— А я и не решаю, папа, я всего лишь управляющий. Я тоже вначале предлагал и вкладчиков собирать, и ссуды выдавать. Только владельцы потому миллионы имеют в разных валютах, что современные бизнесмены и владеют информацией. Технологии слишком быстро меняются, а из-за этого риски финансирования увеличились.

— Ну, Губановы-то стояли, стоят и стоять будут! — торжественно объявил Степан, заметив своего отца, вставшего рядом с будущим сватом.

— Ну, что Никита Иваныч, мы подготовились к помолвке. Когда объявим? Хочешь, можем прямо сейчас, когда даже господин Шенгальт здесь.

Так вот кто такой модный, с умным лицом и величественной осанкой. Один из самых мощных финансистов России! И, видимо, отец поручика. Тогда очередь непослушной девицы-красавицы, её выход.

— Папа, я за этого нищеброда не пойду. Он у меня всю жизнь деньги клянчить будет.

Светская тусовка враз оторопела. Губановы — нищеброды?

— Мой сын не нищеброд, — возмутился Архип Терентьевич, — он мой наследник, а значит миллионщик.

— Ну, наследник это эфемерное понятие, — запротестовал Кирилл, — всё равно у него ни копейки нет.

— После моей смерти он унаследует мою лесную империю!

Пётр попытался сгладить ситуацию.

— Вам ещё жить и жить лет тридцать-сорок, вон вы какой крепкий. А к тому времени лес вообще потеряет свою ценность, лишь пиломатериалы, да дубы на гробы. Даже мебель сейчас предпочитают лёгкую, современную, подчёркивающую оперативность бизнесмена. Из берёзы, а не из замшелого дуба, увы. Прогресс, знаете ли, требует своего.

— Никита, ты уйми дочь-то, стыдно перед людьми. Я же тебя хочу к себе взять, чтобы финансовую компанию сделать. Два банка под моей рукой есть, твой третьим будет. Станешь правой рукой Семёнова, главы финансового объединения. Хотел и «Старк-банк» принять, да из-за твоего сына откажусь теперь.

Кучумов-старший обомлел от возмущения, он-то о другом думал. Стать компаньоном и руководить финансами лесопромышленника, а не чьей-то правой рукой быть.

— Вы, Архип Тереньтьич, сначала сыну денег на карманные расходы выдайте, потом модернизацию своего колосса на глиняных ногах проведите. Лесорубы и лесопилки ныне требуют сложной техники, иначе себестоимость высокая получается, а у вас их тысячи. Заодно найдите несколько миллионов, чтобы финансовые дыры в своём бюджете заткнуть, — завёлся младший Кучумов.

— Подожди, Кирилл, тут свежая информация имеется. В этом году казначейство не будет давать льготные кредиты лесопромышленникам. Предыдущие зависли сильно.

Немая сцена ещё больше усилилась, так как до многих дошло осознание надвигающегося кризиса. Лес — основное богатство России и неполная востребованность принесёт огромные проблемы.

— А мне, папочка, Кирилл открыл счёт в «Старк-банке» и подарил двести тысяч рублей, вот, — разрядила обстановку шальная девушка, — так что с таким приданым мне опасаться нечего. Что хочешь делай, но за нищего губошлёпа я не пойду.

Все вокруг сразу загалдели, причём на разные темы, а «хан Кучум» внимательно посмотрел на сына с дочерью и неожиданно… улыбнулся. После чего отвёл их в сторону, чтобы пошушукаться.

— Признавайтесь, заранее всё задумали? Ну ты, Эльвирка, совсем бесстыжая, вся в меня. Я тоже, когда-то, поперёк родителей шёл, только такого брата, как Кирюша не имел. Ох, засранцы, вывели-таки Губанова на чистую воду, а меня дураком выставили. Впрочем, сам виноват, думал, что компаньоном буду, а оно вон как намечалось. Ладно, гуляйте, а я пойду вашу маму найду пока.

На встречу с Бертло пришёл даже Менделеев. Вначале шло обнюхивание и высказывание комплиментов, Гладышев дёргался, думая лишь о Южной Африке, переводчик боролся с его сленгом. Наконец-то француз признался, что хочет принять участие в конкурсе на бездымный порох, но хочет особых условий. Мол, я гений, а вы всего лишь гвардейцы кардинала. И даже упомянул своё несогласие с теорией строения атома. Тут-то попаданца прорвало.

— Мсье Бертло, а что именно вам не нравится в атомарной структуре? То, что протоны меняются зарядом с нейтронами? Или то, что электроны во множество раз меньше тех же протонов, хотя имеют эквивалентный заряд? Или то, что радиоактивные материалы излучают нейтроны?

Переводчик перевёл, как мог, а Лавров его чуток подправил, только не всё понял. Дмитрий Иванович уставился на заказчика с изумлением и лишь Бертло, как истый учёный, попросил нарисовать. Признавшись, что не готов дискутировать на столь высоком уровне понимания микромира. Пришлось изобразить кучу кружочков, орбиты электронов, а заодно рассказать о циклотронах и антивеществе.

Французский академик потерял весь гонор и попросил разрешения послушать более подробную лекцию об атомах и, если возможно, мироустройстве. Он первым понял, что молодой человек не выдумывает, а говорит о том, что существует. Пришлось дать согласие на беседы, но лишь по возвращении из вояжа. Своих дел много, а наука не совсем интересна, извините. В итоге, Бертло решил вернуться во Францию, уволиться с работы и переехать в русскую столицу, где мыслят на уровне следующего века.

Конец января ознаменовался выходом модернизированного «Кречета» в Финский залив. Дождливая зима не смогла заморозить воды и корвет двигался в каком-то ледяном крошеве. Пассажиры, наконец-то собравшиеся вместе, уже представляли себя в южных морях, обещанных вождём. Трюмы забили не только палками-копалками геологического назначения, но и бочками с мазутой. Хотя повсюду эту нефтятину можно заказать и купить, но запас сердце радует. Хомяческое сердце, а не абы какое.

Сначала навестили Францию, чтобы отконвертировать гору франков в полмиллиона аглицких фунтов, получив часть в нескольких мешках с золотыми соверенами. А то вдруг придётся с неграми какими-нибудь торговлю вести класса «Плачу золотом!» Естественно, что зашли в Бордо — полюбоваться на мазутный терминал, построенный для собственных нужд. Ну и провести испытания по «жидкой бункеровке».

Следующим пунктом стал порт Луанда. Никаких рабов закупать не захотели, лишь проверили ещё одну мазутную станцию. Третья была построена в Лоренсу-Маркеш, а отечественную заказали в Николаеве. Хотя корабельных запасов вполне хватало чуть ли не на кругосветное путешествие, плюс ещё и двухсоткилограммовых бочек имелось в достатке.

В Луанде о Людерице никто никогда не слыхал.

— Пойдём вдоль побережья Намибии, попробуем разыскать на ощупь, — поставил задачу Пётр, — если не удастся, дойдём