не бывает, но не бывает — где? В том мире, где ведьма — хорошо если талантливая актриса, но больше — мошенница. Где все объясняется физикой, химией, биологией, где наука давно подчинила себе все, что раньше считали за колдовство. А здесь Свет виден лишь избранным и прозрачные монстры спускаются в святой сад. А что если это правда и Милосердная ведает не только все помыслы слуг своих, но и доносит их до тех, кто может помочь в их осуществлении? Здесь высшие силы и силы тьмы рядом… 

— Я хотела бы сделать дворик для прогулок… — робко пискнула я, боясь спугнуть удачу. Священник оказался послан мне… Милосердной, да. — Дети постоянно находятся взаперти…

— Да-да-да! — воскликнул отец Андрис и всплеснул руками. Постановочно ли? Почему мне казалось, что да? — Я даже знаю, что смогу вам… О, ради Лучезарной, сестра, давайте сначала закончим с деньгами!

Я пристыженно плюхнулась на свое место. Отец Андрис посмеивался. От странного ощущения у меня поплыли стены перед глазами, но, возможно, это было переутомление, стресс, который я не замечала, или еще хуже — депрессия, которую диагностировать здесь никто не умел.

Я должна думать совсем о другом. Не эти великие планы занимали меня в тот момент, когда я решила, что должна поговорить со священником.

— Теща господина Уирга опять собралась помирать, да, так что я завтра снова наведаюсь в город, и мне кажется, будет замечательно, если я сразу оплачу заказ в гильдии краснодеревщиков? Вот этого как раз хватит, — с некоторым сомнением сообщил мне отец Андрис и, подумав, все-таки добавил еще немного монет. — И подумаю, кого прислать из плотницкой артели.

У отца Андриса все складывалось легко и просто, а я подумала об оборотнице. Мужчины будут на территории монастыря.

— Разве можно мужчинам ступать сюда, святой отче?

Да какая мне, к черту, разница, кто куда собирался ступать?

— По благодати-то моей? — неподдельно удивился отец Андрис. — Полно, сестра, благочестие и целомудрие ваши похвальны, но нельзя же лишать людей чести отдать свой труд на благо Милосердной. 

Мне нравился этот старичок. Он или нет проводил мое испытание? Похоже, что да, и я чувствовала с ним какое-то единение. Хоть кому-то мне очень хотелось верить, тем более человеку, который понял меня с полуслова и поддержал, но разум и жизненный опыт пинали ногами наивность и чистосердечие. Кто знает, в чем причина, кто знает. Да кто угодно может знать, только не я, и память сестры Шанталь не подмога.

— Почему раньше никто не занимался чадолюбивым кровом, отче? — спросила я. — Ведь средства в монастыре и церкви есть. 

Отец Андрис замер, смущенно почесал подбородок, похмыкал. Я ждала. 

— Да-да-да… Не знаю, сестра, — он развел руками и тоже сел. Нас разделял стол с горстками монет. А я смотрела на них и думала — священник не лжет. И впрямь в этом нет ничего странного: еда есть, крыша над головой есть. Отец Андрис взглянул на меня даже немного просительно: — Может, в одной комнате сделаем учебный класс? Детям полезно слушать «Слово» и поучения от священнослужителя.

— Отче, — хрипло произнесла я, и против моей собственной воли из глаз ссыпались слезинки одна за другой. Оттого ли, что на меня накатило внезапное облегчение — или страх, что все это какой-то морок, с которым мне не справиться, не достанет сил? — Отче…

— Ну, ну, сестра, — в который раз улыбнулся отец Андрис, и с его пальцев сорвались яркие синие искорки, закружились передо мной, а одна уселась на кончик моего носа, вспыхнула и погасла, не причинив мне вреда, только пощекотав. Я видела все как в тумане. — Я знаю, чего вы опасаетесь, но верьте мне, я в данном случае ваш союзник… И деньги-то пожертвовали в церкви, а значит, мать-настоятельница не наложит на них… кхм. Скажу по секрету, сестра, что ее хворь неспроста.

И вот сейчас его улыбка была уже не такой доброй. Но больше он ничего не сказал, возможно, считая, что сестра Шанталь придерживается такого же мнения, и как меня любопытство ни грызло — пришлось стерпеть. Но один осторожный шаг я все-таки сделала.

— Пока мать-настоятельница не возразила мне ничего, — заметила я. — Я посвятила ее в свои планы.

Мне стало легче — может, из-за того, что отец Андрис перестал изображать преувеличенно доброго дедушку, а может, и потому, что немного прорвались эмоции — не мои, сообразила наконец я, у меня было то самое пресловутое раздвоение личности, два в одном, я и сестра Шанталь, вероятно, на меня повлияло присутствие священника и сильного мага так близко.

— Насчет чадолюбивого крова?

Я кивнула. Ну что же, отец Андрис проникся моей идеей — и не так уж важны причины почему или зачем. Даже если какие-то средства из этих кучек уплывут к нему в карман — переживу. Иметь священника в союзниках дорогого стоит, только вот следует хорошенько подумать, нет ли в этих словах, «дорогого стоит», подвоха и скрытого смысла?..

Сестра Шанталь удовлетворилась и спряталась. Я перевела дух. А она была, однако, эмоциональной, чувствительной личностью.

— Куда вы сейчас спрячете эти деньги, святой отец? — Слезы мои высохли, минутная слабость простительна, если она не имеет последствий. — Мне не понравилось, как смотрели на чашу насельницы. Мне их… жаль, — соврала я, — но я им не доверяю.

Отец Андрис вытянул левую руку и указал на один из камней. Я всмотрелась, мало что понимая. Камень как камень, светится не ярче других, ничем не выделяется.

— Никто не сможет открыть тайник, — пояснил он, — но и камни видит не каждый. Истинный Свет — особый дар. Помните свое испытание?

Я неуверенно пожала плечами.

— Не страшно, я тоже плохо помню свое, — засмеялся отец Андрис, — правда, с тех пор прошло столько лет, что я и сам не уверен, а не родился ли я монахом? Но вы должны помнить, как шли на Свет. Свет вывел вас, провел к алтарю. Миракулум, — напомнил он. — И я пока еще могу запечатать камни от всех посягательств.

Я закусила губу. Да, отче, я в этом не сомневаюсь. Есть одно «но» — от которого сложно предостеречься. Особенно сейчас, когда я уже спровоцировала насельниц, когда они увидели чашу с деньгами. Какая бы ни была сумма — не всегда и не везде убивали