погнать отряд? Но там Воин, и что ему этот отряд? Нет, это её выбор, её решение, её путь. Пусть будет так.

Жестко поставил он точку и отвернулся. Бегство возлюбленной, больно ранило и оскорбило. Как она могла, как посмела? И почему в спутники выбрала воина, страшного и могущественного волшебника, а не его. Почему доверилась другому? Почему все предала? Эти мысли как занозы засели в сердце и кровоточили горечью и болью, ревностью и бессилием. И он не намерен был прощать.

* * *

Звенящая тишина окутывала двоих, стоящих друг против друга. Ужас, боль, непонимание, удивление и чужая сила повисли в наэлектризованном воздухе.

— Что-то не так, Прикки! Так не должно быть. Это не правильно.

— Уди, — молодой человек взял руку девушки и привлек ее к себе, — все обойдется, поверь мне.

— Но там, на струне пространство рвется, и последствия могут быть для нас печальными, — в страхе прошептала юная дева.

— Доверься мне, — он, поцеловав кончики пальцев, стремительно вышел из комнаты.

Удача осталась одна в смятении и нерешительности.

* * *

Мы все ближе подъезжали к горам. Порывы холодного ветра заставляли нас поеживаться и сильнее закутываться в нехитрые одежонки. Спали на земле в небольших укрытиях, которые устраивал Воин. Порой мне казалось, что все это устраивается только для меня, а сам Мирбок может спать, есть и жить просто в седле. В первую ночь я не могла уснуть от холода. И даже усталость и сложный переезд не принесли долгожданного забытья, постоянно отгоняемого ритмичным стуком зубов. В конце концов, сжалившись над моим клацаньем и походной неприспособленностью, Мирбок с головой укутал меня своим плащом. Тяжело вздохнул и покрепче прижал к своему горячему телу. И уже скоро я мирно посапывала, устроив голову у него на плече и ничуть не заботясь, а как ему там спится горемычному. Правда утром мне показалось, что за всю ночь он так и не пошевелился. Но ведь это только показалось и быстро улетучилось.

Новый день принес новые заботы и новые испытания. Путь был неблизким и нелегким. А ветер все усиливался, принося порой то холодные капли дождя, то плотные стены непроглядного тумана, то колючие порывы первого снега.

Мы двигались уже по горам, то поднимаясь к невысоким перевалам, то спускаясь в небольшие долины. Голые заснеженные вершины все плотнее обступали нас со всех сторон. Клыкастые, острые громадины подавляли своей мощью. Рядом с ними мы сами себе казались маленькими муравьишками из последних сил продолжающих свой путь.

— Уже скоро, — поддержал меня Мирбок.

И вот, за очередным поворотом узкой дороги перед нами открылось сумрачное ущелье. Острые скалы, грозные вершины, пронзающая серая взвесь, черные пропасти и белая нить дороги, ровная как стрела и уходящая в такую даль, что её конец терялся где-то в мохнатой клубящейся дымке. Эта дорога испугала меня.

— Здесь есть пещера, — сказал Мирбок, спешиваясь, — надо хорошо отдохнуть.

Черный и липкий мрак пещеры обступил нас со всех сторон. Лошади фыркали и упирались. Но скоро, стараниями воина, пространство прорезал маленький огонек костра. Я просто была в восторге, каким чудом Мирбок мог разводить огонь в любых условиях походной жизни. Желтоватое пламя раздвигало мрак и создавало согревающий уют. Первый раз за много дней мы неспешно поужинали. Уже укладываясь, я обратила внимание на злобное завывание ветра снаружи. Там что-то гудело, стонало, било в низкие барабаны.

— Ты бывал здесь раньше?

— Нет, Лия. Но я хорошо знаю этот путь. Мы не заблудимся.

— Мне страшно, Мирбок, — прошептала я, вздрагивая от каждого порыва беснующейся стихии.

— Не бойся, волшебница, спи, — и он нежно провел шершавой рукой по моему лицу, — завтра у нас не простой день.

Как по волшебству сон окутал меня согревающей пеленой. Я бежала по полю, усеянному маками и ромашками. Теплый ветер раздувал подол легкого платья и шевелил пряди разлетающихся волос. И только черная тень, где-то в углу немного беспокоила меня и притягивала.

— Это ты? — Закричала я тени.

— Это я, — ответила мне тень очень знакомым голосом.

— Ты будешь со мной?

— Вечно! — Отозвалось эхом в голове.

От удивления я открыла глаза и несколько раз моргнула, осознавая, что за выходом из пещеры брезжит рассвет, а нас окутывает тишина. Абсолютная тишина.

— Нам пора, — привел меня в чувство мужской голос. И внимательный взгляд посмотрел на меня оценивающе.

— Что ты так на меня смотришь? Стара, сварлива и даже цветочек подарить не хочется?

— Так эти красно-белые безделушки называются цветами?

Я аж поперхнулась от негодования.

— Так это ты путался под ногами в моей сказке?

— Так-так, вижу, совсем проснулась, — и Мирбок скоренько сунул мне в руки лошадиную уздечку. — Лошадей придется вести под уздцы. Иди прямо и ничего не бойся, и будь, пожалуйста, предельно внимательна.

Напутствовал меня Воин.

— Вот и поговорили, — подумала я, с опаской выходя из пещеры.

Дорога была шириной метров десять без ограждений и парапетов, гладкая как стол и окруженная со всех сторон пропастью, она уходила далеко вперед. Вот уже несколько часов пути ничего вокруг не менялось: все те же горы, все та же дорога.

— И почему по ней нельзя ехать? — Ворчливо подумала я, — что за глупость мерить землю шагами?

Как будто отвечая моим мыслям, откуда то сбоку ударил не сильный, но чувствительный порыв ветра. Под его напором мы заметно сместились от центра.

— А что будет, если он хорошенько дунет?

И он дунул. Погода поменялась кардинально за каких-нибудь десять минут. Все вокруг потемнело, видимость упала, а по краям дороги заклубилась, заволновалась белесая взвесь. Резкие порывы ветра, то били нас в спину, подталкивая вперед, то больно швыряли охапки колючих снежинок в лицо, то обкатывали фонтанами ледяного дождя, заставляя съеживаться и вбирать голову в плечи. А то через дорогу начинал перекатываться густой белесый туман, и, войдя в это молоко, мы глохли и слепли, и каждый шаг был сопряжен с риском сверзиться в пропасть. Пока новый порыв ветра не разгонял все в клочья, и опять начиналась борьба за каждый шаг.

Все внутри меня замерзло и отупело. Я двигалась как механическая кукла, не осознавая и не понимая, что творю. От холода стучали зубы, от усталости тряслись руки, от страха поджилки. Но я тупо и упрямо куда-то шла. Вдруг сильные руки крепко схватили меня за плечи и последние метры, мне показалось, я парила над пропастью. Но уже в следующей миг мокрая и холодная скала коснулась щеки.

— Это конец, — шевельнулась слабенькая мысль. И скала под щекой начала медленно уплывать вверх.

Но достигнуть мира нирваны мне