раны, если не чувствуешь, сломаны ли кости и утекает ли из порванных сосудов кровь? Как заглянуть в толщу скал или глубину вод без заклятий, меняющих зрение? Как увидеть духов и отбиться от тех из них, кто хочет поживиться человеческими чувствами? Природа попросту не откроет тебе своих тайн без волшебства.

Кэссия словно бы почувствовала его неискренность и, хоть тему они и сменили, оставалась печальной и вскоре засобиралась домой. Поэт так и не появился, что, по словам Кэссии, было совершенно нормально.

– Раз уж Авериан удалился творить, можно оставаться тут сколько угодно, но развлекать себя придется самим. Слуги принесут напитки, книги, доску для ксадара. Может быть, он появится к ужину, но это совсем не обязательно. Если уйдете, он, конечно же, тоже не обидится. И вы на него не обижайтесь.

Обижаться Скай с Ником и не думали, но, раз уж Кэссия решила их покинуть, тоже собрались домой. На прощание Кэссия пообещала в выходные показать Скаю город, и сникший было волшебник воспрянул духом.

…Погода наутро совершенно испортилась. Завывания ветра были слышны даже сквозь заклятье Тишины, а снег за окном летел вверх.

– Ты все-таки великий колдун! – провозгласил Пит. – Хотел просидеть целый день дома, вот и получи веский повод.

– Боюсь, званый ужин не отменится даже в такую погоду.

– До ужина еще далеко, а вот завтракать и даже обедать Фаул к тебе не придет, – злорадно улыбнулся Пит. – Придется тебе грустить в нашей с Ником скучной компании.

– Хорошо, сейчас сгоняем Ника заказать завтрак и будем грустить, – согласился волшебник.

В кои-то веки проницательность Пита подвела: к обеду Фаул явился. Мокрый, замерзший, встрепанный и оттого еще более невыносимый, чем обычно. Будто именно Скай был виноват в скверной погоде, несвоевременном возвращении мужа госпожи Н, к которой несчастный волшебник заглянул вчера и от которой вынужден был срочно уехать утром, позабыв ключи от своего домика, а также в жадности ларежских извозчиков, не желающих делать магам скидки, и во всех прочих несчастьях, обрушившихся на растрепанную Фаулову голову.

Скай свою вину признавать не собирался, но утешительный обед все-таки предложил. Фаул принял его с трагическим смирением и уже ко второму блюду отогрелся, пришел в себя и снова обратил свой гнев на тех виновников, которые не могли его слышать.

Сегодня, конечно же, никто не мог сравняться в виновности с мужем госпожи Н. Скай же цинично подумал, что этот самый муж наверняка очень влиятелен и ревнив, раз Фаул даже в пылу гнева ни разу не назвал его имени. Благородством и деликатностью он сроду не отличался. Значит, боится.

Обед наконец завершился, до ужина оставалось еще пять свечек, и Скай уже представил себе это бесконечно долгое время, заполненное злобствованиями Фаула. Даже восхитительный взвар, который в «Снежном Змее» готовили лучше, чем где бы то ни было, не поднимал Скаю настроения. Да и Фаулу, увы, тоже.

Отвратительная погода не позволяла придумать срочные дела и сбежать прочь. Ник, не иначе как по наущению Пита, вспомнил о том, что должен разобрать и привести в порядок какие-то вещи и ретировался наверх. Приглашать Фаула в свои апартаменты Скаю не хотелось категорически. Поэтому они все продолжали сидеть за столом в пустеющем обеденном зале. Постояльцы разошлись, забегающие сюда по вечерам мастера из расположенной неподалеку лавки магических вещиц еще не появились, так что вскоре Скай и Фаул остались единственными клиентами. Вышколенные подавальщики ни полувзглядом не выражали недовольства, хотя засидевшиеся так надолго после обеда волшебники наверняка раздражали их преизрядно: и не заказывают ничего, и уйти отдыхать нельзя. Скай испытывал неловкость, но деваться было некуда.

Когда в зал заскочил облепленный мокрым снегом человек и, едва оглядевшись, бросился к волшебникам, Скай почувствовал постыдное облегчение.

– Господа маги, помогите!

– А почему в Гильдию не идешь? – отмахнулся от просителя Фаул.

– Дотуда три квартала бежать, а хозяина там сейчас сожрут! Помогите! – Под облетающим снегом обнаружился очень напуганный дядька в потертой одежде работника.

Скай вскочил. Фаул остался сидеть и только лениво уточнил:

– Кто там кого жрет?

– Хозяин на склад зашел, а там все ка-а-ак потемнело! И мельтешение такое, – дядька потряс руками, пытаясь показать мельтешение. – И дверь сама захлопнулась, я еле выскочить успел.

– Показывай, где? – Скай уже заворачивался в плащ, который, выходя к обеду, прихватил с собой просто по привычке. Саквояж тоже был при нем, стоял себе в ногах, мешал и вызывал легкую досаду на глупые привычки. А вот смотри-ка, пригодился!

Фаул все-таки соизволил подняться и стребовать с подавальщика свой плащ, отданный на просушку. Скай дожидаться его не стал.

Внезапная темнота и мельтешение очень уж напоминали Бродячий Рой – колонию мелких, но зловредных духов, способных доставить почти столько же неприятностей, что и гнездо шершней. Обычно Рой кочевал по лесам, прячась в дуплах больших деревьев, но вполне мог угнездиться и в горной расселине. Сильный ветер заставлял беспокойных тварей сняться с места и лететь на поиски нового уютного укрытия. В жилые дома они обычно не лезли, а вот чердак или склад вполне могли им приглянуться. И тут уж лучше было к ним не соваться. На телесном плане Рой не жалил, но ощущения вызывал, как от настоящих ос. И тело, поверившее в эфемерные укусы, начинало неотвратимо распухать. А там и до смерти от удушья совсем недалеко.

Улица поприветствовала волшебника такой щедрой порцией снега в лицо, будто кто-то швырнул ее лопатой. Ветер срывал капюшон с головы, да и сам плащ норовил сорвать и унести прочь. Бегущего впереди дядьку было почти не видно и совсем не слышно, так что Скай сперва чуть не промахнулся на повороте в проулок, а у ворот склада едва не врезался в своего провожатого.

– Здесь! – сквозь завывания ветра проорал дядька, показывая на широкие складские ворота. – Не заперты!

Волшебник кивнул, поставил саквояж к стене и сотворил Особый взгляд. Дощатые стены стали почти прозрачными. В оранжевом мире буйно зеленело здоровенное пятно Роя. А еще в самих порывах ветра пролетали незнакомые зеленые нити – словно водоросли в потоках воды. Такого Скай еще не видел и даже в книгах не встречал подобного, но сейчас нити не слишком ему мешали, а вот Рой за стенкой злым облаком облепил скорчившуюся человеческую фигуру. Скай нагнулся, вынул из саквояжа два флакона и фляжку. Выплеснул во фляжку половину содержимого из стеклянного прозрачного флакончика, потом, спрятавшись от ветра за растерянного дядьку, отсчитал туда же десять капель из резного зеленого флакона. Взболтал фляжку и махнул дядьке на выход из проулка:

– Жди там!

Работник бегом кинулся в указанном направлении, а Скай стянул перчатки и щедро плеснул в ладони жидкостью из фляжки. Руки обожгло холодом. Ветер, словно почуяв легкую добычу, набросился на волшебника с удвоенной силой, но Скай все равно поднял руки и растер ледяную жидкость по лицу и волосам. Голову словно гвоздями пробили от висков к шее и обратно. Скай зашипел и распахнул ворота.

Рой, жужжа, налетел на новую жертву – и осыпался безопасной серой пылью. Сам запах зелья превращал опасных духов в высохшую мелкую шелуху, похожую на комариные крылышки. К сожалению, действовало это только на Бродячий Рой и на еще более редких южных Дергунцов.

Скай кинулся к пострадавшему и попытался сотворить Лечебные чары, но одеревеневшие руки отказались слушаться. Пришлось растирать ладони, сидя на полу рядом