Я вытащил одну из них и читал текст на клапане суперобложки, когда Мисси дернула меня за рукав, указав на том Джанбатиста Пиранези с рисунками Рима. Они, само собой, потрясали. Однако через минуту я сообразил, что книга старая. Еще минута понадобилась, чтобы заподозрить, что репродукции могут и не быть репродукциями.

— Это что?..

— Да, — шепнула Мисси. — Он коллекционер.

Изучив переплет огромного тома, я внимательнее присмотрелся к окружающим нас книгам. За бросающимся в глаза исключением, посвященным современной архитектуре Томми Волга, почти все книги в комнате по тем или иным причинам были раритетами.

Вонг повесил трубку.

Вернувшись к английскому, он извинился, затем сдвинул манжет, чтобы взглянуть на часы.

— Мне не хотелось бы торопить тебя, Мисси, но…

— Я понимаю, Томми. Я не успела даже представить тебе мистера Кестрела.

— Дэнни, — добавили.

Пожимая мне руку, Вонг нахмурился.

— Мы где-то?..

— Ты видел его имя в газетах несколько дней назад, — подсказала Мисси. — Он был первым подозреваемым, оказавшимся на сковородке по делу Рени Ноулс.

Вонг отнял руку.

— Бедняжка Рени, — сказал он ровным голосом.

— Да, — согласился я.

— Раз он со мной, — заметила Мисси, — полагаю, можно не упоминать, что Дэнни совершенно непричастен к смерти Рени.

Вонг оглядел меня.

— Я давно его знаю, — добавила она. — Он делает рамы для картин, и очень хорошие.

— Ну конечно, — так же ровно произнес Вонг, — ее могло убить множество людей. Хотя у большинства из них, — добавил он суховато и не без горечи, — есть более стоящие занятия.

— Верно, — согласилась Мисси, — но у того, кто зашел так далеко, чтобы ее убить, вероятно, имелся очень веский мотив.

— Ты так думаешь? — саркастически осведомился Вонг.

— А Дэнни почти не знал Рени. В сущности, Дэнни настолько мало знал Рени, что заявил, что она ему нравилась.

Вонг усмехнулся:

— Она производит — производила — великолепное первое впечатление.

— Не столько великолепное, — поправил я, — сколь интригующее.

Вонг прищелкнул языком.

— Ну, Томми, — резко вмешалась Мисси, — я знаю, что у тебя много дел и Рени в их число не входит, но я буду благодарна, если ты потрудишься описать свой опыт общения с ней в поучение Дэнни.

Вонг нахмурился.

— Пожалуйста, — добавила Мисси.

Вонг прошел к восточному окну, заложил руки в карманы брюк и оглядел Четвертую улицу.

— Это, разумеется, был не сексуальный опыт. Хотя Рени была очень привлекательна для мужчин. И, могу добавить, увлекалась ими.

Мисси поймала мой взгляд и подмигнула.

— Думаю, это одна из причин, почему она имела дело только с женщинами и мужчинами-геями. Обычный мужчина мог представлять угрозу, скажем так, угрозу для ее… давайте назовем это… сосредоточенности.

— Мужчины так ее беспокоили? — с большим удивлением спросил я.

— Нет, вовсе нет, — возразил Вонг. — Напротив, мужчины представляли для нее вызов. Она встречала интересного мужчину и просто не могла не соблазнить его или, по крайней мере, заставить признать, что она для него привлекательна.

— Включая и женатых?

— Ну да, конечно, за одним исключением — мужчин; женатых на женщинах, в которых Рени видела своих соперниц. В этом случае муж рассматривался как… трофей.

Мисси улыбалась.

«Для вынужденного ответа, — подумал я, — не так уж мало».

— Я ценю вашу деликатность, — сказал я самым нейтральным тоном, — но в вашем изложении она напоминает хищницу.

Вонг обернулся ко мне.

— Вы находили мисс Ноулс очень привлекательной, мистер Кестрел?

Может быть, я покраснел.

— Да.

Вонг снова отвернулся к окну.

— Многие мужчины находили ее привлекательной, мистер Кестрел. Она была милая женщина — на первый взгляд.

Мне неприятно было это слышать. Я чувствовал себя чуть ли не обязанным защитить Рени. Но почему? Я совсем ее не знал.

— Это… дело с трофеями, о котором вы упомянули, мистер Вонг. Вы имели в виду, что она могла соблазнить мужа соперницы, просто чтобы убедиться, что ей это по силам?

— Нет. Я имел в виду, что она соблазняла мужа соперницы, чтобы навредить, или отыграть очко, или хотя бы оскорбить соперницу.

— Не очень-то это приятно.

Вонг деликатно прочистил горло.

— Расскажи Дэнни, чем Рени зарабатывала на жизнь, Томми.

— Это интересный вопрос. Очевидный ответ — она была старьевщица, как называют это занятие антиквары.

— Старьевщица?

Мисси поспешила пояснить:

— Это покупатель, который обыскивает дешевые распродажи в гаражах, шарит среди подержанных вещей, обходит лавки мелочевки и антикварные лавочки, блошиные рынки и частные, не выставляющиеся на рынок коллекции в надежде обнаружить непризнанную и потому обычно недооцененную ценность.

— Ах вот как. — Я кивнул. — У меня был друг, который заходил ко мне в мастерскую, чтобы собирать старые обрезки экзотических видов древесины. Он играет на классической гитаре, разыскивает испанские и классические гитары по гаражам, отдает на реставрацию и перепродает с прибылью — или оставляет, чтобы играть самому, если инструмент ему нравится. В прошлом году он купил маленький корпус испанской гитары в безупречном состоянии, даже без царапин, за двадцать долларов. Владелец понятия не имел, чем владеет, а мой друг узнал в инструменте тончайшей выделки реквинто.[5]Он вырезал для нее гриф из…

— Реквинто? — резко прервала Мисси.

— Да, — раздраженно отозвался я.

— Ох, — мечтательно протянула она с подлинной ноткой ностальгии, — я просто обожаю людей, умеющих играть на реквинто.

— Угу. Оказалось, она стоила пару тысяч долларов.

— Ну, — сказала Мисси, — тогда он просто ас среди старьевщиков.

Она выжидательно переводила взгляд с одного из нас на другого.

Вонг снисходительно улыбнулся.

— Я смеюсь в душе, — обиженно сказал я.

Вонг обратился ко мне:

— Мистер Кестрел, могу я задать вам вопрос?

— Конечно.

— Насколько вам… э-э… понравилась миссис Ноулс?

Прошла минута. Я отозвался:

— Не знаю.