голые бабенки, ретиво проносящиеся в запруду и обратно. Бархатное воркование присаживающихся рядом красавиц, чашечка по кругу, и скоро многоголосая песня оповещала округе о нашем благостном состоянии ума и тела. Песни мы затянули старые: и о морозе, чтоб не морозил, и о ямщике с троечкой и как напилася я пьяна… В общем дорвались горемычные, что и слезу пустили и частушкой закусили.

* * *

— Ах, черт, ах, мелкий проказник, упер-таки. И ведь знать не знает, что похитил, и до какой беды его это доведет. Хотя!

И Случай Иванович заулыбался своим мыслям.

Случай, он ведь как мимолетная птица, то окрылит, а то опустит. Может как удача улыбнется, а то как рок шарахнет, а может и пронесет. Хотя рыжая…

* * *

Следующие дни протекли у нас и похожие, и делами загруженные. Только что долгими вечерами удавалось мирно побеседовать у пузатого самовара или затянуть старую сказку пересказывать, то и дело, перебивая друг друга и поправляя. Надо сказать, что за это время и дом преобразился, приосанился: с поляны мусор убрался;. ворота по шире распахнулись; вездесущая поросль от дома отступила. Да и сама хозяйка как то помолодела и взглядом подобрела.

— Мирбок, будешь в деревне, купи бабульке шаль пуховую, большую и теплую. Только деньги за нее отдай, так не бери.

Воин удивленно посмотрел на меня.

— Зачем?

— В обычаях моего мира за гостеприимство принято благодарить, так что не жадничай.

И воин с бабулей отбыли в деревню. Вернулись они уже затемно, нервные и озлобленные. На руках Мирбок принес завернутый в лохмотья вонючий комок. Брезгливо кинув его на лавку, пошел мыть руки. А комок тем временем зашевелился, и из лохмотьев на меня посмотрели детские глазки, испуганные и затравленные. Поставив на стол чашку теплого молока и кусок хлеба, я поспешила к воину за разъяснениями.

— Ты чего такое приволок? Это же человеческое дитя?

— В том то и дело, что человеческое. Только от человека в нем ничего не осталось, травили как зверька, нелюди.

— А у вас, там, бывают дети-сироты?

— Нет, Лия. У нас большие семьи. И, если у ребенка умирают родители, то их судьбой и воспитанием занимаются старейшины, а это большая честь.

— Ну, ничего, — похлопала я его по руке, — и здесь все наладится, бог даст. Вот ведь судьбинушка горемычная, что на Земле она не сладкая, что за тридевять земель лучше не становится, — с грустинкой в голосе подвела я итог.

Мирбок скосил на меня полный внимания взгляд, потом нежно обнял за плечи и привлек к себе. Так мы и стояли рядом, чуть-чуть потерянные и чуть-чуть взгрустнувшие.

— Мне, кажется, что за нами кто-то смотрит.

— Да вон та черная птичка, просто глаз с нас не спускает.

— Ты кто? — Мысленно задала я вопрос.

— Гарги, — пришел мысленный ответ.

— И что тебе надо?

— Твои эмоции.

— А для кого? — Но птица, сорвавшись с ветки и улетела.

Глава 10

Черный огромный зал с рабочим столом посередине тяготил и одновременно пугал черта. Он чувствовал себя маленькой и никчемной мошкой в этом безумном пространстве.

Но вот господин, сидящий за столом, оторвался от своих дел и обратил внимание на Чеки.

— Я прикоснулся к небольшой тайне, дорогой Чекион.

Плавным движением холеной руки Рок материализовал в центре стола объемную карту космоса, где в самом центре заблестели три яркие точки.

— Сидя на планете, ты не имеешь возможности полюбоваться моей маленькой вселенной, а тут есть чем восхититься.

Он любовно приблизил три солнца, в лучах которых озорно засияла маленькая планетка.

— Оба мира были обитаемы. Одна цивилизация магов, способных управлять материей, другая — строителей, их симбиоз может породить весьма любопытные парадигмы. А еще есть, так называемый медальон — ключ, который решит многие проблемы. Например, он запускает звездного странника — силу, приводящую все к равновесию. Она позволяет стирать все границы аномалий, останавливает катаклизмы и катастрофы планетарных масштабов.

— Кто же творил под себя этот мир? Это удивительная загадка, вы не находите, мой господин?

— Чекион, друг мой, вот еще одна загадка этого мира. Медальоном нельзя обладать, он приходит и уходит, он выбирает себе господина и ведет его. И мне кажется, что не один житель подлунной не в силах обладать им. То ли Случай Иванович, медальон прожил у него довольно долгое время. Вот ведь интересно, кто же помог ему сделать ноги? — и Рок с хитрой усмешкой посмотрел на черта.

Ни один мускул не испортил слащавой улыбки, хотя под ложечкой болезненно сжался комок страха, а про себя подумалось.

— Так вот что я обронил в подлунной, забавно. А старик тоже хорош, скучно-с видите ли ему стало, захотелось развлечься и чьими руками? Тьфу, — в сердцах сплюнул черт, — что б тебе…

* * *

Вот и подкралось время прощаться. Грустно и трепетно на душе. Мы с воином собрали нехитрые пожитки, готовясь к дороге.

Генею и маленькую дикарку мудрая Ядва оставила при себе, сказав, что сей путь не для них. Запряженные лошади, притороченные походные мешки.

— Спасибо тебе, мудрая Ядва! За все спасибо! — Прослезилась я, обнимая старуху.

— С богом, девочка, — благословила она меня земным крестом, — слушай свое сердце, оно не подведет. Да, еще вот, — молвила она и надела мне на шею медальон, — для себя приберегла. Да, видно не судьба, мой дом уже здесь. А ты помни, когда будешь принимать судьбоносное решение, у медали две стороны.

И она отвернулась к воину, украдкой смахнув набежавшую слезу.

— Ну, а тебе, воин, — сурово молвила колдунья, — вести её по струне.

Взгляд Мирбока остановился, в нем отразились удивление и немой вопрос.

— Не смотри на меня так, велю, значит, знаю, — седые брови сошлись к переносице.

Воин серьезно кивнул и в тот же миг, как фокусник, набросил на плечи старухи пушистую песчаного цвета шаль.

— Вот.

От неожиданности момента все оторопели. Воин, шаль, чувства…

— Спасибо, сынок, — дрогнули старушечьи губы, и, собравшись с духом, она благословила нас силою двух миров и могуществом заповедных знаний.

Вскочив на лошадей, мы тронулись в путь.

— Спрячь это, — вымолвил воин, указывая на медальон, — это медальон Силы, не стоит его носить на показ.

На мой немой вопрос Мирбок даже не подумал отвечать, поэтому, поколебавшись, я все-таки спрятала подарок под одежду. Что ж, все еще впереди.

* * *

— Они ушли на струну! Макс! Ты видишь, куда ее понесло? Почему ты ничего не делаешь?

— А что я могу сделать? — Зло окрысился царь. — Пуститься за ней вдогонку и умолять вернуться? Или