— У меня есть водитель, — с улыбкой ответил я. — Но если он покинет службу семье — вы будете первой кандидаткой на должность.

— Хорошо, — согласилась журналисткой.

— Вы уже ездили в этот монастырь? — уточнил я, чтобы сменить тему.

Девушка кивнула:

— Да. И не единожды. Но каждый раз мне отказывали в посещении. Говорили, что Петр Попов не хочет ни с кем общаться. Ну и не пускали на территорию монастыря. По их правилам, женщинам не место за стенами. Так мне объяснили. Поэтому я и напросилась поехать с вами. Может быть Петр захочет поговорить с вами.

— Очень на это надеюсь, — пробормотал я.

Райская была хорошей журналисткой и умела разговорить собеседника. Она поведала о своей работе, и ненавязчиво расспрашивала меня о моей практике. За разговором дорога пролетела незаметно. И спустя пару часов, мы подъехали к монастырю, огороженному высокой каменной стеной. Из-за края стены виднелись блестевшие на солнце купола собора. Райская остановилась у закрытых массивных ворот и обернулась ко мне:

— Ну вот и приехали, мастер Чехов.

Я вышел из машины, подошёл к воротам. Райская последовала за мной. И словно почувствовав появление гостей, справа от створок со скрипом открылась калитка. И на мощеной камнем дорожке появился мужчина лет сорока, с широкой как лопата чёрной бородой. На мужчине была монашеская ряса, на которой были вышиты знаки Искупителя и ещё какие-то метки, обозначений которых я не знал. Голову покрывала темная, выгоревшая на солнце шапочка. Монах взглянул на нас и уточнил:

— Пошто явился ты в эту обитель, отрок?

Я замялся, подбирая слова. Явление монаха словно стерло из памяти заготовленную речь. Мужчина же прищурился, внимательно меня рассматривая. И его взгляд, казалось, смотрел мне в самую душу, выискивая противные Искупителю поступки, которые я совершил.

— Меня зовут Павел Филиппович Чехов, я адвокат, — начал я и указал на мою спутницу. — А это моя помощница. Мы хотели бы поговорить с Петром Поповым.

Монах склонил голову набок и хитро уточнил:

— А о чем побеседовать хотите, мастер?

— О его супруге.

— Стоит ли говорить об этом с послушником, — покачал головой мужчина.

— Я знаю, что он попал на каторгу безвинно и супругу не губил. И сейчас, в Крестовском остроге сидит мой подзащитный. Молодой парень, которого тоже могут отправить на каторгу за чужое преступление.

Мужчина усмехнулся, неспешно пригладил бороду, а потом произнес:

— Ну, раз безвинно, то извольте. Искупитель велит помогать всякому, кто попал в беду. А вот с помощницей вы, Павел Филиппович, лукавите. Не помощница она вам никакая, так что не пущу я ее на территорию.

— Она знает все об исчезновении… — начал было я, но мужчина поднял широкую ладонь, призывая к молчанию.

— Нельзя женщинам в наш монастырь. У нас не место для праздных прогулок. Не положено смущать видом своим почтенных старцев, но еще не стоит вводить в грех молодых братьев.

Я обернулся к Лене и заметил, как дрогнули уголки ее губ. Но в следующее мгновение Райская улыбнулась. Правда вышло это неестественно:

— Я все понимаю. Идите, Павел Филиппович. Я подожду вас в машине.

Мужчина посторонился от входа, пропуская меня на территорию. И закрыл за мной дверь.

— Прошу, мастер Чехов, — произнес монах, указывая в сторону одноэтажного домика, над которым высился знак спасителя. Я кивнул, и мы пошли по мощеной камнем дорожке.

— Хорошо у вас здесь, — произнес я. — Тихо.

— Удел Искупителя не терпит шума и суеты, — ответил мой провожатый. — У нас свой ритм жизни. Спокойный, неторопливый.

Монах свернул на дорожку. Я последовал за ним. Мы поднялись по ступенькам крыльца и покрытые лаком доски заскрипели под ботинками. Мужчина остановился на небольшой террасе, сел на широкую лавку и знаком предложил мне устроиться рядом. Что я и сделал.

Здесь были хорошо. Из открытой двери тянуло влажной прохладой. Над монахом кружила пчела и норовила забраться под шапочку. Мужчина ее не отгонял и словно и не замечал вовсе.

— Здесь бьёт родник с целебной водой, который нашел Ипатий из Новгорода, когда шел в паломничество к могиле святого Луки, — пояснил монах. — Ипатий был крупным промышленником, но захворал, и ни один лекарь не мог его исцелить. Вот он и узнал, что Лука был при жизни целителем, и решил помолиться у места погребения святого о здравии. На этом холме он остановился отдохнуть и испить воды из родника. И от этой воды Ипатий почувствовал себя лучше. Он набрал ее во флягу и отправился дальше, к месту погребения Луки. А когда Ипатий вернулся в Новгород, оказалось, что он абсолютно здоров. Тогда промышленник понял, что это знак, который дал ему Искупитель. Продал все имущество, и отправился к этому роднику, чтобы построить здесь монастырь. А вскоре, к святому месту потянулись паломники. Многие оставались здесь после исцеления.

— Интересная история, — ответил я, рассматривая строения монастыря.

На обнесенной стеной территории был десяток построек. В центре высился большой собор, купола которого ярко блестели на солнце. А за зданием собора виднелись камни некрополя. Справа от него шло длинное одноэтажное строение братского корпуса. Слева была трапезная, рядом с которой расположился настоятельский корпус.

А в дальнем углу у стены приютилась скромная часовня. Свободная же территория была разделена на два больших огорода, где на грядках уже начинали всходить посевы.

— Тут живут люди, которых в миру ничего не держит. Кто-то потерял семью, другой честь перед народом, — мужчина окинул меня цепким взглядом. — Не думайте, что тут схоронены чьи-то тайны. Тут живут открыто и во всем уже повинились. Вы можете пройтись по всему монастырю, но не найдете здесь призраков.

— Вы так в этом уверены? — удивился я.

— Совершенно точно, — мужчина улыбнулся и мне показалось, что солнце стало светить чуть ярче. — Отсюда уходят без сожалений. Поверьте, мятущиеся души не остаются в этом благословенном месте.

На территории не было видно ни одного человека.

— А где все монахи? — уточнил я.

— В молельной, — был мне ответ. — После в трапезную пойдут. Не желаете присоединиться к братьям и отведать каши с медом?

— Благодарю, но я сыт. И не хочу смущать своим присутствием.

— Тогда я подожду Петра Попова на территории, если вы не возражаете, — произнес я.

Монах обернулся ко мне и спросил:

— Зачем ждать? Вот он я, Павел Филиппович. Сижу рядом с вами.

Я удивлённо посмотрел на него, и монах добродушно улыбнулся:

— Ваш отец, Филипп Петрович Чехов, был следователем по делу убийства Катерины Поповой, — произнес он. — Поэтому я был очень удивлен, когда постучав в двери монастыря, вы сказали, что