Я вытаращилась на доктора, потом подозрительно сказала:

— Да никого у него нет, кроме этой…

Никто к нему не ходит.

— Весьма интересно, — пробормотал доктор себе поднос. — Насчет ухода я выясню. Психдиспансер на нее напущу. Но вы все жеприглядитесь, не мелькнет ли здесь такой человек. И еще, где у него результатыобследования, снимки? Я хотел бы показать его нейрохирургу, а в больницесказали, что все документы отдали на руки. Я в комнате не нашел, может, вы приуборке найдете?

Сама не зная почему, я согласилась. Инвалид Саша все так жесидел на диване. Показалось мне или нет, что огонь в его глазах немногоослабел? Я наскоро вытерла пыль с книжных полок. Просветов там было больше, чемкниг. Книги-то этой выдре зачем?

Надежда сидела в раздумье. Ей очень хотелось узнать, гдесейчас находится Эдуард Шпикач. Она просила выяснить это Вадима Шиманского.Даже по телефону было понятно, как он недоволен такой просьбой, но егоблагодарность Сан Санычу за безупречно работающий компьютер простираласьдалеко, так что обещал выяснить и позвонить через денек-другой. И вот прошланеделя. А от Шиманского ни слова. Пока Надежда собиралась с духом, чтобыпозвонить ему, раздался долгожданный звонок. Информация была исчерпывающей.

— Ну, Надежда Николаевна, втянули вы меня висторию, — сердился Шиманский. — Звоню я вчера Громовой, АннеНиколаевне, это ведь она пять лет назад следователем по делу Шпикача была.

— Да что вы говорите? — изумилась Надежда.

— А вы что, с ней знакомы? — неприязненно спросилВадим.

Громова с Надеждой Лебедевой не была знакома, зато Надеждаее очень хорошо знала. Столкнулись они лет шесть назад, когда в НИИ, гдеработала Надежда, произошло убийство. И эта противная Громова не нашла ничеголучше, как подозревать в убийстве Надеждиного мужа, Сан Саныча!

Правда, тогда он еще был не мужем, а просто непосредственнымначальником. Разумеется, Надежда никак не могла остаться в стороне, видя, какчестного человека несправедливо обвиняют. Убийцу нашли и наказали, а дляНадежды дело кончилось вторым замужеством. Сан Саныч посмеивался и говорил, чтоони должны быть Громовой благодарны по гроб жизни: если бы не она, то Надежданикогда не посмотрела бы на него ласково и не согласилась бы выйти замуж.«Может, ты и прав, — соглашалась Надежда, — но Громова все равнопротивная».

— Если вы знакомы с Громовой, то и спрашивали бы у неесами, — сердился Шиманский. — Это, доложу я вам, такая женщина, что кней лишний раз не обратишься.

Серьезная дама и очень строгая!

— Что вы, дорогой Вадим Вадимович! — опомниласьНадежда. — Я же совсем не в той сфере работаю. Откуда у меня может быть сГромовой знакомство? Под следствием не была, Бог миловал.

— Так вот, вела она тогда это дело не до конца. Забралиу нее, якобы долго тянула, и дали молодому, вот, вы знаете, даже фамилию егозабыл. В общем, он уже давно в прокуратуре не работает. Звоню я Громовой испрашиваю, не знает ли она что про Шпикача, потому что официальный запрос нехотел я сам делать. И как вы думаете, что эта грымза мне отвечает? «Что, —говорит, — дражайший Вадим Вадимович, совесть вас мучает, или Шпикачугрожал, когда из зоны вышел?» Я оторопел прямо, а потом и говорю, что ничегоне случилось, просто случайно в компьютере на это дело наткнулся, вот и решилузнать, а почему, собственно, Шпикач мне угрожать должен? А потому, говоритГромова, что закатали Шпикача на пять лет совершенно безвинно. Что он личностьнесимпатичная, это факт, но за такое не сажают. Потому что у нее, у Громовой,были очень большие сомнения тогда, пять лет назад, насчет того, что Шпикач своюсожительницу из ревности прирезал. Не такой это был человек, уж она-то затридцать лет без малого на убийц нагляделась. Да и улики только косвенные, и стеми, если как следует поработать… А вы, говорит, Вадим Вадимович, особоразбираться не стали, сразу уцепились за убийство из ревности, вот парню ивпаяли срок.

— Неужели она права? — не подумав, воскликнулаНадежда.

— Да какое там! — досадливо ответиладвокат. — Просто обижается, что отодвинули ее от этого дела, поручилиболее молодому. Они, старики, всегда такие обидчивые, все им кажется, чтотолько они правы, и против них интриги плетут…

— Так куда же я вас втянула? — напомнила Надежда.

— Вот как раз до этого дошел. Только хотел я с Громовойраспрощаться, как эта фурия вдруг и говорит такое. Вы, говорит, небеспокойтесь, Вадим Вадимович, насчет Шпикача.

Он угрожать вам больше не будет. Потому, говорит, чтонаходится он в данное время в морге, что в больнице при кафедре судебноймедицины. Нашли его труп третьего дня за городом совершенно случайно. Опозналипо отпечаткам, они в картотеке есть. А по лицу опознать было никак невозможно,очень изуродовано, и на всем теле следы пыток. Так что дело это она по старойпамяти себе взяла.

«Вот тебе и здрасте!» — мелькнуло у Надежды в голове.

— Еле-еле я от нее отвязался. А вам, НадеждаНиколаевна, настоятельно советую: выбросите Шпикача из головы и держитесь отвсего подальше. Знаю характер ваш неугомонный, но сдержитесь на этот раз.История скверная, Громова говорит, уж она всякого повидала, но такое, что соШпикачом сотворили, — это, говорит, жуткое дело, смотреть невозможно. Тутя ей верю…

Надежда осторожно положила трубку.

Вот как, значит, Шпикача больше нет в живых. А она со своимирасспросами чуть не попала на заметку в милицию, хотя сама лично не имеет кэтому делу никакого отношения. Захотелось ей, видите ли, выяснить тайну гибелиЛарисы Гусаровой.

Но как же теперь все бросить? Ведь Маша с сыном совершенноодиноки и беспомощны.

Начнем сначала. Кто убил Шпикача?

Очевидно, те же люди, от которых он в свое время, пять летназад, спрятал фотографию в альбом. Те же люди, которых он по наивности вздумалшантажировать фотографией.

Похоже, что именно они устроили ему пять лет зоны заубийство, которого он не совершал. Старая рабочая лошадка Громова нутромпочуяла тогда неладное, вот ее и убрали. Заменили молодым следователем,которому все, как говорится, до фени. Он и оформил быстренько Шпикача наубийство, а самый гуманный суд в мире дал всего пять лет, тут уж Шиманский рукуприложил. Но Шпикач оказался парнем крепким, выдержал пять лет зоны, озверелтолько маленько.

Потому что нормальный человек разве будет вместо приветствиясразу ножом в сердце тыкать, как это Шпикач сделал в квартире у Маши?

Значит, вернулся Шпикач из зоны и сразу бросился на поискифотографии. Во-первых, чтобы отомстить, а во-вторых, чтобы денег заработать,кому ж после зоны деньги не нужны? Вот интересно, кому он хотел продатьфотографию? Если самой Гусаровой, то где она находится? Что вообще с ней самойслучилось? Допустим, могла уехать за границу под чужим именем, но тогдафотография эта становится абсолютно бесполезной. Определенно, в этом делезамешан муж Гусаровой. Именно он опознавал тело. И если лицо было сильноразбито, то уж вы меня извините, муж тело собственной жены от постороннегоотличит как-нибудь. А зачем вообще было нужно Гусаровой инсценироватьсамоубийство, подбрасывая, в буквальном смысле, вместо себя другую женщину?Какая была у нее веская причина? Скрывалась она от кого-то? Очень может быть.Или, допустим, денежные вопросы. Только это должны были быть очень большиеденьги.