Он бил меня, пока его кулак не потерял силу. Я слышал, как он тяжело дышал, когда кто-то перехватил его руку.

- Сейчас до смерти забьёт, держи.

Его сняли с меня и оттащили. Жаль – Воскресенский не видел моей последней усмешки. Я попытался открыть глаза, но ничего не увидел. Очертания комнаты закружились, а потом стало очень горячо, и глаз заволокло чем-то липким. Руки меня не слушались, не получалось даже пошевелится.

- Вызывай скорую, - раздался голос охранника, - он без сознания.

Я поморщился от солёного вкуса крови на языке.

«Идите все к черту! Я в сознании! Мне охерительно хорошо, ублюдки! Вы, мерзкие подонки, трусы, давай! Налетай! Кто следующий? Идите сюда, я всех вас уничтожу!» И в горле от смеха забулькали горькие остатки слюны. «Пошли вы все к чёрту…»

***

Я ворвалась в зал вслед за охранниками. Руки Вика были все в крови, костяшки пальцев разбиты. Из моей груди вырвался испуганный вопль, но тут же превратился в слабый хрип – я увидела распластанного на полу Загорского. Его лицо было похоже на кровавое месиво: губа разбита, под скулой справа наливался багровый синяк, из рассеченной брови на глаза стекала густая кровь.

Сердце больно дёрнулось в груди, и голова закружилась. Я почувствовала, что меня сейчас вырвет. Меня слегка пошатнуло, но Вик вовремя подхватил меня под локоть:

- Идём.

- Он жив? – Проговорила я.

Впервые я испытала почти животный страх, который парализовал всё тело. Мне было жаль чудовище, даже несмотря на то, что он хотел со мной сделать.

- Жив. – Буркнул Вик, увлекая меня за собой.

Я поплелась за ним, оглядываясь через плечо на лежащего на полу Загорского и суетящихся вокруг него охранников. Мне было страшно от того, что именно я стала причиной такого безжалостного, слепого, всепоглощающего гнева, который заставил Вика так исступленно бить лучшего друга.

- Всё позади, - прошептал Воскресенский, притягивая меня к себе.

Мы ушли, сели в машину, и Артём повёз нас домой.

Всю дорогу Вик обнимал меня, а я смотрела на костяшки его пальцев, перепачканные кровью, и меня трясло всё сильнее. Дрожь поднималась с коленей и охватывала уже всё тело.

Вик упёрся подбородком в мой затылок, обнял и медленно вдыхал запах моих волос, а я смотрела в окно и думала только о том, что чудовище никогда мне этого не простит. Меня мутило от собственной беспомощности и бессилия.

- Ступай, прими душ. – Сказал Вик, внося меня в дом.

- Нужно сначала обработать твои раны, - попыталась спорить я.

Он поставил меня на пол и с печальным видом поцеловал.

- Чёрт с ними, с ранами. Мне нужно выпить.

Вик отправился на кухню, достал из шкафа бутылку коньяка и пузатый бокал, а я отправилась наверх, чтобы смыть с себя следы рук Загорского. Стоя под душем, я не могла проронить и слезинки. Чувствовала себя, будто сдутый шарик, из которого выпустили весь воздух. Намыливала тело гелем для душа, смывала и намыливала снова. А перед глазами стояли шрамы на лице чудовища, его злые глаза и сильные руки со сжатыми в кулаки пальцами.

- Давай, обработаю. – Сказала я, спустившись вниз после ванной. – Не могу смотреть на эти корки на твоей коже.

Воскресенский сидел, сгорбившись и вытянув ноги. Он задумчиво скользил взглядом по собственным ладоням.

Я достала из аптечки всё необходимое, смочила ватный диск в растворе, подошла к Вику, взяла его руку и осторожно коснулась её ваткой.

- Жжёт? – Подула на область вокруг ранки.

- Не знаю. – Улыбнулся он.

Я подула ещё.

- Что теперь будет, Вик? – Спросила его.

Воскресенский долго смотрел на раны, затем взял ватный диск из моей руки и убрал его на стол. Его руки скользнули под мой халатик и осторожно коснулись живота.

- Всё будет хорошо. – Сказал он.

Мы встретились взглядами, и я прочитала в его глазах желание. Моё сердце трепыхнулось в груди и застучало сильнее.

- Иди сюда. – Хрипло прошептал Вик и требовательно притянул меня к себе.

После пережитого сегодня – не самый лучший момент, но Вик защищал мою честь, могла ли я отказать ему?

Полы халата покорно распахнулись ему навстречу, и губы Воскресенского мягко коснулись моего живота. Я чуть не задохнулась от неожиданности.

- Выходи за меня замуж, Полин. – Произнёс он, оставляя на моей коже всё новые и новые следы от поцелуев.

- Что? – Я смотрела на его лицо, на небольшие морщинки в уголках глаз, на милую ямочку на щеке, на добрые синие глаза под напряжёнными веками.

- Я кольцо купил. – Его дыхание было прерывистым, нетерпеливым. – Хотел по-человечески всё сделать, заказал столик в ресторане на вечер, но больше не могу ждать.

Он поцеловал мой пупок и провёл кончиками пальцев по краю трусиков. Я видела, как потемнели его глаза.

- Ты самое лучшее, что происходило в моей жизни. – Его шёпот щекоткой разнёсся по коже.

- Вик… - Хрипло позвала я.

Но он не слышал. Его нетерпение горело на кончиках его пальцев, шумело в дыхании, горело в подёрнутых поволокой глазах. Вик устал ждать, устал терпеть, он жаждал быстрее получить то, за что только что пролил кровь друга. Он хотел застолбить свою территорию, хотел скорее пометить меня собой.

- Ты выйдешь за меня, Полина?

Его ладонь скользнула выше и сжала мою грудь, затем лихорадочно опустилась ниже, дёрнула край трусиков и переместилась на ягодицу.

- Выйдешь? – Язык Вика выписывал лихорадочные круги на моём пупке.

Я смотрела на него и с замиранием сердца думала, что инстинкт подстёгивал Воскресенского настолько, что он не способен был терпеть дальше. А потом я вспомнила слова мамы: она хотела, чтобы я устроила свою жизнь, чтобы ни в чём больше не нуждалась.

- Выйду, Вить. – Произнесла едва слышно, и у меня перехватило горло. - Выйду. Я согласна. – Провела ладонями по его волосам и плечам.

- Я самый счастливый человек на свете! – Он встал, подхватил меня на руки и понёс на второй этаж.

Там он поставил меня на кровать и столкнул мой халатик с плеч. Я подумала, что прикрывать наготу в такой момент будет неуместно, поэтому стыдливо потупила взгляд.

- У меня самая красивая невеста… - Рассматривая моё тело, хрипло произнёс Воскресенский и, погладив кружево трусиков, медленно стянул их вниз.

Мокрые волосы холодили мои плечи и спину, поэтому я едва не содрогалась всем телом под его взглядом.

- Самая красивая, - его рука коснулась моей талии.

Черты лица Вика заострились, зрачки расширились.