— Подумаю. Вы перекусить не хотите?

— Только если в кредит, миссис Салли. Я совсем «чистый», — пробормотал один из старателей.

— Я угощаю. Как насчет сандвичей, вареных яиц и кофе? — Она встала из-за стола и положила перед тремя приятелями несколько долларов. — А это вам на отель с ванной.

— Премного благодарны, миссис Салли. Когда-нибудь отдадим. Только вот когда…

Салли улыбнулась. Ей нравились эти старики, напоминавшие во многом Коттона. Как и он, они надеялись на крупную удачу, которая сразу даст им все. Самый последний пьянчужка в городе знал, что шахты пусты, а жилы иссякли. Давным-давно исчезли палаточные поселки. Но если им хочется верить во что-то, то кто она такая, чтобы отбирать у них последнее? Старатели уедут утром, и Салли лично проверит, захватили ли они с собой выделенную ею провизию. Она поступала так всегда, зная, что этого хотел и Коттон.

Примерно за час до закрытия, когда почти все посетители разошлись, Салли устроилась за своим столиком в конце зала с чашкой крепкого чая. Внезапно дверь распахнулась. Салли вскинула голову. Рыжая Руби! Женщина направилась прямо к ней.

— Я и не думала, что уже так поздно. Вижу, вы собираетесь закрываться. Что это ты пьешь, милочка?

— Чай. Вы будете?

— Чай! Ей-богу чай! Нет, спасибо. Чувствую, что мне сегодня должно везти, вот и зашла сыграть в бинго или фаро.

Рыжая Руби, названная так из-за своих огненно-рыжих волос, была роскошной, но неряшливой женщиной, распространявшей вокруг себя запах духов и пота. Она носила громадные накладные ресницы, ее брови смешно топорщились. На щеках горели яркие пятна румян размером с серебряный доллар. Толстые тяжелые губы были покрыты несколькими слоями высохшей помады, часть которой перекочевала и на зубы. Салли невольно зажмурилась.

— Сегодня игра шла плохо. Я только что собиралась уходить. Если хочешь поиграть, я попрошу Мэдиссона задержаться.

Руби была как-никак завсегдатаем, и что бы сама Салли не думала о ней, бизнес требовал уважения к клиентам.

— Пожалуй, не стоит. Лучше я тоже отправлюсь домой. Кстати, раз уж я здесь, хочу поздравить тебя с замужеством. Знаешь, Салли, не думала, что ты так быстро на это решишься: ты не из тех, кто предпочитает семейную жизнь. И уже сын! Надо же! Услышала об этом только на днях. Впрочем, и тебя понять можно. Но твой муж… о, тот еще парень! После его визита мои девочки улыбались целую неделю. Но скажи, Салли, зачем тебе это? По слухам, денег у тебя — куры не клюют, может, даже поболе, чем у правительства. Говорят, что и мужики тебе не нужны. Ты поэтому присылала его сюда?

— Филипа я никуда не посылала. Ему хотелось, вот он и приехал. Думаю, что не твое это дело, и не стоит трепаться понапрасну.

— Это еще хуже, что ему захотелось. Знаешь, Салли, я здесь не первый год, подольше, чем ты, а потому позволь дать тебе совет. Не оставляла б ты его одного в Санрайзе. Мне бы не хотелось видеть твоего мужа в моем заведении слишком часто, а это обязательно произойдет, если он останется там, а ты будешь здесь. Воспользуйся, тем более что мой совет бесплатный.

— Думаю, в тот раз Филип многому научился. Уверяю тебя, он не вернется, так что можешь не беспокоиться.

— Салли, Салли… Много лет назад я познала одну истину: никогда не загадывай на будущее.

Не забывай, что было время, когда ты ничем не отличалась ни от меня, ни от моих девочек. А деньги ничего не меняют. И прежде чем задрать нос, вспомни, откуда эти денежки. В нашем городке об этом вряд ли кто забудет.

— Не забуду, Руби. Кстати, ты не знаешь, где можно найти Снежка Мейдена?

— Конечно знаю. Он у меня. У него осталось пять баксов кредита, вот и заявился. Мы дали ему номер с ванной и накормили до отвала. Сейчас он счастлив, как свинья в луже. А почему ты спрашиваешь?

— Джесс Барнз дал мне десять долларов и просил передать ему. Сказал, что это старый должок, — солгала Салли.

— Ладно, я пришлю его к тебе утром. Он все равно уже собрался дать деру. Десять долларов ему пригодятся, купит себе провизии. А ты ему не добавишь, Салли?

— Если будет нужно, да. Снежок — мужчина гордый.

— Это верно. Ну, ладно, Салли, спокойной ночи. Спасибо за чай, хоть я его и не пью. И тебе не советую: от него волосы шелушатся.

Она протянула руку, и Салли пожала ее.

— Не обижайся.

— Конечно, нет. Бизнес есть бизнес.

— Точно, — Рыжая Руби рассмеялась. — Ну, пока.

— Заходи, у меня открыто с четырех, без выходных.

— Время — деньги, милочка, приходится работать и без выходных. У меня их тоже не бывает.

Последнее слово осталось все же за Салли.

— Ты забываешь, Руби, мне деньги не нужны.

Руби усмехнулась, грустно и немного завистливо.

Было уже далеко за полночь, когда по тихой улице Салли возвращалась домой, вдыхая запах полыни. Почему-то ей вспомнилось, как ужасно выглядел город, когда она только приехала. И все же он приглянулся ей с первого взгляда. Почему? Наверное, потому, что тогда все в нем жило ожиданием грядущего богатства. Желание делать деньги и тратить их обуревало всех, оно перехлестывало через край, наполняя собой раскаленный пыльный воздух. С тех пор многое изменилось, и сам Лас-Вегас стал в сто, в тысячу раз краше.

Да, город пережил бум, пережил последовавший затем разгул. А потом в один день палатки исчезли, как исчезли и жившие в них люди. Вот тогда впервые за свою жизнь она узнала, что такое страх, страх человека, оставшегося один на один со всем миром. Салли пришла сюда, наивно полагая, что найдет тот самый горшок с золотом, который, согласно поверью, лежит у края радуги. И, слава Богу, нашла его. С ее помощью город воскреснет и снова переживет бум, а все благодаря деньгам Коттона Истера. «Он, должно быть, доволен там, на небесах», — размышляла Салли, поднимаясь по ступенькам.

Готовясь ко сну, она думала не о муже и не о сыне. Она уснула, мечтая о городе Лас-Вегасе, о том, каким сделает его, — для этого у нее есть время, энергия и средства.

* * *

К девяти часам Салли была готова ко всему, что мог принести новый день. Она уже плотно позавтракала, прочла от корки до корки обе газеты и собралась отправиться туда, где вертелись колесики ее бизнеса.

День еще только начал дышать своим обычным жаром. Светило солнце, зеленели деревья, где-то в дальнем конце улицы щебетали птицы. Наверное, кто-то, как и она, поставил для них на подоконник блюдце с водой. «Можно бы разбить парк с фонтанами», — пробормотала себе под нос Салли, проходя мимо магазинов, владельцы которых чинно сидели у дверей своих заведений на ротанговых стульях. Кому-то из них она улыбалась, кому-то кивала, кому-то махала рукой. Удивительно, два года назад никто в городе, даже Рыжая Руби, не ответил бы ей, который час!

— Снежок, ты сегодня рано, — сказала Салли, выуживая из кармана ключ от «Бинго Пэлас». — Твои десять долларов я положила на стойку. Ты уже позавтракал сегодня?