«Но осилишь ли ты груз такой вины, Ева, одумайся»

«Я не могу позволить ей умереть»

Мой внутренний голос в эти дни не затыкался ни на секунду. От бесконечных этических споров, ведущихся в моей голове, я стала плохо спать, но решимости не потеряла.

Никогда не отличавшись скрытностью, я действовала сейчас осторожно и осмотрительно, как шпионка. Фрэн сейчас была на шестом месяце и время у меня еще было. Немного, но было. Каждый день, занимаясь рутинной работой, я незаметно шла от книги к книге и мысленно умоляла – спасите Фрэн, спасите ее. Некоторые тома я отметала сразу – «выбор Софи» подходил идеально, но Фрэн не стала бы его читать. В городе уже шептались о моем даре, и она наверняка бы заподозрила, с чего это я принесла такую страшную книгу будущей матери. Нет, моя отрава должна была быть в сладкой оболочке. Я искала и отчаивалась, пробовала и ошибалась, и к Рождеству мои поиски увенчались успехом.

Решение, как водится, пришло с совершенно неожиданной стороны.

На Рождественские каникулы должен был приехать Нил, и неприятное волнение, окутавшее меня, перебивало даже тревогу за Фрэн. Все прошлые разы мне удавалось сводить наши свидания к минимуму, но сейчас он пробудет дома две недели и по телефону уже сказал мне, что на завтра у него для меня отличный сюрприз – наверняка хочет провести вместе день. От всех этих переживаний я замкнулась в себе и потеряла аппетит. Еда просто не лезла мне в горло, живот скрутило узлом. Вот и в тот день я сидела в баре у Лукаса и с отвращением смотрела на творожный пирог.

– И зачем я только приношу тебе все эти лакомые кусочки? Ты все равно их даже не пробуешь. А между прочим, это фирменная неаполитанская кростатта и за ее секретный рецепт я ублажал донью Нинью три дня и три ночи – Лукас поставил на стол чашку кофе для себя, снял фартук и присел рядом со мной.

– Двигайся. Ты замечала, что все время садишься на двойной диван так, что больше никто не может к тебе подсесть? Доктор Фрейд наверняка бы посчитал это за опасный симптомчик.

Я молча пододвинулась, уступая ему место. Когда на Локи находил стих, он мог молоть языком до второго пришествия, но за это время я уже успела выучить, что за пустой болтовней скрывается дьявольская проницательность. Вот и сейчас он пододвинул мой пирог к себе и с удовольствием откусил огромный кусок, а потом сразу перешел к сути дела.

– Так ты признаешься наконец, почему ты который день с таким лицом, как будто матушка поит тебя по утрам уксусом, или мне самому догадаться?

Я нехотя отодвинула от себя нетронутый кофе.

– Нил приезжает завтра.

Брови Лукаса взлетели:

– И ты сейчас пытаешься меня убедить, что у тебя любовная лихорадка в предвкушении?

– Ты отвратителен, ты знаешь это?

– Ты не устаешь мне об этом напоминать. Так ты такая кислая потому, что…

– Я не хочу его видеть! – на мгновение я вскинула голову и посмотрела прямо в глаза Лукасу, но сразу же опустила лицо и уставилась в столешницу. Вот я и сказала это вслух. Я больше не хочу встречаться с Нилом. Я ожидала очередной шутки, но голос Локи был серьезным:

– Так, может, стоит наконец ему об этом сказать?

Что мне было ему ответить? Он был прав на сто процентов. И он, и Голд, и только я неизвестно почему упрямо избегала принятия решения.

Локи взял мои ладони в свои.

– Ева, это просто. Ты говоришь ему, что вам надо серьезно поговорить. Вы встречаетесь где-нибудь в людном месте, да хоть здесь, в баре, вон за тем столиком в углу, и там ты спокойно и честно говоришь: мол, так и так, Нил, ты классный парень, но я тебя больше не люблю. Ты печальна, но тверда, он ошеломлен и растерян, его сердце разбито, но он держится молодцом. Вы расстаетесь, страдаете несколько месяцев, но уже к весне его утешит прекрасная блондинка из группы поддержки, а ты начнешь встречаться с обаятельным парнем…

Против воли я усмехнулась:

– Это с тобой, что ли?

Лукас широко улыбнулся:

– Да хоть бы и со мной. Я парень хоть куда и обаяния мне не занимать. И фигура что надо.

Я оглядела его сверху донизу, как будто действительно размышляя над его словами:

– Хм, пожалуй, и правда неплох… Но понимаешь, мне кажется, ты чуточку ветреный…

– Я? Ветреный? Да я надежен, как корнуолльские утесы!

– Вот только девушек у тебя больше, чем нарядов.

– Ну надо же мне с кем-то коротать время, пока ты подрастаешь.

– Ах вот оно в чем дело? Ты сейчас говоришь, как истинный древний бог, только не Локи, а Зевс. Тот тоже постоянно оправдывал вереницу своих возлюбленных чем-то вроде: Ах, милая Гера, ты самая удивительная женщина в моей жизни, а сплю я с этими девушками лишь для того, чтобы в очередной раз убедиться в этом.

Лукас расхохотался.

– Ева, клянусь своей шелковой рубашкой от Армани, если ты будешь встречаться со мной, я даже головы не поверну в сторону других женщин. Веришь? Нет? А хочешь, я тебе подарю свои бриллиантовые запонки? Или ремень… – он двусмысленно потянулся к пряжке и стал ее расстегивать.

– Подари медальон. – слова выскочили сами собой, без какого-либо участия моих мозгов, но эффект произвели сногсшибательный. Лукас побледнел, его рука непроизвольно дернулась к груди, там, где под черной рубашкой прятался медальон.

– Почему именно его? – его голос внезапно стал каким-то севшим.

– Это единственная вещь, которую ты носишь каждый день. Значит, это единственная вещь, которая имеет для тебя цену. – он все еще молчал, и я решила уточнить.

– Расслабься, Локи, я просто пошутила. Я в любом случае не собираюсь с тобой встречаться, но спасибо, что развеселил.

Я поднялась, он тоже, мы неловко столкнулись, каждый сделал шаг, чтобы пропустить другого и конечно же мы оказались слишком близко друг к другу и наши глаза встретились. Не отводя от меня взгляда, Лукас поднял руки к шее, снял подвеску и надел на меня.

Где-то в недрах небесного двигателя шестеренки судьбы заворочались и пришли в движение, но никто из нас этого еще не понял.

– Лукас, скажи, что ты сейчас не по-настоящему – я шептала, и он тоже ответил мне шепотом.

– Конечно же, по-настоящему. Ты поймешь это, когда подумаешь немного.

– Я не могу об этом думать сегодня.

– Значит, ты подумаешь об этом завтра.

Эти слова произвели не совсем тот эффект, на который он рассчитывал. Кусочки пазла, все эти недели не желавшие соединяться, вдруг со щелчком встали на свои места.

– Я подумаю об этом завтра… Ну конечно! Конечно! Как я сама не догадалась! Локи. Я люблю тебя. – Расцеловав ошарашенного Лукаса в обе щеки, я стремглав вылетела из бара и бросилась в книжную лавку.

В этот раз я точно знала, где искать. Белый стеллаж, любимые любовные романы, тисненый корешок, подарочное издание. «Унесенные ветром». Гимн жизнелюбия и эгоизма. Скарлетт. Это идеально, идеально, безупречно. Фрэн, я спасу тебя, все получится, Фрэн.