– Слушаю?

– Это Марья Ивановна, соседка покойной Зои, – раздался в трубке голос пожилой дамы. – Простите за беспокойство… но вы просили сообщить, если я что-нибудь вспомню… Может, я не вовремя?

Ренат плотнее прижал телефон к уху и заверил пенсионерку, что он ждал ее звонка.

– Правда? – смутилась Марья Ивановна. – Ой, а я не решалась отрывать вас от работы всякими глупостями. Может, не важно, какую книгу Зоя у меня брала, да так и не вернула?

– Почему же? Очень важно.

– Я не знаю, имеет ли это отношение к ее… э-э… смерти, но вдруг? Порой ничтожная мелочь выводит на след преступника.

– О какой книге идет речь? – нетерпеливо спросил Ренат.

Пенсионерка обдумывала, как преподнести факт, который показался ей подозрительным, а на самом деле мог не стоить выеденного яйца.

– Видите ли, – замялась она. – У Гребневых своя библиотека, дай боже… поэтому просьба Зои меня удивила. Сейчас любую книгу в Интернете скачивают, но я в электронном виде не читаю. В этом мы с Зоей единомышленники. Были…

«Это роман “Порт-Артур”!» – догадался Ренат.

– В общем, Зоя попросила «Порт-Артур», – почти синхронно с его мыслью проговорила Марья Ивановна. – Она интересовалась историей. Я, конечно же, дала ей книгу. Зоя обрадовалась, благодарила…

У Рената зашумело в голове, слова пенсионерки долетали до него будто издалека. Что это за шум? Грохот прибоя? Артиллерийская канонада?

– И еще одно, – добавила Марья Ивановна. – У Гребневых в квартире мне становилось не по себе. Словно кто-то смотрел из-за углов недобрым взглядом. Уходи, мол, поскорее отсюда! Зоя меня уколет, и я сразу домой. Вроде бы человеком она была отзывчивым, добрым… а сидишь как на иголках. О покойных плохо не говорят, но атмосфера у Гребневых, – что при жизни Зоиной матери, что после ее смерти, – была напряженная, наэлектризованная какая-то. Может, оттого и личная жизнь у обеих не задалась?

Ренат продолжал слышать неприятный шум, не понимая, что это.

– Почему именно «Порт-Артур»? – допытывался он. – Зоя увлекалась военной тематикой?

– Мы с ней обсуждали исключительно медицинские темы или кулинарию. Она готовить любила, очень вкусно у нее получалось. Угощала меня пару раз своими пирожками, но… я старалась не засиживаться по той самой причине…

– Из-за домового? – брякнул Ренат.

– Вы верите во всякую нечисть? – удивилась Марья Ивановна.

– Почему же нечисть?

У Рената в ушах гремели взрывы, заглушающие голос в трубке. На этом фоне он с трудом вспомнил свое посещение квартиры Гребневой, где не почувствовал постороннего присутствия.

«Теряю нюх? Либо Марья Ивановна нарочно вводит меня в заблуждение. Какая ей с того корысть?»

* * *

Подмосковный поселок Озерное

Господин Тисовский-старший, кипя от негодования, жаловался жене:

– Алек забил на все! В офисе появляется наскоками, запустил работу, документы вовремя не подписывает… Черт знает что!.. Где он шляется?

– Ты говорил с ним?

– Он трубку не берет, – продолжал возмущаться Павел Иванович. – Дожились! Собственный сын внес меня в «черный список». Он в своем уме? Что за наглость?

– Почему бы тебе не съездить к молодым в гости, не пообщаться? – предложила Елизавета Юрьевна. – Это твой единственный ребенок, между прочим. Наследник твоего бизнеса.

– Боюсь, не совладаю с собой и будет еще хуже. После женитьбы Алек как с цепи сорвался! К нему не подступишься.

– Дай ему привыкнуть к семейной жизни. Он непременно образумится. Наш Алек – умный, красивый мальчик…

– Я не понял, ты его выгораживаешь? – вспылил господин Тисовский. – Это все твое воспитание! Ты тряслась над Алеком, кудахтала, словно наседка! Вырастила не мужика, а…

Он стоял перед зеркалом и раздраженно завязывал галстук. Узел получился кривой.

– Давай помогу, – Елизавета Юрьевна ловко выправила узел и погладила мужа по плечу. – Не нервничай, Паша. Вон, покраснел как помидор, небось давление подскочило. Ты таблетку принял?

– Оставь, Лиза! С таким сыном никаких таблеток не хватит!

– Не гневи Бога. Скажи спасибо, что Алек здоровый… тьфу, тьфу, тьфу, – суеверно сплюнула она. – Погляди на Гену Каневича! Вот это настоящая беда у людей… Как только его мать выдерживает каждый день смотреть на ребенка-инвалида! Нам грех на судьбу обижаться…

– Не обижаюсь я! Во мне гнев клокочет! Я для Алека ничего не жалел, сама знаешь. Вкалывал за троих, состояние сколотил, обеспечил и его, и будущих внуков. Где благодарность, спрашиваю?

– Он тебе благодарен, – промямлила Елизавета Юрьевна, пытаясь успокоить супруга. Не ровен час инсульт случится. Тогда все ляжет на Алека, а тот явно не горит желанием занять место отца. – Просто мальчик не умеет выразить свои чувства…

– Я еще потерплю недельку, а потом поставлю вопрос ребром, – пригрозил Тисовский.

– Каким ребром, Паша? Что ты имеешь в виду?

– Деньги, Лиза! Деньги! Бабосы, лавэ, как нынче у молодых принято говорить… Прикручу краник, бабосы капать перестанут, тогда мальчик зачешется! Он же привык жировать на всем готовом.

– Паша! – Елизавета Юрьевна закатила глаза и схватилась за сердце. – Ты ведь не оставишь родного сына без средств?

– Алек мне все наперекор делает, – злобно пыхтел супруг. – В свадебное путешествие не поехал, с молодой женой не посчитался. Лишь бы нам с тобой досадить! Разве мы ему враги? А, Лиза? Я ему враг?!.. Для кого я трудился не покладая рук? Все же ему достанется, стервецу этакому…

Любой гнев, в том числе и праведный, вредит здоровью. Павел Иванович еще больше покраснел, задохнулся и испуганно замолчал.

– Садись сюда, – жена потянула его к дивану. – Надо давление измерить.

– К черту давление…

Ссоры из-за Алека между ними участились, и Елизавета Юрьевна боялась, что отношения мужа и сына окончательно расстроятся. Она старалась разрядить обстановку, но это не удавалось.

– Ты звонила Алле? – спросил Павел Иванович, откинувшись на спинку дивана и тяжело дыша. – Что там у них? По-прежнему плохо?

– Они притираются друг к другу.

– Стыдно перед сватами, – горестно вздохнул он. – Думали, отдают дочку за толкового парня, а вышло, что за ленивого баламута. Я не ожидал от Алека такого безобразия. До свадьбы он вел себя нормально.

– На мальчика будто порчу навели. Завистников-то у него хватает.

– Будем во всем винить завистников?

– С нашим сыном произошло что-то нехорошее, – твердила Елизавета Юрьевна. – Я чувствую! Говорит какие-то дикие вещи, с ужина сбежал. Вскочил из-за стола и был таков! Даже не попрощался. Гена был в шоке, так же, как и я.