– А я смотрела в Интернете видео с тобой, – Катя улыбнулась.

– Видео? Какое?

– Месяц назад ты была на дне рождения одного писателя, на тебе было черное облегающее платье и нитка жемчуга.

– А, да, – вспомнила Галя, – но мне никто не говорил, что это выложили в Сеть.

Они снова помолчали.

– Я давно была у Андрея, мне интересно, как у него теперь? – спрашивает Галка.

– Ну как… Я привезла из своей квартиры гардину с бусинками, повесила в кухне.

– Это хорошо. А где ты живешь?

– На Горизонте.

– С родителями?

– Нет, – отрицательно мотнула головой.

И тут зазвонил Катин телефон. На экране высветилось «Солнышкин». У Галки мороз по коже…

– Это Андрей, – она прижала телефон к уху, – привет… Да, у Гали… Все хорошо, сидим, вино пьем. Через час…

– Ты знаешь, что мы называли Андрея Солнышкин? – спросила она, когда Катя закончила разговаривать.

Девушка улыбнулась:

– Да, он сказал мне… Он и правда Солнышкин, но старается казаться Тучкиным.

Снова молчание.

– А я родилась в один день с вашей мамой, девятнадцатого августа, – тихо произносит гостья.

– Что, серьезно?

– Ага… – она заливисто смеется.

– Надо же…

– Андрей не поверил, пока я ему паспорт не показала.

– Да, удивительно… Расскажи мне о своих детях.

– Насте пять, Тимоше восемь.

– Тимоша ходит в школу возле вашего дома? – Галя намеренно сделала ударение на слове «вашего».

– Нет, он учится в школе-интернате.

– В школе-интернате? Почему?

– Я сейчас работаю на рынке, начинаю в семь, а по четвергам еще ночные смены.

– А Настя где?

– В круглосуточном детском садике.

– Хочешь, я покажу тебе семейный фотоальбом? – спросила Галка, почувствовав, что на сегодня хватит вопросов.

– Конечно!

Катя рассматривала детские фотографии Андрея и смеялась, и в ее смехе Галя слышала любовь.

– Он и сейчас такой, когда спит, – девушка провела пальчиком по фото маленького спящего Андрея, – он очень хороший, у него светлая душа, но он не хочет это признавать. Не обижайся на него, он тоже переживает, что вы мало общаетесь.

– Переживать не нужно, достаточно просто звонить и просто приходить, вот и все, – довольно жестко возразила Галка.

– Я очень хочу, чтобы ваши отношения наладились, – Катя смотрела Галке прямо в глаза, – это очень важно…

Галя заерзала в кресле:

– Он тебе рассказывал, почему все так сложилось?

– Да, мы открылись друг другу, я ничего не утаила, и он рассказал о себе.

Незаметно опустошили бутылку. Галка осмелела. Забравшись в кресло с ногами, она задала давно мучивший ее вопрос:

– Скажи, а тогда на остановке, ты меня ждала? – она сделала ударение на слове «меня».

Снова красные пятна вспыхнули на щеках гостьи:

– Да, я хотела познакомиться с тобой.

– Так почему не подошла?

– Боялась.

– Боялась? Чего?

– Тебя. Это сейчас я вижу, ты такая… нормальная, а раньше… Я и сегодня на работе вообще ничего не соображала, я думала, что ты… – она пожала плечами. – Я была уверена, что ты придумаешь что-нибудь и отменишь встречу.

– Откуда у тебя такие мысли?

– Ну, понимаешь… Твой брат живет с женщиной, у нее двое детей.

Галка скривилась.

– Вот этого не нужно. Для нас это нормально, понимаешь? Для нашей семьи главное – любовь, а не сколько у тебя детей… Да не смотри ты на меня так, – она рассмеялась, смущенная взглядом гостьи, который иначе как удивленно-восхищенным не назовешь, но крошечная тень недоверия к Галкиным словам в нем все же мелькала.

Повисла тишина. Потом Катя рассмеялась каким-то своим мыслям. Галка поддалась ее настроению и тоже рассмеялась. В комнате стало уютнее.

– Мне вот еще что интересно, – Галка потерла подбородок, – у меня была точно такая сумка, как у тебя, но давно. Тогда, на остановке, я обратила внимание на сумку, а потом на тебя.

– Так это твоя сумка! – воскликнула девушка.

– Моя?

– Ну да… Я нашла ее в кладовке. Андрей сказал, что ты давно ее не носишь, а мне как раз не с чем было ходить. Забирай, если хочешь, – она сделала жест в сторону коридора.

– Нет, что ты! – Галка мотнула головой. – Пусть у тебя остается.

– Но она еще очень хорошая, крепкая.

– Пусть она остается у тебя, я из этой сумки давно выросла.

– Выросла? Глупости! Я бы в жизни не дала тебе тридцать два. Ну от силы двадцать шесть, честное слово!

– Это приятно слышать…

– Это правда!

– Но я не буду ее носить.

– Ну… Тогда спасибо… Ты знаешь, много лет назад, еще подростком, я увидела эту сумку в магазине. Я так хотела ее купить, но не получилось… А как увидела ее у Андрея, то аж до потолка подпрыгнула. Будто кто-то осуществил мою мечту! – ее глаза искрились счастьем.

– Вот и хорошо, носи на здоровье. И продолжай мечтать. Мечты, знаешь ли, материализуются.

– Да, материализуются, – сказала Катя, и Галка уловила в ее голосе немного детской наивности. И немного грусти.

Она ушла в начале десятого. Через полчаса позвонила, что уже дома и что дети спят.

– Все было отлично, – сказал она, – спасибо тебе большое.

– И тебе спасибо.

– А мне за что?

– За все.

Оставшись одна, Галя долго не находила себе места, а ночью ей снились странные сны без начала, без конца и без смысла. Проснулась она, когда город еще был в плену серых сумерек. Она смотрела в окно, и ее не покидало ощущение, что ускользнувшие сны на самом деле что-то значили, да только она так ничего и не поняла. Утро было обычным – завтрак, почта, работа. С работой вышла заминка – Галка не могла не думать о вчерашнем вечере. Она ждала десяти часов, чтобы позвонить, – воскресенье, из-за простуды деток Катя отпросилась с работы, и они вряд ли проснутся рано. В половине десятого зазвонил телефон. Это был Андрей.

– Ты не сильно с нею сближайся, – сказал он.

– Не поняла… – сердце оборвалось.

– Я же сказал, я не буду с ней жить.

– Не будешь? А зачем тогда живешь?

– Ну, – короткий смешок, – потому что жалею.

– Жалеешь? Гм… А она тебя любит. Я это вижу.