оскорбленными несколько дворянских родов. Я должным образом проверю факты, и, если вы чисты, постараюсь помочь. Но не думаю, что рода успокоятся. К тому же, ваша репутация оставляет желать лучшего.

— Не смирятся с поражением от слабака и попытаются отомстить? — напрямую спросил его светлость.

— Грубо, но, можно и так сказать. Не хочу раньше времени сгущать краски, но у вас будут проблемы, если останетесь в городе, — скорбно заявил князь, снова уткнувшись в бумаги.

— Мне не зачем оставаться в городе, ваша светлость, — буднично бросил в ответ, глядя в окно.

Князь уставился на меня, явно не понимая, в чем дело. Обычно дворяне со слабой магией, из не очень влиятельных родов, пытаются закрепиться на родине.

На чужой земле нужно быть максимально сильным, чтобы чего-то добиться. Я, на первый взгляд, вряд ли тянул на такого.

— У вас хорошее чувство юмора, господин Ростов. Но я вызвал вас не для шуток. Признаюсь, я вдохновлен вашими доводами. Но вам грозит большая опасность, это чистая правда, — попытался пояснить князь Тарковский.

— Это не имеет значения. Я еду в Сибирскую Аномалию. Даю слово дворянина, что не шучу. У меня давно все спланировано; можете быть уверены, ваша светлость, — пояснил максимально вежливо, но без раболепия.

— Что вы сказали? — переспросил князь, отложил бумаги и стал меня снова рассматривать.

Не просто сказал, а сделал, подав документы онлайн для записи в Подмастерья. Это первая ступень на пути к становлению Ратником. Мои слова подкрепляются делом. Пусть Тарковский не думает, что я пустословлю.

Я не стану причиной раздора между родами. Это для меня слишком мелко. Плевать на детские игры заевшихся барчуков. Я поставил другие цели, и сделал шаг к их скорейшему достижению.

Спустя несколько минут разговора, князь протянул мне крепкую жилистую руку с красивым родовым перстнем, сказав:

— Если все действительно так, то могу пожелать удачи. Она вам точно понадобится.

В голосе Тарковского читалась гордость за мое решение и плохо скрываемая скорбь. Наверняка решил, что я слишком отчаялся и пошел на верное самоубийство от безысходности.

Не люблю, когда во мне видят жертву, но спорить не стал. Скорей всего, Тарковский на моей стороне, а это уже хорошо.

* * *

Вернувшись домой, я встретил старшего брата, который решил позлорадствовать. Дмитрий вновь включил «злого братца» и с издевкой спросил:

— Ну? Как визит к его светлости? Какое наказание тебе вынесли, Александр?

— Наказание? Да так… пожелали удачи, — махнул рукой я, и свернул на спортивную площадку, решив немного размяться перед обедом.

— Стой, куда собрался⁈ Хватит придумывать небылицы! То ты отделал толпу владеющих, как щенков. То сам князь Тарковский желает тебе удачи. Может ты еще унаследовал престол императора? У тебя большие проблемы, и я это вижу. Враньем ничего не решить! — прокричал Дмитрий, тыкая в меня пальцем, но на сей раз обошелся без оскорблений.

Я усмехнулся, подошел к брату и поправил воротник его летней рубашки.

— Знаешь, что я скажу тебе, Дмитрий? Не нервничай понапрасну, а то схватишь сердечный удар, как наш прадед, — сказал без лишних эмоций и решил уйти по своим делам.

— Ты совсем уже спятил? К чему этот глупый совет? — с недоумением спросил старший брат.

В тот момент, с крыльца дома раздался голос отца.

— Нам надо поговорить, Александр! Это очень серьезно, — тоном, не терпящим возражений, приказал он.

Глава 12

В путь

Я вошел в кабинет отца, где тот занял место за рабочим столом и сразу перешел к делу.

— Что тебе сказал князь Тарковский? — сухо спросил отец.

— Пожелал удачи и посоветовал быть осторожнее, — честно ответил я.

Потом всё же коротко пояснил что к чему, чтобы не было больше вопросов, и подождал, пока отец соберется с мыслями. Наверняка он чувствовал, что я изменился, но не настолько, чтобы ехать в Сибирскую Аномалию, рисковать жизнью.

— То есть ты не пытаешься меня одурачить? — спросил патриарх после длительной паузы.

— Такими вещами не шутят. Я же сказал, что хочу стать сильным наследником рода, чего бы мне это не стоило, — ответил, глядя в глазу отцу.

— Хмм ты быстро меняешься, Александр. Не люблю, когда вертят хвостом, — для вида проворчал патриарх. — Но это смелый поступок. На вот, держи, пригодится. — добавил он с нотками уважения в голосе. А его взгляд стал немного добрее.

Отец больше не смотрел на меня, как на врага. Я стал для него если не равным по статусу, то хотя бы не слабаком и растяпой. А это уже хорошо.

Отец порылся в ящике стола, достав небольшой конверт. Затем дал его мне и одобрительно кивнул.

В конверте лежал родовой перстень и золотая карта. Причём не визитка с номером телефона. На ней точно лежали деньги, я видел такие в интернете. Наверняка сумма на первое время, чтобы я мог обустроиться на новом месте.

— Это лишнее, пап. Я сам могу заработать, — ответил, приняв перстень с синим кристаллом и положив карту обратно на стол.

— Опять огрызаешься, Александр? — повел бровью патриарх и нахмурился.

— Нет. Просто хочу стать самостоятельным. Мне не нужны деньги рода, — ответил без особых эмоций.

Стоило взять эту карту, как отец бы почувствовал слабину. Он доставал меня эти годы и даже толком не извинился. Просто кинул подачку, считая, что я брошусь на нее, как собака на кость.

— Похвально, — нехотя признал патриарх, в очередной раз не зная, что мне ответить. — Мало кто из наследников проявляет подобную волю…

— Тут нет ничего такого. Я заранее все спланировал и решил не сидеть у тебя на шее, — пояснил, готовясь покинуть комнату.

Отец сделал паузу, вероятно, «прощупывая почву». Не успел я встать с места, как он нехотя произнес:

— Тебе не обязательно тратить то, что здесь есть. Это резерв для непредвиденных обстоятельств. Жить без резерва — неправильно. Особенно если ты действительно решил повзрослеть.

С таким утверждением не поспоришь. Во-первых, патриарх дал намек, что признал былую неправоту. Он хотел со мной помириться, это сразу заметно.

Во-вторых, мне действительно нужен резерв. Кто знает, что будет дальше? Я не собираюсь жить, а тем более шиковать, за отцовские деньги. Просто буду держать карточку у себя, чтобы не обострять отношения или же незаметно оставлю в комнате.