губы мазнули по его раскрытой ладони. Я хотела, чтобы он прижал меня к себе, но когда я вдохнула его запах – запах земли, пота и мелиссы, – Лео резко вскинул голову и бросил:

– Чёрт! Пора сматываться.

Он поспешно собрал свои вещи, продемонстрировав, что на самом деле их было совсем немного, сложил стол и передал мне ящик с деньгами.

– Давай, живо. – Схватил меня за запястье и резко потянул за собой.

Сначала мы просто шли быстрым шагом, и я заметила позади мужчину, который поспешно нагонял нас.

– Лео, – окликнул он. – Лео, стой!

– Прибавь ходу, – приказал Лео, переходя на рысь.

Мои короткие ноги с трудом поспевали за ним.

– Кто это? – спросила я, оглядываясь через плечо.

– Местный офицер полиции, – пояснил Лео. – Бесится, когда я торгую без лицензии.

– У тебя нет лицензии?

– Эй, ты сегодня торговала вместе со мной. Так что поспеши.

Впереди виднелся парк.

– Нужно поймать тебе такси, – сказал Лео, подняв руку и махнув ею в сторону проезжающих машин. – Ты слишком тормозишь.

Когда такси подъехало к нам, Лео усадил меня на заднее сиденье и бросил водителю двадцатку.

– Отвези ее домой, – сказал он.

– Лео, подожди. Нет… – растерянно проблеяла я, но он уже захлопнул дверцу. Окно не открывалось, и я выкрикнула его имя сквозь стекло, наблюдая, как Лео обернулся, увидел у себя на хвосте полицейского – потому что это действительно был полицейский, – а потом сорвался в спринт и скрылся в парке.

Глава 9

Едва дождавшись, пока за мной закроется дверь библиотеки, Рейчел сказала:

– Патрику нужно, чтобы мы поехали в центр.

Был понедельник, и я провела остаток выходных, изучая исследования Линграфа по картам Таро и размышляя, стоит ли обращаться к нему и ответит ли он вообще. Но тогда мне пришлось бы объяснять, каким образом у меня оказалось так много его работ; он вряд ли поверил бы, что это случайность. Я потрогала блестящие черные пионовые бусы, которые носила на шее с момента встречи с Лео, и решила сохранить отцовский секрет – по крайней мере, пока.

– Я не знаю, сколько времени это займет, – продолжала Рейчел, – но в любом случае сегодня подходящий день, чтобы выбраться из библиотеки. – Она ткнула большим пальцем в сторону кабинета Патрика. – Он не хочет, чтобы мы сейчас путались под ногами.

Это было правдой, Патрик с каждой нашей встречей становится все более нервным. Его ожидания казались все более недостижимыми, поскольку наши исследования продолжали упираться в тупики.

– Я не знаю, когда мы вернемся, – сообщила Рейчел. – Думаю, ближе к вечеру. Если тебе понадобится свободное время – пользуйся.

Для меня это не имело значения. В любом случае, это решало проблему с Лео: с тем, как мы станем общаться в первый раз после той нашей встречи в минувшие выходные.

В автомобиле по дороге в центр города Рейчел сказала:

– Мы едем к Стивену Кетчу.

Я не знала, полагалось ли мне знать, кто такой Стивен Кетч, но промолчала, надеясь, что она продолжит и мне не придется раскрывать свое невежество.

– Это личное поручение Патрика. Не для музея.

Рейчел выглядела раздраженной, и мне казалось, что после того ужина с Аруной отношения между ней и Патриком стали более напряженными, поскольку он ввел меня в курс дела. Мне стало интересно, как она себя чувствует теперь, когда баланс нарушен. Я ничего не сказала, и Рейчел подняла на меня глаза, ожидая ответа.

– Извини, – произнесла я. – Я не знаю, кто такой Стивен Кетч.

Рейчел вздохнула и посмотрела на мелькающие за окном машины здания.

– Увидишь, – пообещала она.

* * *

Джон вез нас в направлении моста Куинсборо мимо множества зданий со швейцарами у высоких дверей, а затем остановил машину. Отсюда нам был виден квартал Саттон-Плейс, выстроившийся вдоль пролива Ист-Ривер. Это было одно из тех немногих мест, где город давал тебе возможность дышать, позволял зданиям отступить на задний план, а небу – одержать верх над застройкой. Я последовала за Рейчел дальше вдоль квартала, но прежде чем мы дошли до реки, она остановилась перед железными воротами, обрамленными двумя кирпичными нишами и увенчанными кованой решеткой. С черной цепи свисал викторианский фонарь.

Это выглядело почти как проулок. Небольшая щель между зданиями, которую я могла бы и не заметить, если б не шла пешком и если б меня не привел туда кто-то, знающий, где искать. Это было неприметное и красивое место. Оно было хорошо спрятано, но если уж попалось на глаза, то трудно было отвести взгляд – укромное и старинное, оно резко отличалось от оживленных кварталов, мимо которых мы проезжали по дороге на юг. Рейчел позвонила в колокольчик слева от ворот, и в глубине проулка, за очередной дверью, послышался звонок. Никто не вышел нам навстречу, но ворота зажужжали, приоткрываясь, и Рейчел протиснулась внутрь. Мы шли по дорожке, пока не оказались перед стеклянной дверью с надписью «Редкие книги и антиквариат Кетча», выведенной вручную золотыми буквами.

Интерьер оказался совершенно не таким, как я ожидала. Здесь было темно, потолок низко нависал над головой. Все было заставлено множеством старинных стеклянных бутылок, на полу стопками лежали картины. Каждый свободный сантиметр стены был занят книгами, некоторые из них – в стеклянных шкафах. В задней части магазина гудел кондиционер, а по углам работали вентиляторы, с жужжанием гоняя прохладный воздух. Повсюду стояли различные предметы – кресло эпохи Людовика XIV, сине-белая ваза, статуэтка, оловянная безделушка.

За большим дубовым столом в глубине комнаты сидел невысокий широкоплечий человек – как я предположила, это и был Стивен – и делал записи в бухгалтерской книге. Я остановилась, чтобы взглянуть на стеклянные витрины, где дешевые точечные лампочки освещали дорогостоящие изделия: горсть старинных колец с настоящими драгоценными камнями, бирки на них были перевернуты, цены скрыты. Я задержала взгляд на золотом кольце с гладким красным камнем в центре, неограненным, простым. Судя по виду, оно могло быть древним, римского происхождения.

В Уолла-Уолла антикварные магазины были полны пыльного сельскохозяйственного оборудования и мебели, выцветшей под жарким западным солнцем. Время от времени попадались вещи, которые совершили путешествие на восток вместе со своим первоначальным владельцем: сундук, расписанный цветами, или зеркало, потемневшее от старости. Но в основном предметы, считавшиеся там антикварными, на самом деле были совсем новыми – пятьдесят лет, может быть, сто. Здесь были изделия семнадцатого века, картины, датированные временем до открытия первых переселенческих троп на запад от Индепенденса в штате Миссури.

С момента приезда в Нью-Йорк я ни на что не тратила деньги –