На этом уровне меньше дверей. Комнаты намного больше, чем на другом этаже.

Он останавливается перед комнатой две тысячи семьсот три.

— Мы здесь. — вытаскивая черный ключ из кармана джинсов, он вставляет его в дверь, и замок открывается.

Я следую за ним в квартиру, поражаясь тому, насколько она роскошна. Ковра нет, вместо него пол покрыт великолепным вишнево-красным мореным деревом. У одной стены стоит красивый черный шезлонг, а по диагонали от него — кожаный диван.

Между ними низкий журнальный столик, вырезанный в форме стопки книг. Корешки и обложки выкрашены в темно-коричневый цвет, но страницы красивого кремового цвета, который контрастирует с другими цветами в комнате.

— Вау. — говорю я на выдохе.

Грейсон смеется.

— Добро пожаловать домой.

— Это не мой дом. Здесь нет моих вещей

— Проверь спальню.

Я подозрительно смотрю на него, прежде чем идти в коридор. На мягком темно-бордовом ковре стоит стопка чемоданов.

— Ты принес мои вещи.

— Ага. — говорит Грейсон, слишком гордый собой.

— Зачем ты это сделал?

Он хмурит бровь.

— Потому что ты сказала, что тебе нужны вещи. Я собрал эти принадлежности из твоей ванной и специальное нижнее белье.

— Кто я, мормон? Специальное нижнее белье?

— Старомодные, которые были у тебя в комоде.

Я стискиваю зубы.

— Старомодные?

Подняв руки, чтобы успокоить меня, он говорит:

— Не сердись. Я даже принес тебе запас черной лакрицы.

Разжав челюсть, я смотрю на пакеты с меньшей враждебностью.

— Действительно? — они были в шкафу с моими тампонами… Обычно я ненавижу черную лакрицу, но когда эстроген бушует и моя матка ощущается как боксерская груша, они попадают в точку.

Он кивает.

— Я не уверен, что понимаю, почему они тебе нравятся, но я подумал, что они могут помочь.

Я расстегиваю молнию на верхнем чемодане в поисках конфет. Теперь, когда я добровольный участник этого дерьмового шоу, которым является моя жизнь с Кровной мафией, и моя паника немного улеглась, мой ПМС ударил в полную силу.

— Они во второй сумке.

Я хмыкаю и бормочу "спасибо", бросаю первую конфету на пол и роюсь во второй. Пластиковая упаковка сминается под свитером. Я улыбаюсь, когда достаю свою заначку. Грейсон наблюдает, как я откусываю кусочек лакрицы и жую.

— Боже, да. — знакомый вкус успокаивает меня. Если бы я не застряла в здании, полном вампиров, я бы чувствовала себя почти нормально.

— Итак, Деми. — начинает Грейсон, но останавливается, когда я поднимаю руку.

— Нет, не прерывай мой момент. Дай мне две минуты покоя, чтобы насладиться этой лакрицей, ты мне это должен.

Его зубы щелкают, когда он закрывает рот.

— Я буду в гостиной.

Ой, думаю, я задела чувства вампира.

Я отмахиваюсь от него, как только он исчезает из виду, и откусываю еще кусочек конфеты. Жесткая, похожая на жевательную резинку текстура успокаивает меня, а во рту появляется странный сладкий анисовый привкус. Я доедаю первую конфету и съедаю еще одну — ради безопасности Грейсона, — а затем иду в ванную комнату и пью из крана.

Классно, я знаю, но я бы предпочла смахнуть со рта последние крошки лакрицы, прежде чем идти в гостиную с красивым вампиром.

— Он некрасивый, Деми. Он засранец-нежить, который, вероятно, когда-то сосал грудь Нефертити. — бормочу я про себя.

На столешнице все еще лежит расческа с прикрепленной биркой, поэтому я использую ее, чтобы привести в порядок растрепанные волосы и поправить боди. Я выгляжу как заезженная порнозвезда. Решив, что он может подождать еще немного, я беру свои туалетные принадлежности и свежую одежду и долго принимаю горячий душ.

Напор воды в этом душе потрясающий, и я не хочу вылезать, но мои пальцы начали сморщиваться, а вода из адски горячей превратилась в чуть теплую.

Я натягиваю джинсовые шорты и V-образный вырез Weezer и быстро заплетаю волосы в две длинные косы. Фена нет, и мои волосы будут в беспорядке, если я их не высушу.

Грейсон лежит в шезлонге с закрытыми глазами, когда я выхожу. Он дышит ровно и не двигается, когда я подхожу к нему. Вампиры не дремлют, так что меня не одурачить, но я позволяю ему думать, что это так. Я хватаю вазу с кофейного столика и поднимаю ее над головой. Прежде чем я успеваю разбить ее о его лицо, его глаза резко открываются, и он выхватывает стекло из моей руки, отбрасывая его в сторону.

— Нельзя винить девушку за попытку. — я ухмыляюсь и пытаюсь вырвать свою руку из его хватки. Он держится крепко.

— Если ты будешь продолжать в том же духе, Маттео снова наденет на тебя наручники быстрее, чем ты успеешь сказать «насадка для душа».

Его предупреждение ясно.

Я опускаю взгляд и киваю.

— Я слышу тебя.

— Ты решила остаться. Ты здесь, и ты не уйдешь. Будет ли твое пребывание здесь замечательным или ужасным, зависит от тебя.

На этот раз, когда я отдергиваю руку, он отпускает меня.

— Остынь, Грейсон. Я сказала, что услышала тебя.

Он откидывается на спинку шезлонга и кладет руку под голову. Рукав его футболки задирается вверх, открывая еще больше татуировок, но я не собираюсь позволять его симпатичному лицу и татуировкам отвлекать меня.

— Видишь что-то, что тебе нравится? — его глаза прикрыты, когда он смотрит на меня.

Дерьмо.

— Все, что я вижу, это вампир, которого я когда-нибудь убью.

Грейсон закусывает нижнюю губу.

Я смотрю на него.

— Ты знаешь, какая ты сексуальная, когда злишься?

— Тебя всегда возбуждает, когда женщина тебе угрожает? — спрашиваю я и наклоняю голову, позволяя легкой улыбке расползаться по моему лицу.

— Только когда ты это делаешь.

Я усмехаюсь.

— Конечно, Грейсон. Что ты хотел сказать ранее?

Он похлопывает по краю шезлонга. Я бросаю на него взгляд и сажусь на диван. С драматическим вздохом он кладет другую руку за голову.

— Поскольку ты останешься на некоторое время, я подумал, что тебе, возможно, захочется научиться на самом деле пользоваться ножом.

— Меня не интересуют уроки кулинарии.

Эти голубые глаза встречаются с моими.

— Не скромничай, я предлагаю научить тебя правильно убивать. Я больше не буду предлагать.

Это чертовски выгодное предложение, учитывая, что он один из вампиров, которых я хочу убить.

— Мне бы этого хотелось. — говорю я, сохраняя нейтральное выражение лица.

Он изучает меня какое-то время.

— Я так и думал, что ты захочешь. Ты голодна?

— Всегда.

Грейсон встает и потягивается. Его рубашка задирается, обнажая очень соблазнительный V-образный вырез, от которого я не могу отвести глаз.

Возвращайся на землю, Деми, он не еда.

Я прикусываю щеку и опускаю взгляд на свои ногти, которые в плохом состоянии. Красный лак на