В общем, ладно. Решаю эту ситуацию так – прямо скажу ему, что уеду, если начнёт приставать; а до тех пор живём вместе. Не то чтобы рассчитываю, что это ему так важно, чтобы подстроиться… Но всё же, Глеб ведь делал вид, что собирается за мной присматривать. Вот я ему и подыграю, ладно уж – если и он пойдёт мне навстречу.

Выйдя из ванной, я собираюсь ему сообщить о своём решении и условиях, но начисто теряюсь от того, что вижу. Глеб уже в застёгнутой рубашке делает завтрак, причём не только мне, но и себе.

А потом я словно в ступоре пребываю. Выхожу из него только когда мы уже успеваем и позавтракать, и обсудить поход в магазин за продуктами, причём собираясь закупиться на неделю вперёд. Вот так незаметно и без лишних слов, получается, утверждаем, что будем вместе жить.

Мне даже неловко становится, когда это сознаю. Может, всё-таки стоит прояснить, уточнить какие-то моменты? Хотя, с другой стороны, Глеб ведь говорил, что всё понял и сейчас вроде не пристаёт, пусть и смотрит неоднозначно, что жар по коже ходит… Но если не считать это, всё очень даже мирно – братец даже жест дружелюбный сделал с этим завтраком. Как-то не хочется портить эту неожиданную атмосферу между нами.

– Ладно, я пойду переоденусь тогда, – говорю, складывая наши тарелки в посудомойку.

– Давай, – буднично откликается Глеб.

Он стоит у окна и смотрит куда-то вдаль. А я почему-то глупо ловлю эти секунды, когда братец не сможет поймать мой взгляд и смотрю на него.

Глеб кажется расслабленным и задумчивым. Если бы я умела рисовать, непременно изобразила бы эту картину – его, держащего чашку недопитого кофе в руках, чуть нахмуренного и в то же время застывшего в загадочной полуулыбке.

Я сглатываю. Глеб, безусловно, хорош собой. Кирилл тоже красавец, но от его внешности я почему-то не смущаюсь, как когда смотрю на так называемого брата. И дело даже не в развитой мускулами стройной фигуре, которую уже имела возможность разглядеть получше… Во всём облике Глеба какая-то обезоруживающая мужественность, взрослость и в то же время мальчишеская непосредственность. А его глаза…

– Ты ещё тут, – неожиданно врывается в мои мысли его голос.

Я поспешно отвожу взгляд. Хорошо хоть Глеб заговорил, не обернувшись. Почувствовал моё присутствие, видимо, – только вот как-то треснуто об этом сказал.

– Хотела сказать, что пока не хочу беспокоить папу своим внезапным переездом, – тихо говорю, пытаясь хоть как-то объяснить, почему зависла. Типа стояла и сомневалась, раздумывала. – Необходимости не вижу. Думаю, мы сможем ужиться вместе… Да?

Последнее совсем уж жалко звучит. А я ведь не собиралась спрашивать. Вообще всё это само как-то вырывается.

– Да, – помедлив, серьёзно отвечает Глеб. – Собирайся давай.

****************

Мне казалось, мы поладили. В супермаркете даже шутили, выбирали продукты, улыбались друг другу – так легко, словно ничего между нами не стояло. Я ведь и вправду забылась.

Да и когда вернулись, тоже довольно слаженно действовали. Пакеты разобрали вместе, готовить обед тоже вместе начали – не сговариваясь, сразу как-то. Оказалось, Глеб много чего умел. Он мельком упомянул, что пришлось научиться, потому что мама умирала и не могла за собой ухаживать, а папа больше был занят новыми романами. Я в тот момент пожалела, что вообще спросила об этом, хотя тема свернулась сама собой. Да и ответил Глеб без лишних эмоций.

Потом мы посмотрели вместе первый его фильм – а ещё братец рассказал мне, как выполнял те трюки, которые я там увидела. Фильм был про мотогонщика. Я тогда слушала Глеба с искренним увлечением и почти даже восхищением от того, сколько всего, оказывается, он умел.

А потом настало время обеда, который мы уже заранее сделали. Поели мы тоже вместе, сидя на кухне – и уже в тот момент я решила, что точно подружусь с бртацем. И не столько из-за просьбы мамы, сколько потому, что сама этого хочу.

Но вот звонит Кирилл.

И вроде ничего такого не происходит, но это случается именно в тот момент, когда мы с Глебом смеёмся над тем, как сосед сверху точно выбирает момент для сверления чего-то там. Звук звонка обрушивается на нас недосказанностью. Той самой, которая каким-то невероятным образом отступила чуть ли не на весь день, но резко обрывает хрупкое перемирие сейчас.

Не понимаю, почему и как знаю это наверняка. А ещё не представляю, откуда эта надломленность в груди.

Не глядя на Глеба, я ухожу в свою комнату и принимаю вызов.

– Привет, – поправляю волосы, останавливаясь напротив зеркала.

Не знаю, почему говорю так сдавленно. Разве я не рада тому, что парень, который мне так сильно нравится, звонит чуть ли не каждый день?

– Привет, ну что там, как наши молодожёны? – бодро спрашивает Кирилл. – Судя по тому, что ты сегодня не была в школе, вы продолжаете отмечать?

Я прикусываю губу, отводя взгляд от зеркала. Свиридов ведь не знает… Он даже не догадывается, что сейчас в квартире только мы с Глебом.

Нервно мерю комнату шагами. Интуитивно точно знаю – правда Кириллу не понравится.

– Я просто хотела выспаться после вчерашнего, вот мне и позволили, – обтекаемо отвечаю и ухмыляюсь собственным словам.

Ну а что, по сути, правда ведь. Глеб ведь с утра построил из себя строго старшего братца, который «разрешил» мне отдохнуть только на один день. Но вот об этом Кириллу уж точно лучше не знать.

– О, так значит, раз вы не отмечаете, ты сегодня свободна? – Свиридов даже не замечает моей заминки.

Это определённо хорошая новость. А его предложение…

Вообще-то оно – новость ещё лучше! Да что это со мной, к чему я вообще вспомнила, как резко перестал смеяться Глеб?..

– Да, – решительно подтверждаю. – Так что говори, во сколько и где видимся.

Не знаю, какого чёрта воздух на кухне моментально давящим становится, а весь вроде бы позитивный настрой разбивается о звук звонка.

Оба знаем, кто это. Не нужно даже смотреть – это в атмосфере вокруг нас витает совершенно непонятным образом. Настя уходит ответить, а я ещё некоторое время стою, хмурюсь и не понимаю, что это вообще было.

Причём вообще всё это. Начиная с наших дружеских посиделок то в моей комнате, то на кухне. Да что там – начиная с завтрака, с похода в магазин. Я ведь не притворялся, ну вот как так просто сестрёнке удаётся заставить меня забыть о том, кто она? Кто её мамаша? Я реально такой дебил?

Видимо, реально, потому что странный порыв вдруг толкает меня к дверям её комнаты. Захожу сразу, без стука или колебаний.

– Хорошо, буду через десять минут, – тут же впечатывается в меня бодрое Настино.

Она вздрагивает от звука двери и настороженно смотрит на меня. Озадаченно и с опаской даже. Видимо, ожидает, что я телефон у неё выхвачу, или ещё что?