— Чего вы добивались, леди Виола? Вернуться в Лондон и рассказывать своим знакомым о вашей последней победе? Тайком посмеиваться над нами и сплетничать о том, как бедно мы живём здесь, в Гленторране, и что только глупец одолжит нам деньги для того, чтобы отремонтировать замок?

— Нет!

Виола застонала — его пальцы, впившиеся ей в плечи, причиняли сильную боль.

— Как вы могли так обо мне подумать, Роберт? Я поступила глупо, теперь я это понимаю. Но мне было нелегко выбрать подходящий момент и рассказать вам о деньгах.

— Что? И это после того, как мы столько раз оставались с вами наедине? Неужели это было так трудно — хотя бы намекнуть на то, что вы с братом стали миллионерами?

Виола больше не могла сдерживать слёзы, и они ручьём потекли у неё по щекам.

— Я хотела, Роберт, честное слово, очень хотела. Но я подумала, что вы… вы…

Она не могла заставить себя договорить: «…что вы не полюбите меня, потому что люди станут говорить, что вам нужны лишь мои деньги».

— Это — всего лишь деньги, Роберт, — жалобно всхлипнула она. — Я по-прежнему остаюсь такой же, какой была тогда, когда вы впервые встретили меня на балу у Шарлотты.

— И когда же вы намеревались рассказать мне обо всём? — насмешливо спросил герцог. — Клянусь богом, Виола, вчера вечером я собирался сделать вам предложение! Вы, наверное, признались бы мне, когда объявление о помолвке появилось бы в «Таймс» и я стал бы объектом всеобщего порицания и насмешки?

Он с жаром наклонился и поцеловал её, сердито и жадно.

Виоле показалось, будто земля ускользает у неё из-под ног, но вдруг она поняла, что в его поцелуе не было любви — одно лишь отчаяние.

Всхлипывая, она отпрянула, разорвала его объятия и в слезах выбежала из комнаты.

«О, как он мог быть таким жестоким!» — мысленно причитала она, глотая слёзы и бегом мчась к себе в комнату. На ходу она прижимала ладонь к губам, столь безжалостно смятым его поцелуем. Сейчас ей хотелось только одного — как можно скорее уехать отсюда.

Но сначала ей нужно было поговорить со своим братом, поскольку эта проблема касалась его ничуть не меньше, чем её.

Она резко постучала в дверь Дэвида, но ответа не получила. Повернув ручку, она вошла. Комната была пуста. Виола сразу заметила, что альбом, с которым он никогда не расставался, исчез.

Тогда она поспешила к себе, благо её спальня располагалась по соседству, и в отчаянии бросилась на кровать. Эмоции душили её и туманили разум, так что она не могла мыслить связно.

Они с Дэвидом должны немедленно покинуть замок!

Сейчас она отправится в деревню, разыщет Льюиса Уайлдера и скажет, что они готовы присоединиться к нему в долгом путешествии на юг.

Она обвела взглядом комнату.

Собирать ей было нечего, поскольку все вещи, естественно, принадлежали Мэг. Когда она прибудет в Лондон и купит себе новую одежду, то обязательно пришлёт обратно костюм, который сейчас был на ней.

Подойдя к окну, Виола стала смотреть на горы вдали. Тучи всё ещё лежали тяжёлыми складками на их иззубренных вершинах, и она услышала, как где-то вдалеке раздался раскат грома.

Между башнями замка Гленторран с воем метался ветер.

Приближалась сокрушительная буря.

В такой день, как сегодня, лучше оставаться в замке, читать у пышущего жаром камина, поедая лепёшки с маслом и сдобные пышки.

Но даже промокший и продуваемый насквозь всеми ветрами Гленторран оставался дорог её сердцу. Виола успела полюбить каждый его дюйм и каждый камень, и сейчас ей было невыносимо больно думать о том, что она больше никогда его не увидит.

Ей страстно хотелось оказаться здесь в самый разгар зимы, когда на склонах гор лежит снег, в огромных каминах жарко горят целые поленья, а в главном зале гордо возвышается рождественская ёлка.

Но ещё сильнее она мечтала о том, чтобы встретить здесь Новый год и провести новогоднюю ночь. Hogmanay по-шотландски!

Герцог много рассказывал ей о том, как замечательно отмечают этот праздник в Шотландии.

Виола сознавала, что теперь, где бы она ни находилась, как только часы пробьют полночь и наступит Новый год, она всегда будет вспоминать замок Гленторран и мужчину, которого любила сильнее всего на свете. Она ладошкой смахнула с глаз слёзы.

Что ж, перед отъездом ей оставалось сделать только одно дело.

Поговорив с Льюисом, она разыщет Фергуса Лайалла и потребует от него объяснений относительно бриллиантовой броши, которую он подарил своей жене, той самой броши, что принадлежала миссис ван Эштон. На какой-то миг она вспомнила слова Льюиса Уайлдера.

Герцог говорил ей о том, что сделает что угодно, только бы сохранить своё поместье для потомков.

Она никогда не поверит, что он является соучастником преступления, но не мог ли он притвориться, будто не замечает, что его люди зарабатывают себе на жизнь, в том числе и таким вот способом?

Виола прекрасно помнила все те безумные планы, которые строил её покойный отец.

Некоторые из них находились на грани законности.

Отец тоже отчаянно нуждался в деньгах, и она часто спрашивала себя: а не переступал ли он время от времени грань, отделяющую законопослушного гражданина от преступника?

* * *

Дэвид, граф Норткомб, сидел на своём излюбленном месте и любовался морем.

Воротник куртки, которую одолжил ему герцог после кораблекрушения, был поднят, защищая молодого человека от ветра, гонящего над вересковыми пустошами тяжёлые грозовые тучи с гор у него за спиной. Порывы ветра ерошили его волосы, превращая их в спутанную массу мелких кудрей, но сегодня утром ему не было решительно никакого дела до своей внешности.

Почти заполненный альбом был раскрыт на чистой странице, и Дэвид отчаянно пытался запечатлеть бурные валы, с грохотом разбивающиеся об острые скалы, и чёрные тучи, застилающие горизонт.

Чьё-то мягкое прикосновение к плечу заставило его обернуться.

Рядом стояла Мэг в наброшенном на голову пледе.

— Дэвид?

— Мэг! Что вы здесь делаете в такую ужасную погоду? Вы же простудитесь и умрёте!

Мэг рассмеялась.

— Ох, Дэвид, по сравнению с тем, что бывает здесь зимой, это сущие пустяки. Всего лишь очередная летняя гроза. После обеда она усилится, но потом ветер разгонит тучи, и уже завтра наступит ясный солнечный день.

Она присела на скамью рядом с ним и наклонилась, заглядывая в альбом.

— Как много вы нарисовали с тех пор, как появились здесь. Ой, а вот этот рисунок замка мне очень нравится… и вот этот тоже… а это где? Ах да, это на нашем чердаке! Он похож на иллюстрацию к книге ужасов!