– Я, кстати, тоже девственница, – заметила Марта.

– И я, между прочим, – добавила Кейси.

– Ладно, девушки, не будем из-за этого ссориться, – сказала Биби. – У меня такое ощущение, что она – мать Тереза. Она такая хорошая, ее вообще ничем не пробьешь. Видимо, мне придется капитулировать.

– Не, думаю, что ты ее все-таки одолеешь, – заметила я.

– В общем, полный аут, – заключила Марта. – Ви в «одиночке». Мы в глубоком подполье. Шериф заставляет каждую неделю ходить на марш-броски. Брит, расскажи о чем-нибудь хорошем. Например, о Джеде.

И я рассказала сестрам о Джеде. Поведала о той прекрасной и удивительной ночи, а также о письме, которое он потом прислал.

– Какая романтика! Как же это здорово, – мечтательно вздохнула Марта. – Подумать только, у тебя есть бойфренд!

– Думаешь, есть?

– Ну да, тайные свидания, любовные письма… Просто Ромео и Джульетта наших дней, – сказала Кейси.

– Не знаю даже, насколько он мой бойфренд, но только мысли о нем помогают мне окончательно не сойти с ума. И вы, конечно, тоже.

– Ты говоришь, тебе плохо, но подумай, каково Ви! Она три недели в «одиночке»!

– Это очень жестоко, но удивительно еще и то, как долго ее наказывают, – заметила Кейси.

– Ты наверняка чувствуешь, что очень ей благодарна? – сказала Марта. – Она сделала все это для того, чтобы ты могла быть с Джедом.

Я на секунду задумалась.

– Да, благодарна.

Все посмотрели на меня так, будто ждут продолжения банкета и я должна им подробнее рассказать о своих чувствах.

– Что-то я улавливаю в твоих словах долю сомнения… – заметила Биби.

– В смысле?

– Такое ощущение, словно ты недовольна ее поступком, – осторожно предположила Биби.

– Нет.

– Перестань сказки рассказывать! Я же все вижу, – взорвалась Биби.

– Честное слово, у меня нет причин для недовольства. Но есть одно «но» – вы не находите странным, что она взяла на себя всю вину?

– Считаю ли я странным, что она взяла на себя твою вину? – переспросила Биби.

– Она же скоро должна была выйти. И, насколько я понимаю, Ви так «откатывается» не в первый раз, поэтому мне это кажется немного странным.

– А мне странным кажется только то, что ты не благодарна ей. Она же понесла за тебя наказание, – произнесла Биби тоном, холодным как лед.

– Не то чтобы я не ощущаю благодарности. Просто у меня возникло чудовищное чувство… не знаю, как объяснить…

– Ви тебя прикрыла, вот что она сделала, – сказала Марта.

– Все, как в твоей песне поется. Она защитила тебя от монстров… – произнесла Кейси и посмотрела на меня с осуждением.

– Ребята, – прошептала я, сделав глубокий вдох, – я совершенно ничем не стараюсь принизить ее поступок, мне ужасно неприятно, ведь ей приходится за меня отдуваться. Я чувствую себя виноватой в ее страданиях. Не она должна сидеть в изоляторе, а я.

– Ви скоро исполнится восемнадцать, – заметила Кейси. – Она решила, что все равно покинет это место раньше, чем ты, если бы тебя опустили до Первого уровня. Она просто умница. Она действовала обдуманно.

– Может быть.

– Потом напомни этот случай, чтобы я не делала тебе никаких одолжений, – сказала Биби. – Надо платить добром за добро.

– Биби, это нечестно! И вообще разговор не о тебе, но ты при этом ведешь себя как последняя сука.

– Сука?! Я вас умоляю! Это дело имеет ко мне непосредственное отношение потому, что Ви – моя подруга.

– А я не твоя подруга?

– Ребят, давайте завязывайте, – произнесла Марта. – Ваш разговор очень напоминает общение моих родителей.

– Ну, хватит, забияки, заканчивайте! – согласилась Кейси.

Мы с Биби все равно поссорились и остаток вечера буравили друг друга взглядами. Время близилось к трем ночи, и я вернулась в свою комнату, переживая не только по поводу матери, но и по поводу Ви и Биби.

Это были две самые длинные недели моей жизни. Никаких известий о матери. Никаких тайных встреч с сестрами. Ви в конце концов подняли уровень, но я не могла с ней поговорить потому, что каждый раз, когда ее видела, с ней находились или две «шестерки», или вожатый. Биби в мою сторону вообще не смотрела. Марту стали часто гонять на марш-броски, и складывалось впечатление, что она куда-то исчезла. У Кейси была новая соседка Лорел, и они ни на секунду не расставались. Писем от Джеда не приходило. Думать, кроме как о матери, было не о чем.

Потом из отпуска приехала Клейтон. Она не выглядела отдохнувшей и посвежевшей. Никаких следов загара или весело и с пользой проведенного отпуска. Я вежливо поинтересовалась о том, как она отдохнула. А потом прямо в лоб спросила о своей матери.

Клейтон откинулась на спинку стула и покрутила в руках ручку. Потом нажала кнопки на кондиционере и поставила его на новый режим. Поправила журналы и тетради на столе. После открыла папку с моим личным делом и вынула из него конверт. Судя по аккуратному наклонному почерку, это было письмо от моей бабушки – матери мамы. С обратной стороны конверт был разорван и склеен скотчем. Я посмотрела на почтовый штемпель, на котором увидела число двухнедельной давности. Судя по всему, письмо отправили из Монтерея, штат Калифорния.

– Вы получили его еще до отпуска, – констатировала я.

– Да.

– И почему так долго не показывали?

– Я не считала, что ты готова его прочитать.

– Нет, объяснение звучало иначе: «Пока я не могу это обсуждать».

– Значит, тогда не могла обсуждать. Я здраво решила, что лучше с письмом подождать. И вот сейчас пришло время тебе его передать, – она так и ждала того, что я буду возражать, чтобы потом стереть меня в порошок. Я взяла конверт и положила в карман. На лице Клейтон появилось удивленное выражение.

– Во время прошлой встречи у меня возникло ощущение, что ты очень торопишься узнать что-то новое о судьбе матери. Я думала, ты прямо сейчас прочитаешь письмо.

– Я не хочу терять ни одной минуты сессии. Все, что написано в письме, может подождать, – ответила я с фальшивой улыбкой.

К концу нашей встречи письмо чуть не прожгло дырку в моем кармане. Как только терапия с Клейтон закончилась, я бросилась в туалет, где и прочитала письмо.

«Моя дорогая Брит!

Как твои дела? Я надеюсь, у тебя все в порядке. Я постоянно о тебе вспоминаю. Твой отец писал мне, что ты находишься в какой-то особой школе. Я просто не могу поверить – моя умница попала в интернат для подростков с плохим поведением. Кто угодно, но только не ты, милая. У тебя такая светлая голова. Я уверена в том, что, если бы у тебя и возникли какие-либо проблемы, ты была бы в состоянии решить их сама.