– А эта что здесь делает? Она что, так и будет стоять и пялиться? – спросила Настя.

Явлегин наклонился и шепнул ей что-то на ухо, она прыснула. Настины слова и смех подействовали на Риту отрезвляюще. Она тихо развернулась и пошла прочь. Не было ни всхлипа, ни слезинки, ни трепета ресниц. Оказывается, даже у душевной боли есть предел. Вот и сейчас эта боль достигла пика. Теперь или умереть, или, собрав все силы, постараться отринуть её. Потому жить с ней невозможно.

Уже дома, ночью, Рита, как мантру, твердила сама себе: «Всё кончено. Надо забыть. Надо жить дальше. Я справлюсь. Я должна справиться».

Саня не понимал, зачем, после всего, Загорецкая звонила ему. Ещё и домой приходила, хорошо хоть только мать застала, а то он мог и не сдержаться… Ещё просила, чтобы позвонил ей! Сумасшедшая она, что ли?

Разговаривать с ней он не хотел. Не просто не хотел – не мог слышать её голоса. Не переносил упоминания её имени.

Никому, даже Серёге Семакину, Саня не рассказал о том, что она с ним сделала. Тот, конечно, не стал бы нравоучительно припоминать: «Я же говорил». Серёга, слава богу, не такой. Но рассказывать об этом спокойно Саня пока не мог. Обмолвился лишь, что прекратил с ней всяческое общение.

До сих пор от одной мысли о ней всё внутри болезненно сжималось.

К счастью, вскоре Михалыч собрался по делам во Владивосток. Саня загорелся ехать с ним. Старик сначала отнекивался, потом поразмыслил, что вдвоём и ехать веселее, и с делом быстрее справятся, и взял его с собой.

Вернулся Саня уже в зиму, хоть на календаре и значился ноябрь. И надо же такому случиться: на следующий же день, как приехал, столкнулся с ней нос к носу. Увидел её на улице и даже вздрогнул от неожиданности.

В первый момент в груди всё всколыхнулось, опалило жаром, но затем каждую клеточку сковала леденящая боль. Пусть не такая острая и раздирающая, как в первое время, но идущая из глубины – даже дышать стало тяжко. Как назло и свернуть было некуда. Он думал проскочить мимо, надеясь, что она не заметит его. Хоть бы не заметила! Боялся, что не сможет скрыть эту боль, что дрогнет голос, как уже дрогнуло сердце от одного лишь взгляда в её сторону. Но Рита его увидела. Даже посмела окликнуть. Точно сумасшедшая!

«Ты ничего не слышал. Иди дальше!» – приказал он себе, но невольно остановился. Спиной чувствовал её взгляд, её приближение, отчего сердце чуть не выпрыгивало. Глубокий вдох, ещё один, и лицо – словно непроницаемая маска.

А увидел её, вот так, вблизи, – и такая горечь захлестнула! Вылить бы на эту дрянь всё, что в душе кипело. Да толку? Стоит ли метать бисер? Всё равно такие как она ничего не понимают. Если после своей гнусной выходки у неё хватает наглости обращаться к нему. Мотив очевиден – хотела удостовериться, что он никому не выдаст её идиотскую тайну. Ну, может, заодно думала извиниться за доставленное неудобство. Или нет, как там они выразились? Недоразумение! Только Сане её фальшивые извинения даром не сдались.

А зачем она пришла в кафе? Разве тогда, на улице, он не ясно дал понять, что никому трепать о ней не собирается? Вроде вполне доходчиво донёс и то, что видеть её больше не желает. Так зачем она явилась? Душу бередить? Не получится!

Увидев Риту в кафе, Саня в первый миг опешил настолько, что чуть не поперхнулся. Быстро отвёл глаза, но внутри снова всё мучительно заныло. А она, постояв немного, направилась прямиком к нему. Настя шепнула:

– Твоя цаца пришла, поздравить, наверное.

Какого же чёрта она сюда припёрлась? И каким он сейчас будет выглядеть идиотом!

Саня повернулся к Насте и впился в её губы поцелуем. Пусть эта дрянь видит, что он плевать на неё хотел! Даже мысли не возникло, устроит ли Настю такая роль. Впрочем, Настя на поцелуй отозвалась, да и потом выглядела вполне довольной. А Загорецкая всё стояла как столб, сводя его с ума одним своим присутствием. Саня чувствовал себя как в тумане, хотелось бы, чтобы это было от поцелуя, но понимал: не в том дело, совсем не в том.

Он старался выглядеть довольным, будто всё у него замечательно. Шутил, смеялся. Не хотел на неё смотреть, но всё-таки бросил украдкой быстрый взгляд, и сердце ёкнуло. Столько неподдельного страдания и боли было в её лице! Потом она ушла.

И веселье вокруг показалось ему каким-то неестественным, чужим. Он словно со стороны наблюдал лица, разговоры, тосты, поздравления. А в душе, где только что полыхали разноречивые чувства, внезапно образовалась пустота. Чёрт побери, зачем она приходила? И вот вопрос: как узнала? Не случайно же тут оказалась? Не бывает таких случайностей! Саня поймал Серёгин взгляд и сразу понял: это он ей рассказал.

Часом позже выволок его на улицу:

– Ты Загорецкой сказал, где мы будем? – едва сдерживая ярость, спросил он.

– я.

– Зачем?! Нафига ты это сделал? Я ведь тебе говорил, что мы с ней больше не общаемся. Да ты хоть знаешь, какую она мне подлянку устроила? Все те выходки тебе просто безобидными шалостями покажутся. А ты её сюда приволок!

– Ты мне ничего об этом не рассказывал. Да и знаешь… честно говоря, мне жалко её стало.

– Жалко? Загорецкую?

– Ну да. Она серьёзно напрочь убитая была. Я честно не хотел ей сначала говорить! Но она как ошалелая примчалась и…

– Кто? Мы с тобой сейчас говорим о Загорецкой? Она к тебе примчалась?

– Угу. Я её даже пускать не хотел. Она, можно сказать, вломилась. Да что ты так смотришь? Я ей передал твои слова! Сказал, что ты не хочешь её видеть. Ну а потом… не знаю, что на меня нашло. Как-то она скукожилась вся… В общем, жалко мне её стало, вот и сказал.

– Уверяю, она тебя развела. Ты не представляешь, какая она актриса! Я ещё и не такие спектакли наблюдал.

– А по-моему, она не притворялась. Зачем ей это? Зачем она так рвалась к тебе? Ты же знаешь, я тоже её всегда не выносил, но теперь мне кажется, она и правда на тебя запала.

– Не городи чушь. Ты ничего не знаешь.

– Говорю, что вижу. Сам-то заметил, какое у неё лицо сделалось, когда вы с Настей…? Да и вообще она в последнее время как с катушек слетела. Говорят, даже наркотой балуется.

– Бред! Про меня вон тоже много чего говорят…

– Ты бы её видел! Когда она ещё в школу ходила, в октябре, вообще как зомби была. Что ни спросят – тупо молчит. Сейчас совсем учёбу забросила.

– В смысле забросила? Почему?

– Да кто её знает? Ходила, цвела, потом раз – и всё. Уже давно в школе не появлялась. Вот как раз, когда ты уехал. И в этой четверти ни разу её не было.

Саня тихо, словно сам себе, пробормотал:

– Зачем она приходила?

– Мне сказала, что поговорить с тобой хотела.