– Саш, прекрати нервничать, – послышалось хриплое из темноты. – Ты мешаешь спать нам обоим.

Я вздрогнула и подскочила на кровати.

– Я? Мешаю? – вырвалось растерянно.

– Ты сопишь, крутишься и вздыхаешь постоянно. Еще полчаса таких издевательств над нами обоими, и я заберу тебя к себе в кровать, чтобы ты была точно уверена – все самое плохое с тобой произошло. И наконец уснула.

Я прыснула, прикрыв рот ладонью:

– Прости.

Он усмехнулся от дверей:

– Полчаса. И серый волк ухватит за бочок. Поняла? Спи.

– Ладно.

Улыбку долго не удавалось стянуть, но я все же расслабилась. И вырубилась.

***

Настроение за долгое время было отличным. Сашка, наконец, уснула. И это вызвало расслабленную довольную улыбку. Доверяет. Немного, но уже и немало. Значит, может получиться. И зверюге этого будто стало достаточно. Он согласился, принял мою позицию и, довольный, расслабился. Все же мы не настолько расходимся в этом вопросе, как мне показалось. И это тоже вдохновляло. Крепкая связь со своим зверем дает больше уверенности и силы, открывает новые возможности… Очень хотелось верить, что и эта вершина мне покорится, как и прежние. Но сам я в сказки не верил…

Уснул далеко за полночь. А проснулся от звуков, доносившихся из кухни. Прислушался, не шевелясь… Осторожные… На носочках, что ли, ходит? Не удивлюсь. Чашку точно поставила на полотенце. Зажурчал холодильник… Полезла за колбасой? Губы растянулись в оскале. Моя кухня этим утром звучала довольно вкусно. Мне нравилось.

Повернув голову в окно, я глянул на хмурое небо и опустил взгляд на мобильный. Десять. Успеваем. Или нет? Черт…

Я набрал Данила и попросил смотаться в приют за Мариной и Пашкой, чтобы мое «утро» еще немного походило по кухне на цыпочках. Улыбка так и тянула сонную морду в разные стороны, когда до меня донеслось урчание Сашкиного живота. Ну что может быть лучше? А когда у нее что-то упало и она едва не ругнулась, шумно проглотив гнев, с губ сорвался смешок, и я поднялся с кровати.

И правда искала колбасу… Когда я нарисовался перед ней в одних штанах, Саша подняла на меня взгляд, сидя за столом:

– Доброе утро…

Видел, как дрогнули ее ресницы, и слышал, как сбилось дыхание, когда она оценила мой вид. Не смог отказать себе в шансе составить конкуренцию колбасе. И остался доволен результатом.

– Доброе. Приятного аппетита, – усмехнулся, и Сашка отвела взгляд.

– Спасибо.

– Нам к двенадцати в больничку с твоим пациентом из приюта.

– С Пашей? – насторожилась Саша. – Вроде на сегодня нет записей…

– Маринка сказала, что записала к врачу и просит привезти тебя к приему, чтобы ты уже занималась Пашкой профессионально. Поэтому у нас еще примерно час. Завтракай спокойно.

– Ладно.

Я удалился в ванную и огляделся. Вот же замороченная. Будто и не было ее тут. Зато тряпка под раковиной влажная. Она что, все капельки за собой стерла со всех поверхностей? Приведя себя в порядок, я вернулся в кухню:

– Зачем ты делаешь вид, что тебя тут нет? – потребовал сурово, направляясь к кофеварке.

– В смысле?

– Зачем ты в ванной после себя убиралась? Ходишь тут на цыпочках…

– Эм…

Я обернулся, чтобы рассмотреть ответ на ее лице, но и там его не нашлось. Сашка смутилась:

– Я… не знаю, – призналась. – Я ни у кого еще не жила.

– Так начинай. Мне не нужна женщина-невидимка.

– Ты просто чуткий такой, – вдруг выдала она свои умозаключения. – Слышал, что я не сплю и нервничаю, хотя твоя комната в другой части квартиры. Я подумала, что ты ко всему такой щепетильный. У тебя тут везде ну очень чисто…

– Потому что у меня убирают, – вырвалось недовольное. – Знаешь, чего я больше всего не терплю?..

Она испугано заморгала.

– …Когда люди пытаются быть кем-то другим. Вот это реально бесит. Не надо подстраиваться до дискомфорта, Саша. Ты – человек. – Я невольно улыбнулся, глядя, как она нахохлилась. – Я тоже ни с кем не жил, но что-то мне подсказывает, не с тряпок надо начинать. Мне нужны твои следы здесь. Я хочу, чтобы они оставались.

Она шумно сглотнула и облизала губы, и это неожиданно ударило по выдержке кувалдой. Саша тонула в моем халате и напоминала искусную соблазнительницу, разыгрывающую невинность так мастерски, что не отличить от оригинала. А сама манила содрать с нее все, усадить на стол и забыть все планы на этот день. Я шумно втянул воздух и поспешил засунуть руки в карманы штанов:

– Ешь, а мне надо позвонить.

И сбежал из кухни, пряча свои слишком очевидные реакции.

Звонить мне было пока некому, но, вернувшись в комнату, я наткнулся взглядом на пакет от Хлыстова. Похоть немного сбавила свою концентрацию в крови, и я полез в пакет. Взгляду предстала последняя модель прослушивающего устройства. Я помнил его презентацию у нас в офисе. Передатчик напоминал каплю и цеплялся к коже легким надавливанием. Настройка устройства окончательно вернула меня в реальность, и к Саше я вернулся уже одетый и спокойный. Она как раз мыла чашку. Но стоило мне взяться за свой кофе, улизнула с тихим «Я быстро соберусь».

Настроение уже начало портиться, но Саша появилась в кухне, и я с удивлением отметил, что к образу прежней – уставшей и одинокой – докторки она возвращаться не хочет. Ей понравилось быть привлекательной. И она вернулась к себе новой, использовав что-то едва заметное, но будто снова подсветившее ее изнутри.

– Едем?

Я отлип от столешницы и отвел взгляд:

– Да. Только подойди ближе… У тебя что-то за ухом…

***

Я даже не заметила, как мы доехали до больницы. Все утро, и особенно ту его часть, которая прошла с Русланом, я будто пребывала в какой-то альтернативной реальности. В которой я больше не доктор Саша Синицына, одинокая и целеустремленная, мечтающая стать хорошим врачом. Руслан обнаруживал у меня совсем другие мечты, о которых я давно забыла. Желание нравиться такому мужчине непреодолимо. И хоть пришлось облачиться в джинсы и футболку, с лицом я сотворила все, чему меня научили, а волосы собрала в высокий хвост. Мягкие и шелковистые, они так и струились по плечам, небрежно выбиваясь из прически. Когда Руслан вдруг притянул к себе и заправил прядь за ухо, у меня вообще ноги едва не подкосились. Только от его касания за ухом я дернулась, как ошпаренная… И теперь чувствовала себя полной дурой.

В общем, все мысли были не о работе. А о Руслане. О моих на него реакциях, о том, что он настолько притягательный, что я чувствую себя глупой малолеткой,