несколько месяцев выясняется, что решение было неудачно; его бросают, хватаются за новое, совершенно отличное от предыдущего, но снова с тем же треском заявляют на весь мир, что на этот-то раз уж найдено самое что ни есть правильное решение, которое-де даст самые блестящие результаты. Производство проектов, и притом непременно самых гигантских идет безостановочно, но производство товаров при этом все больше и больше сокращается.

За великими проектами обычно скрываются лишь скудные порождения безысходности, меры, которые вызываются и объясняются отчаянным положением. Но большевистская тактика считает необходимым всякую жалкую заплату, накладываемую под давлением минуты, изображать как необходимое последствие и действительное осуществление великих всеобщих принципов.

Так обстояло дело и с принудительным трудом. Вместо того, чтобы открыто сказать, что это есть временная мера, ставшая необходимой вследствие порожденного советским строем недостатка рабочей силы, Троцкий пытается изобразить трудовую повинность, как необходимый вывод из социалистических принципов, как неизбежную принадлежность социалистического производства. Благодаря такой постановке вопроса, последний приобретает интерес, выходящий за пределы русских экспериментов.

Троцкий пишет:

«Принцип обязательности труда для коммуниста совершенно бесспорен: „Кто не работает, тот не ест“. Но так как есть всем нужно, стало быть, и все обязаны работать. Обязательность труда закреплена и в нашей конституции, и в нашем кодексе труда. Но до сих пор она оставалась лишь голым принципом… Единственный принципиально и практически правильный выход из нашего затруднительного хозяйственного положения состоит в том, чтобы все население страны начать рассматривать как резервуар рабочей силы, как почти неисчерпаемый источник ее, и строго урегулировать регистрацию, мобилизацию и использование ее.

Как же практически осуществить добывание рабочей силы на основе трудовой повинности? Мы до сих пор только в военном ведомстве накопили известный опыт в деле регистрации, мобилизации, формирования и переброски больших масс (стр. 111).

Проведение трудовой повинности немыслимо без применения методов милитаризации труда в большей или меньшей степени. Между тем, формулировка этого воззрения немедленно вводит нас в область величайших суеверий и оппозиционных воплей (стр. 113).

Меньшевики выступают не только против милитаризации труда, но и также против трудовой повинности. Они отвергают эти методы как „насильственные“, они проповедуют, что трудовая повинность равнозначна низкой производительности труда, и что милитаризация является бесцельной растратой рабочей силы (стр. 114).

Что свободный труд производительнее принудительного, это совершенно правильно для эпохи перехода от феодального общества к буржуазному. Но нужно быть либералом или, в настоящий момент, каутскианцем, чтобы увековечить эту истину на все времена и распространить ее на эпоху перехода от буржуазного строя к социалистическому. Если верно, что принудительный труд всегда и при всех условиях непроизводителен — как это утверждает резолюция меньшевиков — то тогда все наше строительство обречено на гибель, ибо для нас не может быть другого пути к социализму, кроме повелительного распоряжения всеми хозяйственными силами и средствами страны, кроме централизованного распределения рабочей силы, согласно общегосударственному плану. Рабочее государство считает себя вправе ставить каждого рабочего на то место, где его работа нужнее всего (стр. 117–118)».

Троцкий полагает, что он этим доказал, что в настоящее время свободный труд не производительнее, чем принудительный труд в «рабочем государстве». Мало того, немного ниже он приходит даже к заключению, что и крепостной труд является прогрессом производительности.

«Даже крепостная организация была при известных условиях прогрессом и вела к увеличению производительности труда (Стр. 119.)».

В дальнейшем Троцкий рассказывает нам, что буржуазии удалось воспитать свободного рабочего к высшей производительности лишь благодаря тому, что она овладела всеми средствами влияния на пролетариат в целях его воспитания, а именно церковью, прессой, парламентом, а в конце концов и вождями профессиональных союзов, которые внушали рабочим необходимость прилежания и дисциплины.

Подобно этому и большевики должны теперь привести рабочих к усердному труду.

«Рабочий класс, под руководством своего авангарда, должен сам себя перевоспитать на основах социализма. Кто не понял этого, тот не понял азбуки социалистического строительства (стр. 121)».

Самовоспитание при помощи производимого «авангардом» принуждения, — эту азбуку социализма я действительно столь же мало в состоянии понять, как и «азбуку ведьм» в Гетевском «Фаусте».

Троцкий заявляет далее, что для этого самовоспитания большевикам не нужны «ни поповские, ни либеральные и ни каутскианские сказки». Само же самовоспитание он характеризует между прочим следующим образом:

«Проведение трудовой повинности не может нами мыслиться иначе, как путем мобилизации, преимущественно крестьянской и рабочей силы, под руководством передовых рабочих (стр. 126)».

Итак, крепостное рабство для крестьян и превращение «передовых» рабочих в надсмотрщиков над рабами. Хорошее воспитание и для крестьян и для рабочих!

С тех пор, как известно, все перевернулось. Ленин был вынужден предоставить крестьянам полную свободу труда в интересах поднятия их производительности, т. е., говоря словами Троцкого, осудил на крах «все наше строительство».

Но для промышленных рабочих, к сожалению, до сих пор еще осталось в силе то, что Троцкий говорит на стр. 140.

«Рабочий не торгуется с советским государством, нет, он государству обязан, он ему всесторонне подчинен, ибо это его государство».

В какой степени русское государство является для рабочего «своим» государством, это Троцкий сам лучше всего характеризует, указывая (на стр. 126), что контроль над государственным аппаратом остается «за рабочим классом в лице его коммунистической партии».

Итак, «свое» государство — это государство коммунистической партии, которая в свою очередь является орудием Центрального Комитета. Ему-то рабочий класс и оказывается «всесторонне подчиненным». Таков тот путь, который ведет пролетариат к освобождению от оков капитализма!

в) О лентяйстве

Если бы было правильно утверждение Троцкого, что социализм нельзя осуществить без того принуждения к труду, о котором он говорит, — то дела социализма были бы очень печальны. Но это не так, хотя противоречивость этого утверждения и ясна не сразу и требует некоторого освещения.

При этом, мне, по моей старой привычке, придется вернуться несколько назад и начать издалека с риском снова подвергнуться насмешкам со стороны Троцкого, который неоднократно издевается надо мной по этому поводу в своей книге. Так, на стр. 153 он пишет:

«В своей посвященной большевизму книжонке, которая вся состоит из 154 страниц, Каутский подробно излагает, чем питались наши отдаленные человекоподобные предки и высказывает предположение, что они, преимущественно питаясь растительной пищей, дополняли ее по временам небольшими животными, гусеницами, червями, пресмыкающимися и т. п., а иногда и небольшими птицами (см. стр. 85). Словом, никак нельзя было предположить, что от столь высокопочтенных и по-видимому склонных к вегетарианству предков произойдут столь кровожадные потомки, как