— Ты меня растоптал, Павел, — шептала она. — И теперь мое имя Орландина…

Господи, какой бред…

Во всю эту дьявольскую неразбериху почему-то вплетался колокольный звон. Я оказалась на похоронах, из церкви вынесли гроб с очень красивой женщиной в подвенечном платье. Арташес наклонился и вдруг закричал:

— Это не Аня! Это не Аня!

Колокола продолжали звонить, я проснулась.

Телефон надрывался на моем столе.

Я подняла трубку.

— Алло…

— Татьяна Александровна Иванова? — произнес женский голос.

— Да, — недоуменно ответила я, почувствовав укол в сердце.

— Вас интересует судьба некой Маргариты Шатохиной?

Я подпрыгнула. Черт бы их не видал! Ритка!

— Что с ней? — Я старалась оставаться спокойной.

— Не волнуйтесь. С ней все в порядке. Мы отпустим ее, как только вы отыщете и отнесете по указанному адресу стилет, которым был убит Арташес Гараян.

— Адрес?

Я старалась говорить спокойно, но дыхание выдавало меня. Оно было слишком учащенным.

— Позвоним позже, — сообщил голос. Трубку повесили.

Я сцепила руки и застонала. Где же мне найти тебя, Ритка?

Где?

За окном уже рассвело. Господи, как же я себя мерзко чувствовала! Во рту ощущался металлический привкус, а руки дрожали. Одно дело, когда сам подвергаешься опасностям, а другое — когда эта опасность угрожает совершенно беззащитному человеку… К тому же Ритка отчаянная трусиха!

Наморщив от усердия лоб, я старалась вспомнить, что попалось мне на глаза после того, как я нашла Риткину записку. Кажется, клочок бумаги. Что на нем было записано? Странные цифры… Куда я его дела?

Мой взгляд постоянно натыкался на абсолютно ненужные бумажки, но этот гадкий, так необходимый мне листок, который перед этим буквально мозолил глаза, по вечному и неоспоримо действующему закону подлости в данный момент отсутствовал!

Я встала на колени, пытаясь отыскать его на полу — мог же он, черт его дери, упасть под стол!

Но там тоже было пусто.

Поднявшись, я уселась за стол и начала методично перекладывать все лежащие рядом с моим многострадальным телефоном бумаги. Как я еще живу в таком кошмарном скопище этих ненужных сведений, записанных на пыльных листках!

Какие-то я рвала в клочья, какие-то откладывала… За моим довольно бестолковым поиском одного маленького листка с нужными, жизненно важными сведениями прошло около двух часов. За это время солнце успело занять на небе выгодную позицию, и, судя по его отвратительной яркости, день обещал быть все таким же жарким, как и предыдущие.

— Конечно, — проворчала я, — было бы нелепо думать, что в африканской жаре у нормального европейского человека останется способность мыслить… Нет ничего удивительного, что мои интеллектуальные способности снизились почти до нуля!

Но ворчи не ворчи, а листок искать надо. И я продолжала эти поиски, пытаясь вспомнить записанные странные цифры, отчаянно ругая себя за частичную потерю памяти.

Когда в мою дверь позвонили, я подскочила. Почему-то мне казалось, что сейчас только восемь. А оказалось, когда я все-таки подняла глаза на часы, уже одиннадцать.

Я открыла дверь, даже не успев привести себя в порядок. Поэтому очаровательной моей гостье пришлось довольствоваться моим пропыленным лицом, окаймленным совершенно растрепавшимися волосами.

* * *

Ритка проснулась не от яркого солнечного света, который лился в ее окно.

Нет. Она была готова поклясться, что проснулась она от пристального взгляда. Дернувшись, она села на кровати и распахнула глаза.

В комнате никого не было. Сама комната показалась Ритке совершенно незнакомой — и она, сделав усилие, все-таки вспомнила все происшедшее накануне.

Паника в ее душе снова начала подниматься, как пена, но Ритка одернула себя — вляпалась ты, Риточка, по собственной вине. И совершенно незачем теперь сходить с ума. Лучше думай, как будем выбираться отсюда…

Она встала с кровати, отметив про себя, что кровать была какой-то потрясающе мягкой, и начала разведку.

Комната, в которую ее поместили, была очень комфортабельной. Отделанная со вкусом, и мебель очень даже ничего. Если бы не обстоятельства, благодаря которым Ритка здесь оказалась, ей бы даже понравилось.

За дверью послышались шаги. Ритка обернулась на скрип двери и встретилась глазами с насмешливым взглядом серых глаз.

— Как спали?

Ритка уже приготовилась высказать все, что она думает по поводу ее похищения, но, поразмыслив, все-таки решила, что следует быть хитрее, и улыбнулась:

— Прекрасно. Спасибо. Надеюсь, впрочем, вы все-таки объясните мне цель моего к вам затянувшегося визита?

* * *

Я с любопытством разглядывала Лоретту, она смотрела с таким же интересом на меня.

— Здравствуйте, Таня, — наконец произнесла она, слегка улыбаясь.

— Доброе утро, — кивнула я в ответ.

Сегодня Лоретта была оформлена в очень узкие, обтягивающие джинсы и просторную майку. Волосы были собраны в пучок на затылке, и на ее прелестном личике напрочь отсутствовала косметика. Но колечки на пальчиках тем не менее оставались.

— Рада с вами познакомиться.

— Взаимно.

«Хотя, честно говоря, я бы предпочла, чтобы твои бандиты вернули мне Ритку», — мысленно добавила я.

Однако вслух произносить свою тираду не стала, а спросила вежливо, будет ли она пить кофе.

Она согласилась.

— Так, наверное, легче найти контакт, — сказала с легким вздохом. — Я понимаю, вас немного раздражала моя игра… Но я не знала, что вы собой представляете. Впрочем, все равно — простите, ладно?

«Прощу, когда ты вернешь Ритку», — пообещала я опять же мысленно.

Переступить ту невидимую черту, которая нас разделяла и называлась недоверием, оказалось куда труднее, чем обе мы думали.

— Аня вам рассказала обо мне? — тихо поинтересовалась Лоретта, поднимая глаза.

— Да.

— Наверное, теперь благодаря Аньке вы думаете, что я несчастное дитя с искалеченной судьбой… Этакий ангелочек с поломанными крылышками и двумя слезинками на щеках. Так?

— Она пыталась вас такой представить, — согласилась я. — Но у меня сложилось другое впечатление. Свое.

— Слава богу! А можете сказать, какое?

В ее глазах сверкнуло любопытство.

— Я думаю, что вы не ангелочек. Вы — маленькая Орландина, — решилась я.