тех, кто старше шестнадцати. И, как правило, после инициации.

Поблагодарив за пояснения, я отправилась на место, неся пять свечек. Остаток занятия потратила на то, чтобы зажечь все разом. Думаю, что ничего бы не вышло, но помог один из ведьмаков. Он пожелал мне засунуть эти свечки себе во все отверстия. От неожиданности они и вспыхнули, причём вместе с его нестиранной футболкой. Упс.

Потушили его быстро, но в моей памяти навсегда останется картинка того, как он горящим адским козликом подскакивает на месте. Как говорится, в любой ситуации есть свои плюсы.

— Прошу прощения, следующий раз не лезьте под руку. У меня, в отличие от вас, сильный дар, могу и покалечить ненароком, — мило улыбнулась я.

Дальше был обед, на котором я сидела за одним столом с Эльвирой. Столик первой заняла я, а её ко мне усадили буквально силой, на которую она ответила какой-то обречённой покорностью.

— Привет. Я Лейла, — тихо проговорила я, когда от нас, наконец, отстали. Эльвира кивнула, но есть не стала, только возила вилкой по тарелке с пюре. Так вот почему она такая худая! — Ты здесь давно?

— Полторы недели, с самого начала, — тихо ответила она.

— И эти мрази к тебе из-за ранга прицепились? Вот твари, я им всем устрою горячую стрижку.

— Лейла, лучше не надо. Они отстанут, когда надоест. Чем сильнее ты реагируешь, тем больше они будут стараться. Одна ты не вывезешь против восьмерых.

— Какие у них ранги?

— Третий и четвёртый преимущественно. У того, что рыжеватый такой, второй, как и у тебя. Но они все инициированные. У Саши тоже второй.

— Но они её к себе не принимают? Почему?

— Она полукровка, у неё отец человек.

— Ну и что? У меня тоже отец человек.

Эльвира посмотрела на меня так, словно я призналась в том, что по ночам ем суп из тухлой рыбы и прокисшего молока.

— Лучше об этом никому не говори. Понимаешь, тут все потомственные в основном. В Питере попроще контингент.

— Ты там тоже училась? — удивилась я. — И как?

— Для меня — так же.

— Ох. Неужели всё так плохо?

— А ты ещё не поняла?

— Может, до меня с трудом доходит? — улыбнулась я, но Эльвира лишь уткнулась в тарелку лицом. — Объяснишь?

— Лейла, мой тебе совет: не нарывайся. Уж не знаю, правда ты с оборотнем встречаешься или просто знакома, но это даже хуже, чем мой седьмой ранг, — она вскинула на меня грустные глаза. — Ещё и полукровка. Нелегко тебе придётся.

— Да ладно тебе, это только три месяца. Прорвёмся. И вообще — организуем оппозиционный кружок аутсайдеров, будем дружить против общего врага, — задорно предложила я.

Вместо того чтобы поддержать идею, Эльвира втянула голову в плечи и продолжила гонять еду по тарелке. Что же они такого с ней сделали, что тут вместо человека одна обречённость осталась?

Следующий урок начинался уже скоро, и мы пошли на него вроде бы вместе, но в то же время молча, словно Эльвира делала вид, что она не со мной.

Второй блок занятий был посвящён кокону. Мы, по сути, медитировали, чтобы его увидеть. Но я это уже умела, поэтому обратилась к преподавательнице — той самой шатенке из приёмной Анжелы — с просьбой дать мне другое задание.

— Хочешь небольшой спарринг? — сощурилась она.

— Нина Кузьминична, это не опасно? — согласиться хотелось, но доверия она не вызывала.

По виду она не такая грымза, как Анжела, но они явно сёстры, одного поля яблоки, от одной осинки родились.

— Нет, что ты, — злорадно улыбнулась Нина Кузьминична.

Остальные заинтересованно посмотрели на нас. Я ожидала какого-то фееричного начала, вспышек, брызг слюней или шампанского, но не увидела ровным счётом ничего.

Просто в какой-то момент на меня навалилась тяжесть. Сосредоточившись на обороне, я неплохо с ней справилась. Давила она посильнее Златы, но как-то плоско, что ли. Мне показалось, что кокон можно пробить только острой атакой, а не чистой силой, как делали они. Попробовав ужалить в ответ, я потерпела полное фиаско, но зато опять подожгла футболку на палёном ведьмаке. Надо, что ли, выучить, как их зовут, или всем клички придумать, а то пока я дальше Засранца и Говнюка не продвинулась.

Занятие подошло к концу, я уходила с него со смешанным чувством. После ужина у нас был ещё один урок, работа в круге. Ведьмы и ведьмаки могли концентрировать свою энергию, образуя круги из нескольких или даже нескольких десятков колдунов. У такого круга всегда есть лидер, окру́жник, а остальные лишь подпитывали его силой. Преподавательница, больше всего напоминающая благостную старушку из рекламы молока, оказалась на проверку мерзкой бабкой.

— Эт ты псучка? — повернула она ко мне сморщенное лицо с обвисшими брыльками и ехидными мутными бусинами глаз. — Встань сюды, с бездаркой вместе.

Эльвира подошла ко мне, повинуясь жесту костлявой руки с распухшими суставами.

— Кто к ним третья встанет? — спросила она у рыжеватого ведьмака, тот указал на Александру.

— Она.

— Бздычка, что ли? Ну пущай. Подь сюды, — обернулась она к девушке, но та не двинулась с места. — Подь сюды, кому сказала!

Зычный бабкин голос вгрызся в сознание и вызвал приступ неконтролируемого отвращения. Бабка сделала несколько чрезвычайно резвых для своего возраста шагов, вцепилась в Сашину руку и волоком потащила к нам. Так мы обрели третью ведьму для круга. Остальные разделились по половому признаку. Копчёная троица всячески подчёркивала, что воздух в их части кабинета чище, а свет из окон ярче. Нелепый фарс, который наполнял весёлой злостью и желанием ещё сильнее подкоптить и без того поджаренные зады. Они что, не в курсе, что на дворе давно не 2007-й, и солярии уже вышли из моды?

— Встаньте округ мисок. Ваше дело — сморозить воду. Беритесь за руки, лупалки свои закрывайте и пытайтесь почуять силу соседскую. Ведьмам завсегда проще товарок своих нащупать, на то мы и учёны в кругах работать. Ведьмакам малёха сложнее придётся, но приконопатитесь, голубчики, никуды не денетесь у меня.

Настала блаженная тишина.

— Ифанья Меносовна, не получается ничего! — капризно проныла одна из копчёных.

Поначалу я тоже совершенно ничего не ощущала. Стояла, как детсадовская дурочка, держалась за ручки с Эльвирой и Сашей. Чувствовала не их силу, а недовольство. Да и не понятно было, кто из нас окру́жница.

— Ишь чего захотела, сразу всё ей подавай. Мож, и ворожить за тебя прикажешь? Спину расслабь, дыши глубже, да внутрь себя гляди. Силу свою сначала нащупай, а опосля — чужую. Коли захотеть, то всё выгорит, неча мне тут причитать, чай не бабка на паперти.

Сосредоточившись, я последовала совету. Сначала ничего не происходило, но потом я почувствовала лёгкие колебания сил и плавно потянулась сначала к Александре, она была более явной, а затем и к Эльвире. Как ни странно, их силы имели свой привкус. Барбарис у Саши и лёгкая мята у Эльвиры. Девочки вроде бы откликнулись, по крайней мере, я не ощутила сопротивления. Время словно перестало существовать. Я словно задышала общей силой, словно стала частью чего-то могучего…

У меня бы получилось… Но тут повеяло холодом, и ведьмак воскликнул:

— Получилось!

Это сбило с настроя, и как я ни пыталась, вернуться в блаженное состояние безвременья никак не выходило. Спина начала затекать, ноги загудели.

— Не получается? — раздался глумливый голос рыжего ведьмака. — Это вам не у пса под хвостом нюхать, тут концентрация нужна.

Злость придала сил, сцепка с девочками установилась мгновенно. Я пожелала заморозить воду, но вместо этого она с шипением вскипела и ринулась из миски облачком горячего пара.

— Вы тупые или глухие? Сказали же заморозить, — ехидно прокомментировал ведьмак.

Ему стоило промолчать. Но он этого то ли не понимал, то ли не умел, поэтому как только он закончил говорить, я открыла глаза и общей силой подпалила ему не только футболку, но и трусы. С дымящимся задом он уже не выглядел так уж грозно, а Ифанья Меносовна (в моём воображении быстро переименованная в Ифсранью Поносовну) хохотала так, что даже показалась вполне нормальной. Но ненадолго. Два других круга, не сговариваясь, обрушили на нас что-то типа ответного удара, но было это настолько сыро и бездарно, что я сделала вид, будто ничего не заметила. Саша же веселилась. Она стояла молча, с закрытыми глазами и отрешённым лицом, но внутренне заливалась смехом. Я чувствовала её эмоции отголоском силы. Чувства Эльвиры разительно отличались. Отчаяние, тоска, обречённость. Никакого просвета.

После бездарной атаки пыл