Сунув оружие за пояс, Лелле крепко схватился за задние ноги прямо над копытами. Ему стоило труда подтащить мертвое тело к канаве и столкнуть в нее. На дороге остался кровавый след. Он достал полотенце из багажника и вытер руки, пытаясь восстановить дыхание. Обследовал капот – вроде бы автомобиль выглядел неповрежденным. Как долго он сможет ездить, Лелле особо не заботило. Главное, чтоб не подвел, пока он в состоянии искать Лину. В лесу щебетали птицы, словно ничего не случилось, но стоило сесть за руль, холодная дрожь пробежала по телу, и он беззвучно заплакал.

* * *

Янова ночь окрасила лес и луга голубым цветом. Черные тучи комаров с громким жужжанием танцевали над дикими цветами. Ранее, днем, они зарезали свинью. Мея не видела этого, но слышала предсмертный визг, потом еще долго стоявший у нее в ушах. На склоне холма, где все происходило, осталась темная лужа крови, на которую сразу слетелись мухи. А потом мясо жарили на вертеле над костром. «Шест обещаний» отбрасывал длинную тень, украшали его венки, сплетенные Анитой. Биргер заставил всех водить хороводы, отчего сейчас болели бедра. Они не выпили ни капли алкоголя за весь вечер. И вот теперь Мея лежала щекой на грудной клетке Карла-Юхана. Она могла слышать стук его сердца.

– По-моему, я никогда не смеялась так много за всю мою жизнь, – сказала она.

– Я тоже.

Языки пламени вздымались к небу, отгоняя комаров. Биргер и Анита давно удалились, пожелав всем доброй ночи. Но молодежь не собиралась спать. За полночь у Пера развязался язык, и он беспрестанно нес какую-то ерунду о конце света. Мея не слушала его толком, все ее внимание было поглощено Карлом-Юханом. Она рисовала невидимые круги кончиками пальцев на его коже, считала родимые пятна на руках, щекотала мочку уха соломинкой, а он смеялся и еще крепче обнимал ее.

– Все начнется с ядерного оружия, – сказал Пер. – Чертова бомба убьет половину мирового населения. Останутся только сильные и подготовленные выживать. И мы начнем все сначала. Будем учиться на собственных ошибках. – Блеск его глаз мог поспорить с пламенем костра. – Или природа постарается погубить нас. Пожалуй, проснется супервулкан в Йеллоустоуне или что-то другое запустит в действие весь механизм. Оставшиеся в живых узнают, что произошло. Но, как бы все ни началось, будет война. Самая кровавая в истории человечества.

Он заявил это таким тоном, словно страстно мечтал о чем-то подобном. Голос дрожал от возбуждения. Он несколько раз ударил локтем Ёрана, сидевшего рядом с ним. Тот, похоже, не слушал брата, думал о чем-то своем, таращась на огонь. Время от времени он неистово чесался, словно кожа причиняла ему массу проблем. Впрочем, так оно и было.

Пер нарисовал черный крест на земле закоптевшей вилкой для гриля.

– Я не согласен с отцом, – продолжил он, – со всей его болтовней о вирусах-убийцах и болезнях. Конечно, подобное будет распространяться, но этого недостаточно для уничтожения всего человечества. Вирусы – всего лишь один из способов уменьшения населения. Для полной гибели человечества понадобится настоящая война.

Мея, осмелевшая в объятиях Карла-Юхана, с вызовом посмотрела на Пера:

– Ты действительно веришь во все это?

– Во что?

– В то, что будет война?

– Самой собой, будет. Вспомни историю, люди всегда воевали. Проблема в том, что сейчас у нас есть оружие, способное уничтожить весь мир. Никто не спасется.

Он провел рукой по щетине на подбородке и посмотрел на Мею сквозь огонь.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она.

– Да самое простое. Как долго ты проживешь без электричества, водопровода и продовольственных магазинов?

Мея поводила кончиком пальца по мозолям Карла-Юхана на руках.

– Ну… Я не знаю.

– А как долго, по-твоему, мы продержимся здесь, в Свартшё?

Она покачала головой.

Пер поднял руку вверх и растопырил пальцы:

– Минимум пять лет. Может вечно. – Он повернулся к Карлу-Юхану: – Неужели ты не покажешь ей?

Карл-Юхан уткнулся носом в волосы Меи.

– Покажешь – что? – спросила она.

– Завтра, – пробормотал он. – Давай завтра.

– Да, а сейчас хватит уже, – внезапно сказал Ёран и поднялся.

Он ушел, но скоро вернулся с ведром воды и залил костер, а последние тлевшие угольки затоптал сапогами. Расчесанные прыщики кровили, но он этого, похоже, не замечал. Опустил руку к ширинке и исчез среди деревьев.

Пер бросил вилку, которую так и вертел в руках, в пепел.

– Только подготовившиеся выживут, – сказал он и посмотрел на Мею. – Другим останется надеяться на наше милосердие.

* * *

Они лежали рядом в темноте, недоступные для ночного солнца и комаров. Тишину в комнате нарушало только глубокое дыхание Карл-Юхана. Его тяжелая рука покоилась у нее на бедре. Но Мея не собиралась убирать ее, наоборот, хотела удержать. Она думала о своей прошлой жизни в разных городах, о квартирах, которые они снимали с Силье. О лифтах, курсировавших между этажами. О вкусных ароматах на лестничных площадках, но не в их кухне. О шуме голосов через стенку. В те ночи, когда Силье не приходила домой, эти голоса становились всем для нее.

Проснулась она оттого, что рядом с ней завибрировал мобильник. Карл-Юхан отодвинулся, но Мея чувствовала его тепло. Прищурившись, она посмотрела на дисплей и увидела, что звонит Силье. Сначала ей не хотелось отвечать, но она почувствовала, как сердце быстрее забилось в груди. Еще не было и восьми утра. Силье никогда не просыпалась так рано, если все было в порядке.

– Алло?

– Мея, ты должна вернуться домой.

– Что произошло?

Силье хрипло дышала в трубку.

– Это Торбьёрн… пожалуйста, Мея, я хочу, чтобы ты приехала немедленно.

– Что там с Торбьёрном?

– Я не хочу оставаться наедине с ним ни минуты больше. Ты должна вернуться домой. Приезжай как можно скорее.

Из-за плохой связи она обрывками слышала отдельные слова. Судя по всему, Силье держала телефон очень близко к губам, когда говорила, как будто не хотела, чтобы ее слышал кто-то еще.

* * *

Лелле стоял на кухне в одних трусах и готовил кровянку – запеканку из крови, – когда около его дома припарковался полицейский автомобиль. Он поспешил в спальню, чтобы надеть джинсы и футболку. Джинсы были в пятнах и еще мокрыми после ночных поисков, но он не почувствовал этого. Сквозь щели в жалюзи он увидел Хассана. Униформа сидела на нем как влитая. Из-под фуражки выбивались черные кудри.

– Что там еще стряслось? – пробормотал Лелле.

Надежда, тлевшая в глубине души, вспыхнула с новой силой, заставив трепетать сердце. Может, они нашли что-то? Возможно, сейчас все закончится. Или только начнется.

Он так резко открыл дверь, что Хассану пришлось отступить назад.