Вспоминается, как Настя думала, что я расходы на продукты делить буду. Как запросто поверила в тот запрос, что я вводил. Как впала в ступор, когда блинчики ей подогрел.

Похоже, да, она запросто ожидает, что я вмешаюсь. И, чёрт возьми, на этот раз она почти права – я к этому удивительно близок. Чуть ли не разрывает внезапной яростью.

Настя растерянно откликается в телефон:

– Ага, хорошо, – и завершает звонок.

Кривлю губы в улыбке, с интересом глядя, как сестрёнка теряется от моего присутствия. Уверен, она даже не слышала, что там ей Кирилл сказал после того, как я сюда вошёл.

– Ты чего? – наконец она обращается ко мне.

И тут же делает шаг назад, не сводя с меня непонимающего взгляда.

Я усмехаюсь. Сам не понимаю своего состояния, перед глазами чуть ли не пелена, да и сознание мутнеет. Не вижу, не слышу, хотелось бы и не чувствовать, но не выходит. Разум подсказывает, что Насте лучше не верить, да и мне не хочется, но инстинкт кричит, что не способна она на ложь. Что надо разобраться, надо выяснить. Не стала бы она вот так глупо говорить, что не врала, чтобы тут же запить это, опровергая.

– Не ходи к нему, – не своим голосом произношу.

Даже не понимаю, как это из меня вырывается и зачем.

Настин взгляд тут же начинает бегать по комнате, избегая моего. Атмосфера накаливается настолько ощутимо, что дышится с трудом.

– Глеб, – одними губами проговаривает сестрёнка моё имя, и меня окончательно прошибает.

– Не ходи к нему, – повторяю, но на этот раз гораздо более отчётливо, осмысленно и настойчиво.

Неважно, почему. Я даже не знаю, чего во мне сейчас больше – желания впиться в губы сестрёнки и не отпускать её, или заставить ту сказать уже хоть что-то, чтобы душу не травила. Чтобы я приземлился, наконец, причём как можно жёстче. Чтобы перестал плыть от одного её смущённого взгляда.

Да наплевать на это всё. Пусть только не идёт. Это, наверное, единственное, что я понимаю удивительно чётко.

Будто мы с Настей не чуть больше недели назад познакомились, будто не её мать наплевательски отнеслась к моей. Эта девчонка выбита у меня в голове, разносится по сосудам вместо крови, обжигает лёгкие. Не знаю, как я вообще держусь, но это выматывает покруче съёмок с самыми трэшевыми трюками.

Настя кладёт телефон на столик возле зеркала, ещё немного бегает взглядом по комнате и несмело делает шаг вперёд. Стоит на расстоянии вытянутой руки, смотрит удивлённо, растерянно, но точно не со страхом, хлопает длинными ресницами, кусает нижнюю губу. Дурацкая привычка, но она постоянно у сестрёнки проявляется, когда та либо избегает чего-то, либо решается.

Я почти не дышу.

– Я видела тот твой запрос, – неожиданно признаётся Настя. – Что там было? Как слить малолетку после секса, если она – твоя сводная сестра?

Она злится. От неё это чуть ли не волнами исходит, но они почему-то как-то приятно обволакивают. Настин голос звучал треснуто, сдавленно так… И она, наконец, сказала это!

Ей не всё равно. Её признание в обмен на моё – довольно вымученное, безуспешно прячущее в себе эмоции. Под стать тому, что я выпалил.

Кажется, влипли всё-таки мы оба.

– Я знал, что ты смотришь, поэтому и набрал это, – говорю, как есть, что теперь терять. – Чтобы держалась от меня подальше.

– Можно подумать, я тебе навязывалась, – недовольно кривится Настя, ещё толком не сознавая мой ответ. – Просто не хотела быть врагами, вот и всё. Это ты полез целоваться…

Она осекается – то ли поцелуй вспоминает, то ли до неё всё-таки доходит суть моих слов. Чуть ли не замирает, с шумом втягивает в себя воздух, а потом медленно, прикрыв веки, выдыхает.

Я не отвожу взгляд – да, если Настя решила, что это надо было, чтобы прежде всего меня сдержать, то права. И меня не меньше её бесит вся эта ситуация. Если бы я включил мозги, сам бы поторопил её к Кириллу, причём, желательно, на весь долбанный месяц.

Но мозги я потерял. Увы, безнадёжно. Поэтому теперь собираюсь удержать сестрёнку любой ценой.

Настя недоверчиво хмурится. Смотрит осторожно, явно не понимает, чему теперь верить.

Да уж, создал самому себе проблем. Знаю я, нечего на меня так глазеть.

– Не веришь, что я специально так написал? – ухмыляюсь.

– Слишком самонадеянно. Вполне в твоём стиле.

А ведь ей страшно. Я это вижу, слышу, безмолвной паникой весь воздух пропитан. Хотя не удивлюсь, если моей.

– Ты задолбала видеть меня каким-то моральным уродом, – чётко выговариваю. И рад бы помягче, но не могу. Слишком выводит вся эта ситуация, слишком беспомощен перед ней. – Будь я им, сейчас бы совсем иначе всё было. Начиная со связи наших родителей, заканчивая долбанной свадьбой и нашей с тобой совместной жизнью.

Всё не выплеснутое просто кипит, вываливается на Настю. А я ведь почти готов простить отцу и её мамаше случившееся. По крайней мере, готов с этим мириться. Из-за этой девчонки. И это, чёрт возьми, чуть ли не подвиг. Она даже не понимает, насколько.

– Ты и сама это прекрасно знаешь, просто боишься признать, – уже спокойнее добавляю.

Настя молчит. Переминается с ноги на ногу, на телефон свой поглядывает. Кирилла и предстоящую встречу вспоминает?

Но меня уже не остановить.

– Отвечай, что ты имела в виду вчера в игре, – требовательно вываливаю давно поселившийся в душе вопрос. – Когда вспомнила, что врала мне?

Пауза не особо остужает, но прервать её почему-то не решаюсь.

– У меня нет причин считать тебя моральным уродом, – неожиданно нарушает затянувшееся молчание её мягкий голос. – Но и верить тебе тоже нет причин. Ты ведь изначально дал понять, что не собираешься быть ни моим братом, ни другом.

– Я и сейчас не претендую на эти роли, – многозначительно сообщает Глеб. – А что касается причин верить, то и у меня их нет.

Я кусаю губу, снова отвожу взгляд. Слишком уж многое в его глазах, да и в словах тоже. Да, у Глеба, если подумать, даже меньше моего причин верить. Но, тем не менее, он спрашивает… Спрашивает меня про тот случай лжи. Спрашивает, готовый принять и поверить в ответ. И безмолвно чуть ли не кричит, призывая меня к ответной открытости. Я ведь вижу, что всё это значит. Чувствую.

В груди сжимается. Вроде бы идеальный момент окончательно сгладить любые противоречия – сказать, как есть.

Но как? Как это сделать?..

Правда ведь в том, что Кирилл – не мой парень, это было ложью. А сказать это сейчас, когда Глеб так смотрит… Когда воздухом между нами телефоны заряжать можно, когда еле дышу, когда мы тут одни… Когда мне прямым текстом дали понять, что претендуют не на роль брата или друга, а на другую…