и о том, какой час будет благоприятным для задуманного. Её не должны найти слишком быстро: если её душа не успеет отлететь, Небесный император может вернуть её или повысить её в ранге до бога, как сделал с А-Цинем. Значит, сделать это нужно в час, когда гасят огни: незадолго до этого фея забирает нетронутую еду, а уж после к ней в павильон никто не заглядывает до самого утра.

О том, что будет после, Хуашэнь-хоу предпочитала не думать. Она осознавала краем мысли, что подобным поступком лишит себя права на перерождение, но мысль об этом не вызывала в ней никаких эмоций.

Какое-то время Вторая принцесса поигрывала фруктовым ножом, переворачивая его пальцами, как делают с монетой. После она переоделась для сна – поверх нижнего одеяния надела лёгкую накидку-безрукавку, распустила волосы – и села на кровать, дожидаясь, когда погасят огни в Небесном дворце. Её павильон освещался лишь несколькими свечами, она никогда не гасила их, пока они сами не догорали: оптимальные условия для медитативных практик – сумрак.

Хуашэнь-хоу попробовала нож пальцем, хоть в этом не было необходимости: сделанный из небесного железа и отменно наточенный, слуги Небесного дворца не допускали небрежности даже в мелочах. Это будет быстро, она, вероятно, ничего не успеет почувствовать. Впрочем, боли она не боялась.

Она перевернула фруктовый нож и провела им по горлу. Вернее, попыталась, но рука её остановилась… нет, не так: её руку что-то остановило. Она почувствовала, что к ней применено какое-то воздействие: она разом онемела, пальцы разжались, фруктовый нож выпал из них и откатился в сторону. Вторая принцесса широко раскрыла глаза. Когда нож упал, ощущение постороннего воздействия пропало. Она машинально сжала и разжала пальцы, согнула руку в локте и разогнула – её рука вновь подчинялась ей. Она нахмурилась, подняла фруктовый нож и внимательно его осмотрела. Никаких следов постороннего вмешательства.

– Что за… – пробормотала Вторая принцесса. Развивать эту мысль она не собиралась.

Она крепко сжала нож, направила его резким движением в грудь. Рука отскочила, не дойдя, будто натолкнулась на невидимое препятствие… или её отбили. Фруктовый нож снова выпал из пальцев, откатился ещё дальше, словно его откинули пинком. Хуашэнь-хоу встала, подобрала фруктовый нож, вернулась к кровати, села, хмурясь, и проверила нож ещё раз. Нет, ничего, ровным счётом ничего.

Она попробовала ещё несколько раз нанести себе раны, метя в жизненно важные точки и сосредоточия меридианных узлов, но результат оставался неизменным: рука немела или деревенела, а фруктовый нож выскальзывал из пальцев и откатывался в сторону.

Хуашэнь-хоу стиснула зубы до хруста в челюстях, лицо залило краской, а сердце – гневом. Она попала под заклятье неуязвимости! Небесный император был на шаг впереди – так она решила.

[240] А умереть, оказывается, не так-то просто, если вмешиваются некие силы

Вторая принцесса упала навзничь на кровать, противостояние заклятью неуязвимости лишило её сил. Она не смогла определить, когда и как оно было наложено, хоть тщательно разобрала себя буквально по косточкам. Решимости в ней не убавилось, наоборот. Если заклятье было столь совершенно, значит, накладывал его кто-то из богов, не иначе. Хуашэнь-хоу сомневалась, чтобы Небесный император сделал это лично.

– Какое раздражающее заклятье, – пробормотала Вторая принцесса, скосив глаза на руку, в которой до сих пор сжимала фруктовый нож.

Когда она просто держала его или пробовала им разрезать что-то ещё, а не себя саму, ничего не происходило, но стоило ей лишь подумать о том, чтобы нанести себе рану, ещё только подумать, а не нанести, заклятье срабатывало.

Хуашэнь-хоу попробовала управлять ножом духовными силами – не вышло. Она попробовала переменить руку, переложив нож из правой руки в левую, – тщетно. С какой бы стороны она ни пыталась себя ранить, под каким бы углом – безуспешно. У заклятья, похоже, слепых пятен не было.

Она с отвращением отшвырнула нож и заставила себя уснуть: в сражении с заклятьем она провела всю ночь, за окнами уже брезжил рассвет, а силы ей понадобятся.

Фруктовый нож воспарил и перелетел с пола на чайный столик, без звука опускаясь на фарфоровую подставку для столовых приборов.

Утро занялось и прошло, день начался и закончился, снова настало время гасить огни. Вторая принцесса просидела всё это время в позе лотоса, но не в медитации, а в размышлениях. Вечер и ночь она вновь провела в попытках поранить себя фруктовым ножом – хотя бы поранить. Безрезультатно.

– Значит, это должен быть не нож, – пробормотала Вторая принцесса, окидывая рассеянным взглядом павильон.

Что здесь можно было использовать? Попробовать разбить себе голову об острый выступ стены? Она усмехнулась: слишком ненадёжно и шумно к тому же.

Она вновь воспользовалась фруктовым ножом, на этот раз – чтобы располосовать покрывало и сделать верёвку для повешения. Балка в павильонном потолке выглядела обнадёживающей. Конечно, эту смерть не назовёшь пристойной, но ничего другого не оставалось. Быть может, заклятье это «проглядит». Хуашэнь-хоу с воодушевлением свила отменную верёвку и завязала петлю. Чтобы перекинуть её через балку и закрепить, хватило и пары усилий. Вторая принцесса подёргала за верёвку, внимательно разглядывая сооружённую ею виселицу и прислушиваясь. Верёвка вышла крепкой, балка даже не заскрипела, хотя она применила духовные силы, когда дёрнула. Хуашэнь-хоу подтащила под петлю подставку для ног, залезла на неё, просунула голову в петлю и оттолкнулась ногами. Петля стянула горло… и она грохнулась на пол, ошеломлённая.

Ей показалось, что балка обломилась. Она подняла глаза и увидела, что балка на месте, раскачивалась оборванная верёвка. Вторая принцесса сняла петлю с шеи и поглядела на оборванный конец. Он не был оборван. В месте разрыва остался темноватый след, как от воздействия огнём, но без запаха гари. Быть может, от духовной силы?

«Захлебнуться в бочке с водой?» – вяло подумала Вторая принцесса.

Нет, не сегодня, она слишком устала, чтобы экспериментировать с этим. Она повалилась на кровать и заснула, а когда проснулась утром, то обнаружила, что бочка опустела: воды в ней было ровно столько, чтобы наполнить чашку и напиться, утопиться она не смогла бы при полном желании. Так заклятье считывало не только намерения, но и читало мысли?

Хуашэнь-хоу тихонько зарычала и вцепилась пальцами в волосы на виске. Она почти исчерпала возможные варианты. Тот, кто наложил заклятье, предусмотрел всё! Вторая принцесса вернулась к экспериментам с фруктовым ножом: ничего не делать было тошно. Если она не сможет перебороть заклятье неуязвимости…

– А-Цинь… – пробормотала Вторая принцесса с болью.

Она оглядела павильон едва ли не с отвращением. Где-то здесь пряталось заклятье: если оно не