, – ответил я честно. – Только на вас.

– Это немного, – сообщил он сдержанно. – И как вы все это видите?

– В тумане, – признался я. – Но без Церкви превращаемся в массу. Человек без Бога в душе уже не человек. Под Богом я имею в виду не совсем то, что средний рыцарь моей армии, но вы понимаете, что человек должен быть выше, чем просто человек, иначе он говорящая обезьяна, не больше.

Он поморщился.

– Но я как-то живу без Бога?

– У вас Бог, – напомнил я, – познание мира. Вы служите этому Богу истово и верно. И не откажетесь от этого Бога. А если вдруг отступитесь, то превратитесь в похотливого скота, который смотрит на этих дам с толстыми задницами и… в общем, флиртует.

Он прервал:

– Понял-понял. Простому народу нужен и Бог простой. Но все-таки высокий, не языческий, что ничем от скота не отличается. Хорошо, ваше величество, я представлю вам чертежи церквей, которые видел на Севере. Надеюсь, мои помощники насмотрелись их тоже немало. Позвольте?

– Действуйте, – сказал я, как благословил. – Да пребудет с вами сила.

Он не успел раствориться, как я шепнул:

– Серфик!.. Твой господин и повелитель изволит призвать тебя.

Красная искорка пронеслась через кабинет и зависла перед моим лицом раньше, чем я договорил имя крохотного демона.

– Слушаюсь и повинуюсь, господин! – пропищал он таким бравым голоском, что вот сейчас готов сдвинуть горы. – Я здесь!

Толстенький и красный, как божья коровка, он уставился в меня такими любопытными глазами, выпуклыми и восторженными, будто увидел человека впервые.

– Какой ты бодрый, – сказал я с удовольствием. – Хорошо быть маленьким. А то таскаю тяжелую задницу… С твоим весом и я был летал!

– Господин?

– Да-да, – сказал я, – ближе к делу, говоришь?.. Не любите умничанья, конкретные вы мои… В общем, задумал я покончить с магами окончательно. Сейчас берем под контроль все залежи камней, что могут впитывать ману, а для того, чтобы маги вообще не появлялись на свет, я задумал выстроить мощное такое сооружение, что будет убивать магов в зародыше.

Он вспискнул:

– Как здорово!

– Вот и я о том же, – согласился я. – Но раз уж это и вам на пользу, еще как на пользу, то придется принять участие в этой общей священной борьбе плечом к плечу… в общем, переговори с Кракандельтом. Нужны мощные здоровяки, что могут ломать гранит в каменоломне, быстро доставлять его сюда, а здесь укладывать так, как им укажут. И тогда магам вообще будет перекрыта возможность быть магами!

Вокруг меня замелькала уже не искорка, а светящаяся спираль, с такой скоростью нарезал круги, ликуя и что-то вопя на своем бейсике.

– Я все скажу!.. Я расскажу, как вы, мой повелитель, спасаете нас!..

– Я такой, – согласился я скромно. – Спаситель. Не Христос, конечно, но все же… Демонов тоже надо!.. Лети, мой дракоша, от тебя сейчас зависит судьба вашего народа!

Он исчез моментально, слово «полет» к такому перемещению как-то не идет, мне бы так. Мысли вернулись к великой стройке века, тут же мелькнула трусливая мысль, а не будет ли это церковью Антихриста?.. Ведь Антихрист своими речами, судя по Священному Писанию, должен быть очень похож на Христа, потому за ним пойдут людские массы!.. А еще между церковью Антихриста и Церковью Христа не увидят большой разницы. Вообще никакой.

Более того, Церковь Антихриста должна быть ярче и привлекательнее, недаром же народ, как предсказано, качнется в ее сторону…

Келляве молча опустил передо мною на стол уменьшенную карту Волсингсбора и его окрестностей. Периметр города весь в красных кружках, нарисованных криво и косо, явно наносили на карту прямо в седле, дальше от городской стены реже, но тоже достаточно.

Он потыкал пальцем в два особенно крупных пятна.

– Здесь пришлось сжечь деревни. Слишком уж далеко зашли.

– Не смущайтесь, сэр Гастон, – поощрил я.

– Женщины, представляете, взяли в руки вилы и пошли на соседнюю деревню… Дикари! Совсем озверели от безнаказанности.

– Женщины страшнее людей, – согласился я. – Если уж сорвутся с цепи… А вот здесь что?

– Просто шайки разбойников, – пояснил он. – Ни один не ушел.

– Хорошо, – обронил я.

Он уловил в моем голосе облегчение, заверил с торопливостью:

– Да все получается, ваше величество!.. Эта чернь совершенно не умеет драться. У нас всего трое легко раненных, а почистили мы окрестности, как лесной пожар… А вы что-то похудели… И лицо как у коня стало, длинное и печальное. Может, четыре любовницы все-таки много?.. Или мало?

Я сказал с неудовольствием:

– Беззаботный вы человек, сэр Гастон!.. О женщинах помните. А я уже и забываю, что за мягкое бревно лежит рядом в постели. Мне за державу обидно, из-за нее сердце рвется.

Он посмотрел с недоверием.

– Вот прямо так и рвется? Это же не наша держава.

– Все наше, – поправил я. – Ширше смотрите, дорогой и верный друг. Мы глобалисты!.. Глобализм – это хорошая и правильная политика, чтобы весь мир был единым и с едиными справедливыми законами. И Юг, и Север, и все остальные части света.

– И с единым императором? – уточнил он на всякий случай.

Я спросил в удивлении:

– А что за глобализм тогда? Конечно!

– Тогда я глобалист, – сообщил он. – Глобализм – это хорошо и правильно, ваше всеимператорское величество! Теперь понимаю, почему у вас голова трещит, а сердце рвется. Это же ого-го как… И вообще. Тут не только о четырех любовницах забудешь, даже на одну не всегда останется время… Разве что на бегу, не снимая сапог… Никогда бы не подумал, что императором быть трудно или даже нелегко. Хотя, конечно, смотря каким.

Он смотрел с искренним сочувствием, даже вздохнул и развел руками, дескать, хотел бы помочь, да не знает как.

Я сказал с горечью:

– Когда был простым рыцарем… ну, пусть даже бароном и герцогом, я сражался, влюблялся, страдал, догонял и сам убегал, попадал в плен, меня пытали, но сейчас понимаю, тогда жил ну совершенно беззаботной жизнью! Как мотылек какой, что крылышками бяк-бяк.

– Гм…

– Точно-точно!.. А сейчас ни с кем не воюю, из-за женщин сердце тоже не рвется, даже не ноет, зато хребет трещит, а забот и проблем все больше!

Он ощутил надрыв в моем голосе, император уже скулит и жалуется, сказал сурово: