– А ну, заходи!

На свету он быстро осмотрел меня, присвистнул и скрылся за баром.

– Ну-ка быстро сюда!

Я пошла за ним. За баром была комната, раньше в ней любили посекретничать Ронни с мамой, а сейчас, видимо, это была берлога Локи.

Огромное окно, выходившее на пляж, у окна стол, диван, огромный шкаф, сундук у стены – вот и все убранство.

Локи стащил с дивана плед и укутал меня, усадил на диван, а сам начал растирать мне руки, потом стащил сапоги и взялся за ноги.

– Растирать нельзя. Я читала, что не рекомендуется растирать обмороженные руки – можно занести инфекцию. –с трудом выговорила я и он вдруг рассердился.

– Ну конечно же, ты читала! А не читала ты, что не рекомендуется выходить в декабрьские морозы без верхней одежды и в сапогах на босу ногу? Откуда ты вылезла, на мою голову! Сколько я тебя знаю, вечно ты в каких-то неприятностях! С самого детства! И ты всегда, всегда втягиваешь в свои проблемы меня! Как можно быть такой умной и такой тупой одновременно?

Я побледнела еще больше.

– Прости. Прости, Лукас, я не должна была приходить. Ты прав, я сейчас уйду. Я начала вставать, но он толкнул меня на диван:

– Еще чего! Придумала тоже, самостоятельная такая! Отсюда ты выйдешь только за ручку с Голдом или отцом, пускай они с тобой разбираются!

Я начала плакать. Я действительно такая идиотка.

Посмотрев на меня, Лукас развернулся и вышел. Я думала, что он уже не придет, просто позвонит домой, чтобы за мной приехали, но он вернулся с большой чашкой теплого чая.

– Пей.

Я стала пить и только когда тепло разлилось по телу поняла, как же все-таки замерзла. Лукас сел на диван рядом, положил мои ноги к себе на колени.

– Ты позвонил моей маме?

– Нет еще. А ты хочешь, чтобы я позвонил?

– Нет. Не хочу.

– Почему?

– Они думают, я ночую у Фрэн.

– А на самом деле…

– Я ночую у Нила.

– А, прекрасный принц же приехал. Что, романтический вечер не удался?

Вместо ответа я всхлипнула.

– Ты был прав. Я должна была сделать так, как ты сказал. Сказать ему, что все кончено. А вместо этого я, как трусливая овца, пошла к нему на свидание и… и…

Я обхватила руками Лукаса и разрыдалась на его плече. Плачу я редко, но если уж такое случается, то это всегда долго, со всхлипами и до икоты. Вот и сейчас я доревелась до того, что дышала со свистом, но слезы все равно лились по лицу, нос потек.

– Хочешь, я побью его?

От неожиданного приступа смеха я подавилась, сопли запузырились, я закашлялась. Лукас невозмутимо протянул мне огромный платок – неужели до сих пор есть люди, у которых под рукой платок? Я высморкалась и наконец-то успокоилась.

– Я ведь серьезно, на самом деле. Мне нужно расквасить ему его благородный нос?

– Брось, Локи. Мы оба знаем, что это моя неспособность отказывать всему причина, а не Нил. Давно пора было расстаться.

По лицу Лукаса было видно, что он хочет мне возразить, но в итоге он спросил другое:

– И как ощущения? Чувствуешь себя свободной?

– Не знаю. Нет. Я чувствую себя виноватой, усталой, опустошенной. Но не свободной.

– Ты ведь понимаешь, что он будет пытаться тебя вернуть? Вам придется поговорить нормально, как бы тебе этого и ни хотелось. Сейчас ты просто сбежала в ночь, как будто вожжа под хвост попала. Завтра ты можешь передумать.

– Я думала об этом. Да, скорее всего нам с Нилом придется поговорить. Но нет. Не передумаю. Я рада, что наконец ушла. Я вообще пришла к мысли, что все эти отношения на двоих – это не мое. Ну бывают же женщины, которые остаются старыми девами. Я раньше думала, это потому, что они никому не нравятся, а сейчас склоняюсь к мысли, что, наверное, есть процент людей, которым лучше быть одним. Сосредоточусь на учебе, на поступлении, на карьере, дружеских отношениях, все эти поцелуи и обязательства только все портят. Даже в романах – сколько прекрасных героев тупели только потому, что влюблялись. Можно прекрасно себя чувствовать и без того, чтобы обжиматься с кем-нибудь каждую секунду. У тебя такое лицо сейчас, как будто ты изо всех сил пытаешься не засмеяться. Что не так я говорю? Это совсем несмешно!

Лукас все-таки не выдержал и рассмеялся, подлец.

– Прости, Ева, но это ужасно смешно. Видела бы ты себя со стороны!

– Ты мне не веришь? Думаешь, я набиваю себе цену?

– Нет. На самом деле я верю, что в данный момент ты говоришь совершенно искренне, но ты и сама не можешь этого знать наверняка. Ведь ты еще…

– Если ты собираешься сказать, что я очень молода и не знаю жизни, то лучше замолчи.

– Но ты и в самом деле очень молода.

– Да к черту! Почему, например, Фрэн, которая всего-то на год старше меня, никто никогда не считал слишком юной, чтобы принимать важные решения, хотя она наворотила кучу глупостей, а меня пытаются учить сплошь и рядом! Тебе еще рано думать об этом, тебе еще мало лет, чтобы понимать! Почему так? Я что, выгляжу ребенком?

– На самом деле да.

– Что?

– Да, ты выглядишь ребенком. У тебя детское лицо, невинные глаза и ты постоянно в ситуации, когда тебя хочется обнять и спрятать от жестокого мира.

Я взорвалась. Наверное, я бы вцепилась ему в лицо, если бы смогла мгновенно выпутаться из длиннющего пледа.

– Ты! Ты…ты…гад! Это неправда! Я работаю, я ответственно подхожу к учебе, я не совершаю необдуманных поступков!

– У меня глаза раненого оленя, и я раз за разом сплю с парнем из жалости и трусости, хотя мне ненавистна сама мысль, что он ко мне прикасается.

Весь воздух вдруг вышел из меня. Я сдулась и опустила голову.

– Прости. Это был запрещенный прием.

– Я заслужила. Это и правда было так заметно?

– Нет. На самом деле нет. Ты хорошо притворялась. Я просто знал, куда нужно смотреть. Ты ведь из-за этого придумала себе, что не хочешь больше ни с кем встречаться? Потому что боишься близости?

– Я не могу с тобой говорить об этом!

– Это почему?

– Сам знаешь.

– Даже не представляю. Объясни почему.

– Почему, почему… Потому что ты мужчина!

Вообще, говорить о сексе с кем бы то ни было для меня было неестественным, не представляю, чтобы родители завели со мной такую беседу, или, упаси Господи, Голд. Фрэн, считая меня «в теме», иногда пускалась в ужасающие откровения о том, как часто они с Ником это делают (ужасно часто!) и в каких позах и сколько раз она за ночь достигает оргазма, но я от таких разговоров всегда приходила в смущение и заливалась краской, чем изрядно веселила подругу. Лукас же был парнем, причем не посторонним, он мне действительно нравился, гораздо больше, чем просто друг, и то, что он вдруг так легко спросил меня, ошеломляло.