Вскоре на площади появился Макиавелли. Он огляделся по сторонам и остановился. Навстречу ему шел человек в плаще с гербом Борджиа. Поравнявшись с Никколо, человек, не замедляя шага, сунул тому в руки записку и пошел дальше. Макиавелли тоже поторопился уйти с площади.

– И как тебе это свидание? – спросил Лис у Эцио.

– Я прослежу за Макиавелли, а ты – за человеком в плаще.

В этот момент в питейном заведении, что находилось слева от них, вспыхнула ссора. Послышались сердитые голоса. Мелькнули лезвия ножей и кинжалов.

– A, merda! Мои, – шепнул Ла Вольпе. – Не утерпели. Сцепились с солдатами Борджиа.

Макиавелли быстро уходил по улице, ведущей к Тибру, и вскоре исчез из виду. Догонять его было поздно. Когда мысли и взгляд Эцио вновь вернулись к ссоре в питейном заведении, оттуда выбросили караульного Борджиа. Тот лежал, не подавая признаков жизни. Большинство воров успели исчезнуть, взобравшись по стенам на крыши. Но один из них, совсем молодой парень, почти мальчишка, корчился на земле, испуганно крича. Из раненой руки хлестала кровь.

– Помогите! Помогите! Моего сына ранили! – истошно кричал кто-то.

– Знакомый голосок, – поморщился Ла Вольпе. – Это Трималькио. А раненый мальчишка – его младший сын Клаудио.

В дальнем конце площади появились солдаты Борджиа, вооруженные пистолетами, и стали целиться в раненого.

– Они его застрелят, – забеспокоился Эцио.

– Давай быстро туда. Я займусь теми, кто слева. Ты – теми, кто справа.

Солдат было по трое с каждой стороны. Двигаясь неслышно, как тени, и быстро, как пантеры, Эцио и Ла Вольпе приблизились к своим врагам. Аудиторе заметил, что солдаты, которых он выбрал своей целью, уже подняли свои пистолеты и готовились выстрелить в парнишку, распростертого на земле. Крыша, на которой они стояли, была ниже. Эцио прыгнул на среднего, ударив его ногой в затылок и сбросив вниз, – тот приземлился на корточки, а когда выпрямился, с двумя другими солдатами было покончено. Одного Эцио убил ударом кинжала в правый глаз, второму он воткнул лезвие скрытого клинка в ухо. Из раны потекла вязкая жидкость. Бросив взгляд на соседнюю крышу, Эцио увидел, что Ла Вольпе тоже разобрался со своими врагами. Но раненому Клаудио грозила новая опасность. На площади появился отряд солдат Борджиа с алебардами наперевес.

– Клаудио! Убегай! – крикнул парню Ла Вольпе.

– Не могу! Слишком… больно.

– Держись! – Эцио был чуть ближе к раненому чем Ла Вольпе. – Я сейчас.

Ассасин прыгнул на полотняный навес, натянутый над прилавком, и склонился над Клаудио, осматривая рану. Она была не настолько серьезной, как могло показаться с первого взгляда.

– Вставай, – приказал Аудиторе.

– Не могу, – пролепетал Клаудио, трясясь от страха. – Они меня сейчас убьют.

– Слушай, ты ведь можешь идти, так? – (Парень кивнул.) – Тогда и бежать тоже сможешь. Беги за мной и повторяй каждое мое движение. Мы спрячемся от солдат.

Эцио рывком поставил Клаудио на ноги и подтолкнул к ближайшему питейному заведению. Там он быстро смешался с толпой испуганных посетителей, торопившихся залить свой страх вином. Клаудио на удивление точно повторял все движения Эцио. Они достаточно быстро пробились к боковой стене зала. В это время солдаты, вбежавшие в заведение, проталкивались вдоль противоположной. Выскользнув через боковую дверцу, Эцио и Клаудио очутились в тесном переулке. Здесь не было никого, кроме Ла Вольпе и Трималькио.

– Мы разгадали твой маневр. – Лис хитро ухмыльнулся.

Эцио кивнул. Трималькио обнял своего сына.

– Надо спешить, – сказал им предводитель воров. – Каждая секунда на счету. Бегите к нам. Пусть Терезина займется твоей раной.

– А ты на время затаись и никуда не высовывай носа. Intesi?[52]– добавил Эцио, обращаясь к парнишке.

– Molte grazie, Messere[53], – пробормотал Трималькио, обнимая сына за плечо. – Corri![54]

Отец и сын скрылись в темноте. Ла Вольпе повел Эцио на другую площадь, меньше первой. Там было тихо и пусто.

– А ты теперь в беде, – сказал он Эцио. – Особенно после сегодняшней истории. Тебя уже ищут после заварушки у конюшни. Я видел развешенные объявления.

– Макиавелли там не упоминается?

Ла Вольпе покачал головой:

– Наверное, его просто не заметили. Немногие знают, что он мастерски владеет мечом.

– Но ты сам этому не веришь?

Лис снова покачал головой.

– И что написано в этих объявлениях?

– Не тревожься. Мои люди уже посрывали их везде, где только могли.

– Рад, что хоть у некоторых из них с дисциплиной в порядке. Нет ничего глупее, чем затевать стычки с солдатами Борджиа.

– Пойми, Эцио, у моих ребят достаточно причин ненавидеть людей Борджиа. Обстановка в городе сейчас очень напряженная.

– Серьезно? – иронично спросил ассасин. Он еще не успел рассказать своему другу об эпизоде с людьми-волками.

– Что касается глашатаев, то несколько дукатов легко заткнут им глотку, – продолжал Ла Вольпе.

– Или я могу… убрать свидетелей.

– Это будет лишним, – усмехнулся Ла Вольпе. – Не мне учить тебя «исчезать». Но будь очень осторожен. Помимо тебя, у Борджиа много других врагов, однако ты – самый докучливый. Эта семейка не успокоится, пока не увидит тебя висящим на крючьях в Кастель Сант-Анджело.

– Сначала им нужно меня поймать.

– Поэтому я и говорю: будь предельно осторожен.

В логово воров они вернулись кружным путем. Трималькио и Клаудио уже были там. Терезина обрабатывала рану парня. Ему повредили мышцу но не сильно. Боли, конечно, было много, хотя первоначальный страх прошел, и Клаудио заметно повеселел.

Эцио и Ла Вольпе уселись за тот же стол, что и раньше. Им принесли белого вина в кувшине и жестких колбасок.

– Ну и ночка, – устало произнес Лис, отхлебывая глоток.

– Да уж. Я бы предпочел, чтобы таких ночек было поменьше.

– Этого я тебе обещать не могу. Сражение только началось.

– Послушай, Лис. Ты напрасно опасаешься Макиавелли. Да, мы видели его встречу с каким-то человеком из стана Борджиа. Это еще ни о чем не говорит. Ты знаешь его методы.

– Знаю. Он может быть очень коварен. – Ла Вольпе на секунду замолчал. – Но я должен тебя отблагодарить за спасение жизни Клаудио. Если ты уверен, что Макиавелли сохраняет преданность братству, я… соглашусь с твоими суждениями.

– Так я могу рассчитывать на помощь твоих воров?