– Ну… вообще-то да. Догадывается. Мой телефон сел, я не могу позвонить.

– Я не поклонник мобильников, – строго произнес Биргер. – Это просто один из способов правительства и других структур власти контролировать нас.

Размешивая сахар в кофе, Мея почувствовала, как пальцы Карла-Юхана приземлились на бедро. Ей стало щекотно.

– Это приманка, – продолжал Биргер. – Они делают молодежь зависимой от необходимости постоянно находиться в контакте с миром. И одновременно над сосунками устанавливается полный контроль. Вас могут видеть, слышать, снимать. Все ваши перемещения отслеживаются.

Глаза Биргера напоминали пятна воды на замерзшем озере, когда он смотрел на нее. Две полыньи, притягивающие взгляд. Мея почувствовала, как футболка прилипла к телу под мышками. Свежий хлеб стал застревать в горле.

– И кто такие – эти «они»? – спросила она.

Ёран и Пер фыркнули, но Биргер перестал улыбаться.

– В том-то и проблема, – сказал он. – Они точно знают все о тебе, в то время как ты ни черта не знаешь о них.

* * *

Карл-Юхан притянул Мею к себе и поцеловал. Сквозь дождь она видела дом Торбьёрна, струи воды хлестали по темным доскам. Руки Карла-Юхана сжали запястье Меи.

– Не грусти. Мы увидимся вечером.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Он уехал. Несмотря на ливень, Мея некоторое время стояла на раскисшем проселке и смотрела вслед, пока машина не исчезла за деревьями.

С нее капала вода, когда она появилась на кухне. Собака радостно запрыгала, захлестала хвостом по мокрым джинсам. Торбьёрн рыкнул на псину, чтобы успокоилась, и протянул Мее полотенце.

– Где ты была? – без улыбки спросил он. – Мы уже собирались звонить в полицию,

– В Свартшё. С Карлом-Юханом.

С полотенцем на шее Мея протиснулась мимо Торбьёрна, ища взглядом Силье. Мать сидела и рисовала карандашами. Пока ее не было, мать покрасила волосы. Черные, как воронье крыло, локоны падали на плечи, придавая Силье совсем уж болезненный вид. Худые руки утопали во фланелевой рубашке Торбьерна. Она не оторвала взгляда от листа бумаги, который держала перед собой:

– Неужели трудно позвонить? На твой телефон уходит куча денег, а ты даже не соизволила им воспользоваться!

– Аккумулятор сдох.

– Торбьёрн чуть с ума не сошел. Видела бы ты его. Он не спал всю ночь.

Мея покосилась на Торбьёрна. Немытые волосы торчали по сторонам вокруг лысины. На руках появились кровавые ссадины, словно он царапал себя.

– Ночью пропала девушка, – сказал он. – Само собой, всякие мысли лезут в голову.

При виде грязной посуды и лежавшего на полу черного мешка для мусора, набитого пустыми банками и бутылками, Мея всплеснула руками. Скривилась от паров пива и кислого запаха окурков. И тут же вспомнила кухню в Свартшё, как там все блестело и благоухало. Эта мысль придала силы. Она повернулась к Торбьёрну и вперилась в него взглядом:

– Я думаю это не обо мне вам следует беспокоиться.

* * *

Он увидел ее лицо по телевизору в новостях. Ханна Ларссон. Красивая блондинка с подведенными черной тушью глазами. Голубая палатка стояла рядом с блестящим, как зеркало, озером. Девушка настолько напоминала Лину, что у Лелле перехватило дыхание. Острая боль в груди, мучившаяся его периодически, снова вернулась, и он наклонился вперед, прижав кулак с левой стороны. Анетт давно предлагала ему показаться врачу, но он знал, что никакие лекарства не помогут, ведь причиной являлась скорбь, поселившаяся в его сердце.

Когда он поднял голову, перед камерой стояли родители Ханны. На бледных лицах написан страх. Отец срывающимся голосом молил с экрана сообщить любую информацию. Все это было настолько знакомо, что вызвало новую вспышку боли. Счастливы те, кому не довелось испытать чувство полной беспомощности, возникающее при потере собственного ребенка… Мать пропавшей девочки не могла произнести ни слова. Когда вклинилась реклама, Лелле трясло как в лихорадке.

Внезапно он почувствовал взгляд Лины со стороны камина, вздрогнул и обернулся. Лина улыбалась с фотографии. Только не сиди на месте, папа. Делай что-нибудь! Он побродил по комнате и постарался восстановить дыхание, потом направился в прихожую, надел сапоги и куртку фирмы Fjallraven с огромным капюшоном, который надежно защищал от комаров. Похлопал себя по груди, убедился, что пачка сигарет и зажигалка на месте, и вышел наружу, даже не позаботившись запереть дверь. Уже вечерело, но солнце пока что висело высоко над верхушками елей, и он почувствовал, как на него наваливается печаль. Пахло свежескошенной травой и жаренным на гриле мясом. Соседские дети прыгали на батуте с другой стороны кустов черной смородины. Растрепанные волосы взметались к небу. Он бы все отдал, лишь бы снова увидеть свое дитя.

Бедные родители…

Как можно жить дальше?..

Если бы все-таки нашли тело…

Лелле не собирался заниматься поисками чужого ребенка. Природа дарила слишком мало белых ночей, чтобы транжирить их. Летом каждая минута дорогого стоила. Но машина сама, вопреки его воле, повернула на север, к месту, где исчезла новая девушка.

* * *

У лагеря было полно народу. Лелле припарковался на поросшей травой площадке и почувствовал, как сердце сжалось при виде царившего вокруг хаоса. Белые, с синими и канареечно-желтыми вставками автомобили полиции, издалека бросавшиеся в глаза куртки сотрудников, вертолет, привлекающий внимание зловещим грохотом. И все это на фоне восхитительного пейзажа, в котором доминировало раскинувшееся насколько хватало глаз и ярко сверкавшее в лучах вечернего солнца озеро. Вдалеке, за вековым лесом, к небу вздымались горы, словно врата в другой мир. Лелле почему-то всегда становилось трудно дышать, когда он проезжал это место. Каждый раз начинала болеть душа.

Он натянул капюшон и направился мимо красных домишек к берегу, где стояла окруженная сине-белой оградительной лентой палатка. Волнение все больше охватывало его. Какой-то мужчина снимал палатку на камеру мобильного телефона, но к нему подошел полицейский и отогнал. В воде покачивалась красная лодка, человек в темном гидрокостюме держался за ее корму.

– Они прочесали все вокруг по нескольку раз, – сказал голос над ухом Лелле, – и, слава богу, ничего не нашли.

Он оторвал взгляд от поверхности озера и посмотрел на женщину, стоявшую рядом с ним. Она была одета в желтый жилет с отражателями и держала в руках записную книжку.

– Мы сейчас снова пойдем цепочкой. Если хочешь, присоединяйся. Мы будем рады помощи от любого.

Лелле молча кивнул. Женщина что-то записала в своем блокноте и показала в сторону берез, где уже собралась довольно большая группа. Кажется, она хотела узнать его имя, однако он не ответил – не слышал ее вопроса, потому что у него заложило уши.