– Ты встречался с Французом. Нику интересно, с какойцелью.

Вопрос как будто вызвал у парня недоумение. Он хмуро смотрелна меня, будто прикидывал, с чего вдруг мне пришла охота валять дурака,подергал себя за ухо и наконец изрек:

– А то ты не знаешь.

– Не поверишь, – улыбнулась я. – Но так оно иесть.

– Ему нужны были паспорта. Для него и для тебя.

– А ты по этой части мастер?

– Нет, – покачал он головой и серьезно сказал: –Но я знаю человека, для которого это не проблема. Вот он мастер. Французпозвонил, мы встретились в кафе, и он передал мне фотографии. Потом опятьвстретились, и я отдал ему паспорта.

– Больше ничего Француз тебе не оставлял?

– Нет. Если не считать денег. Но у меня их уже нет.

– Понято, – вздохнула я и поднялась, Егорзабеспокоился.

– Узнай, чего он от меня хочет, – сказалворчливо. – Чего мне ждать от жизни.

– Счастья, – хмыкнула я. – Большого исветлого.

Он никак не отреагировал, я достала телефон и набралазаветный номер.

– Ники-бой, – позвала я. – Как там твоипоиски?

Ник ответил, что мне следует двигать куда-нибудь без особыхцелей и не беспокоить его глупыми вопросами.

– У меня тут Морячок сидит, – сообщила я безнамека на большую радость.

– Где сидит? – не понял Ник.

– В подсобке у Виссариона.

– Как ты его нашла?

– Сам пришел. Твой интерес его сильно беспокоит, вот они решил сдаться без боя.

– Бумаги у него?

– Если верить парню, никаких бумаг он не получал. Павелобратился к нему с просьбой достать липовые паспорта, что тот и сделал. Ядолжна отпустить его с миром или ты желаешь с ним побеседовать?

– Я сейчас приеду, – сказал Ник и минут черезпятнадцать появился в подсобке.

За это время мы успели немного поболтать с Морячком. Павлаон знал много лет, не раз оказывая ему услуги, не безвозмездно, конечно. И в тотраз в просьбе Павла не увидел ничего особенного, зная его образ жизни. То, чтоза ним приглядывали, Егора тоже не удивило, как и желание Павла поскореепокинуть родной город под чужой фамилией.

Ник вошел в подсобку и занял стул, на котором до того моментасидела я. Выражение его физиономии не предвещало ничего хорошего. А я лишнийраз убедилась, что Ник производит на людей неизгладимое впечатление: здоровыймужик под его взглядом начал ерзать и тоскливо оглядываться. Посмотреть Нику влицо он так и не решился.

– Ну, что, Морячок, – сказал Ник. – Явился,значит? Знаешь, сколько времени я на тебя ухлопал, скотина?

– Я чего… откуда мне знать-то? – заволновалсяЕгор. – Шепнули: мол, тебя ищут, а кто, за что… У меня, между прочим,неприятности. Я думал, может, менты? С ними мне встречаться совершенно нехочется. Я и затих. Своего жилья у меня нет, у бабы одной решил отсидеться, асегодня один тип сказал про тебя. Вот я сразу…

– Ага, – кивнул Ник.

Это «ага» Морячка очень обеспокоило, и он продолжил рассказ,перескакивая со своих неприятностей на воспоминания восьмилетней давности,когда познакомился с Французом. Ник мрачнел все больше, потому что уже понял:Павел никогда не доверил бы документы такому оболтусу. Но, видно, потраченноговпустую времени было очень жаль, и он продолжал изводить Егора вопросами, побольшей части совершенно бесполезными. Наконец и это ему надоело.

– Топай отсюда, – буркнул он, Егор резко поднялсясо стула и исчез, а Ник повернулся ко мне. – Нет счастья в жизни,нет, – сокрушенно покачал он головой. – А я так рассчитывал…

– Если эти документы существуют, мы их в конце концовнайдем, – утешила я его.

– Заткнулась бы лучше, нет у тебя уважения к чужомугорю. – Он вновь покачал головой, а я заговорила:

– У Павла наверняка была съемная квартира, о которойникто не знал.

– Гениально. И как мы ее найдем? Судя по всему, твоймуженек запасливый и имел не один паспорт. Под какой фамилией он снял квартиру,остается только гадать.

– Одна фамилия у тебя все-таки есть, – напомнила япро паспорт. – Почему не попробовать? Хозяева квартиры должныобеспокоиться его долгим отсутствием, это тоже зацепка. Напряги своих дружков вментовке, участковые обязаны знать, кто у них квартиры сдает.

Ник страдальчески кривился, но я видела: он уже прикидывал,что следует сделать в первую очередь, то есть потихоньку воодушевлялся, и я сбеспокойством подумала: как долго мне удастся водить его за нос?

– Пойдем напьемся, что ли, – предложил он,поднимаясь.

– Пойдем, – кивнула я. – ПредупрежуВиссариона.

Мысль о том, что Ник решил напиться здесь, мне очень ненравилась, еще меньше она пришлась бы по душе Виссариону.

Пошептавшись минут пять с моим работодателем, я подхватилаНика под руку и повела к выходу. Ник кривлялся, раскланиваясь с девками, аЗойке даже поцеловал руку, чем привел ее в легкий ступор, она смотрела на своюладонь с таким выражением, с каким женщина обычно смотрит на крысу, исобиралась завизжать, так что я ускорила шаги и успела вывести Ника за пределызаведения.

– Они меня не любят, – хмыкнул он, заметноповеселев.

– Не удивительно.

– Ладно они. А ты с чего рожу от папы воротишь? А междутем я твой единственный друг. Узнаю, что ты мне мозги пудришь, сучка, своимируками закопаю. Буду рыдать, взывать к господу и закапывать поглубже. Слышишь?

– Слышу, слышу. Задолбал ты меня своими угрозами.

– Задолбал! – всплеснул руками Ник. – Ятерплю твои гнусные выходки из большой любви. «Твой взгляд – разящиймеч, – процитировал он, – но нет щита на любящей груди».

– Шекспир? – спросила я.

– А то. Не можешь не выпендриться, да? Другая бы говежливости не узнала.

– Просто я хорошо изучила твои вкусы.

– Еще бы, ты у нас образованная, шлюхам на роялеиграешь.

– Заедем ко мне домой, – предложила я.

– Соблазнять будешь? – удивился он.

– Ни малейшего желания. Хочу кое-что забрать подороге, – сказала я, устраиваясь в машине Ника.