Налить ей чего-нибудь выпить?

Она покачала головой.

– Колу, – сказал Луи.

Через пять секунд я вернулся со стаканом. Она опустошила его одним глотком.

– Хочешь еще?

Она покачала головой.

– Мне хватит.

– Ей хватит, – повторил Луи.

Подошел Этьен.

– Твоя сестра чудо, – сказал он Луи. – Она может начать петь у нас прямо на этих выходных.

– Как же ты поешь, – выдохнул я.

Она покраснела. Покраснела. Я пораженно посмотрел на нее.

– Пятница, суббота и воскресенье, – сказал Этьен. – Что думаешь?

Я удивленно посмотрел на него.

– Что я думаю?

Он покачал головой.

– Я у нее спрашиваю. Не у тебя, гений.

Гений. Типичный Этьен, начинает корчить из себя самого умного в самый неподходящий момент.

Ее румянец исчез.

– Она поет, только если я ей аккомпанирую, – сказал Луи.

В следующие дни в кафе было больше людей, чем обычно. Не из-за цвета новых занавесок и не из-за пива. Все приходили из-за Жюльетты. Либо они были в баре в тот день, когда она пела, либо слышали сплетни.

– Только посмотрит на тебя, и ты уже пропал.

– А она еще и рта не успела раскрыть.

– Кажется, в том году она была в Лас-Вегасе. Наверное, купается в деньгах.

– И зачем такой, как она, возвращаться в Бельгию.

– Какая-нибудь любовная история, очевидно. Неподходящий парень-аферист, не успела оглянуться, как осталась без гроша.

– И теперь тут, в деревне, где ее никто не знает, залечивает раны.

– Какой молодец Луи, что сопровождает ее. Кажется, он мог бы легко стать старшим преподавателем. Ты был бы готов стольким пожертвовать ради сестры?

Тишина.

– Ей не больше двадцати пяти.

– Неудивительно, что Луи продержал ее дома все лето. Да на нее любой готов наброситься, никто бы не захотел такого для своей сестры.

– Ну мы бы все равно развлеклись.

Хохот.

Быстрый взгляд в мою сторону.

– Пятница, суббота, воскресенье, говоришь? Не сомневайся, Вилфрид. Мы придем.

Я слушал со все возрастающим изумлением. Я думал, я знаю Луи. В пятницу днем я мыл окна на улице, когда он шел мимо.

– Ты должен мне кое-что рассказать, – крикнул я ему со стремянки.

Он остановился.

– О чем ты?

Я спустился.

– Говорят, твоя сестра выступала в Лас-Вегасе.

– Так говорят? Ты веришь им?

– С таким-то голосом, Луи. Им можно покорить весь мир.

– Об этом ты бы узнал первым.

То есть Вегаса не было.

– Зачем ты ее держишь взаперти все лето, об этом тоже спрашивают.

Он пожал плечами.

– Ох, Вилфрид. Есть те, кто любит бывать среди людей, а есть другие, такие, как Жюльетта. Вот и все.

– И никакого разбитого сердца?

Он удивленно посмотрел на меня.

– Моя сестра многое испытала в жизни, но эта беда, к счастью, ее обошла. Можешь передать это тем, из бара.

Он улыбнулся.

– До вечера. Надеюсь, кто-нибудь зайдет послушать.

Он мог не сомневаться. Кафе будет заполнено хотя бы из-за слухов. Я слез со стремянки, намочил губку в ведре и начал сначала. Надо принимать гостей в чистом кафе, говорила ма. Это значит, что каждый день нужно чистить пол, стойку бара, столы и туалет. И каждую неделю мыть окна. Мыть, пока они не заблестят. И без разводов, мой мальчик. Может, «Бельведер» и невзрачное кафе в невзрачной деревушке, но мы принимаем наших гостей, как королей.

Как королева, да-да. Именно так она вошла в кафе в тот вечер.

Подбородок вверх, взгляд в бесконечность, волосы в пучок, обвязан той же самой красной лентой. В этот раз не черное платье, а красное. И губы того же цвета. Темно-красные. Цвета крови.

По кафе пронесся вздох.

Она не могла не чувствовать наши горящие взгляды. Невозмутимо сняла пальто, повесила его на вешалку рядом с пиджаком Луи. Последовала за ним к столу около сцены, положила сумочку на пол и села.

– Видел этот взгляд?

– Настоящая обольстительница. А ты что думаешь, Вилфрид?

Что я думал? Что это не их дело.

– Собираешься попытать счастья?

Я рассмеялся.

– Уймитесь, мужики. Такая звезда, как Жюльетта, может заполучить кого получше.

– Звезда. Да что ты говоришь. А ты, по-твоему, кто?

Они все закивали.

– Если не удастся тебе, парень, не удастся никому.

– Показываешь свои кубки – и вуаля. Дело пошло.

Невероятно. Я до сих пор их герой.

– Давайте-ка, выпейте, я угощаю.

Пока я наполнял их кружки, воцарилась полная тишина. Все головы повернулись к сцене. Она стояла там. Неподвижная, как статуя. Руки повисли вдоль тела, взгляд направлен на Луи. Потом она закрыла глаза. Первые звуки. Moon River. Опять. В нашем маленьком кафе.

В «Бельведере», прекраснейшем месте на земле. Благодаря ей.

Через минуту она открыла глаза. Она смотрела прямо на нас, когда пела все остальные песни. От Moon River к Fly Me to the Moon. Синатра, Пиаф, Греко, Уилл Туру[21], Тоня[22], Франсуаза Арди, один хит за другим. Но их не было. Была лишь Жюльетта. И слова, и звуки, что она создавала. Я никогда не слышал, чтобы кто-то так пел.

К Рождеству она станет моей.

Мы закрывали кафе с полной кассой. И в остальные дни тоже. Молодые и старые, знакомые и новые лица, все они были очарованы ею. Если я хотел ее завоевать, долго ждать было нельзя.

Больше месяца я выжидал. Не от робости, вовсе нет. Да и когда бы я мог научиться робости? Это Бетти меня завоевала, а не наоборот. Настоящей причиной неторопливости был мой темперамент. Вы не поверите, но я мог быть слишком настойчивым. А если перед тобой женщина твоей жизни, ошибка недопустима. Хорошо, что я умел внимательно слушать. Первый урок, который я усвоил за стойкой: молчи о себе. Разговор должен идти о ней, по крайней мере, вначале. Потом будет время поговорить. Сперва сказать ей, как она красива. Не слишком много слов, иначе она тебе не поверит, и ты потеряешь ее, прежде чем получишь свой шанс. Попробуй вызнать, что ей нравится и что она терпеть не может. Задай ей парочку вопросов, и нет, не делай никаких замечаний. Единственное, что пока нужно делать, – молчать, и это сработает. Оглянуться не успеешь, как она станет твоей. Урок второй: не слишком торопись. А то ошибешься. Урок третий: никому не рассказывай о своих намерениях. Всегда есть вероятность, что кто-то из твоего окружения захочет тебя обойти.