В ее руках появилась пухлая кипа бумаг.

— Что ты делаешь? — пробормотал тот, невольно опуская руки.

— Сам знаешь, — с холодной мстительностью произнесла Ольга.

Предательство отца ее детей нуждалось в немедленной компенсации. Компенсацией могло быть только другое предательство. — Ты со мной или против меня? — спросила она, пряча гневный блеск холодных глаз.

— С тобой, — растерянно пробормотал Андрей, хотя все внутри него протестовало против этих слов. Но как он мог возражать этой взбешенной фурии с кинжалами вместо глаз? Он вновь вспомнил сумрак той душной палатки, искусанные губы и чувство бессилия, охватившее тогда его…

Вскоре первая сумка, с чертежами, была уже готова, а в другую последовал опытный вариант, чудо техники, «ССН-1». Сверху его прикрыли бухгалтерскими документами и копиями договоров с заказчиками.

Через пять минут пузатые сумки уже покоились в багажнике машины.

Андрей, опустив плечи, сидел за рулем, оглушенный и раздавленный собственным ничтожеством.

— Эй, дорогой мой турист! — Так Ольга называла мужа лишь в минуты наивысшего ехидства. — Проснись, у нас мало времени!

Муж вполоборота повернул к ней свое уныло-бородатое лицо. Он знал, что отныне перестанет себя уважать, но почему-то он не смел ее ослушаться.

— На Белорусский! — приказала Ольга, и машина тронулась.

К началу рабочего дня опытный образец насоса, вся документация к нему и бухгалтерские документы фирмы были надежно спрятаны в одной из ячеек камеры хранения на Белорусском вокзале. Код от этой ячейки знала только одна Ольга Витальевна. И она не собиралась им делиться с кем бы то ни было. Она вообще не собиралась с кем бы то ни было делиться.

О следующем шаге госпожи Стрельцовой не знал никто, даже ее муж.

Визит ее в громкую фирму, чью рекламу круглосуточно крутили по телевизору, был краткосрочным по времени, но значительным по последствиям. Реклама этой фирмы демонстрировала небольшого чернявого люмпен-пролетария, который при содействии чудесной фирмы превращался в респектабельного обладателя собственной недвижимости и средств производства. «Мы — партнеры!» — возвещал мужичонка, сидя в растянутой майке за столом, на котором смутно виднелась бутылка беленькой и соленые огурцы. Сумасшедшие проценты, которые приносили акции этой чудо-фирмы, были сравнимы лишь со стартом межконтинентальной баллистической ракеты.

Результатом визита Ольги Витальевны в офис на Варшавском шоссе стал тот факт, что не далее, чем через три дня, счет насосной организации волшебным образом округлился до нуля, а счет чудо-фирмы, и без того астрономический, стал еще больше. Как она рисковала! Боже, как она рисковала!

Наружно дела в конторе протекали как нельзя более хорошо. Ольга Витальевна заискивала перед рабочим коллективом, покорно участвуя в демократических чаепитиях за общим столом, и предлагала сотрудникам отправиться в летний отпуск всем одновременно, чтобы хорошенько отдохнуть перед началом разработки новой модели. Каждую неделю, веером раскладывая на столе красиво оформленные документы, она долго рассказывала сотрудникам, сколько денег поступило на счет фирмы, и спрашивала совета, как ими распорядиться, при этом внимательно выслушивая предложения подчиненных. Вчерашние бунтовщики были полностью удовлетворены: сеанс дрессировки прошел успешно, руководительница выглядела вполне ручной, из некогда грозной директрисы можно было вить веревки.

В начале июля вся фирма дружно ушла в отпуск. На рабочем месте остались только Ольга Витальевна и ее муж. Способности Андрея Андреевича проводить собственную линию в семье были задушены в зародыше. Муж теперь лишь молча выполнял приказания жены, полностью деморализованный собственным предательством.

В июле 1994 года грянула весть, которую работники «Насос трейд», нежившиеся в это время на южных пляжах, поначалу пропустили мимо ушей, — крушение МММ.

Однако первый день после отпуска выдался не радостным. Ольга Витальевна выглядела бледной, точно ее живьем выкопали из могилы. Андрей Андреевич вообще отсутствовал (жена услала его в трехнедельный поход по Камчатке, чтобы он не портил ей игру).

— Что случилось? — встревожились сотрудники, в чьих сердцах смутно заворочалось беспокойство.

Когда весь коллектив был в сборе, директор выложила на блестящий полированный стол несколько бумажек с печатями и промолвила убитым голосом:

«Вот!»

Никто не понимал, что значат эти напечатанные на хорошей бумаге цифры с многими нулями.

— Приходно-кассовый ордер. На счет номер… переведена сумма в размере… — прочитал Проньшин и даже задохнулся от страшной догадки:

— Неужели ты все деньги туда вложила?

Ольга Витальевна молча кивнула и опустила глаза. Казалось, что ей было ужасно стыдно. Ведь она подвела коллектив, разрушила светлое будущее своих друзей, с которыми проработала пятнадцать лет, с кем бок о бок прошли ее лучшие годы, с кем они создавали чудо-насос «ССН-1».

Лишь немногим сотрудникам, плохо ориентирующимся в ситуации, пришлось объяснять случившееся. Предъявленные Ольгой бумаги означали, что в начале июня все, абсолютно все деньги фирмы были вложены в акции МММ путем безналичного перечисления из расчета курсовой стоимости шестьдесят семь тысяч рублей за тысячерублевую акцию. А в начале июля стоимость каждой акции уже перевалила за сотню.

— Я хотела забрать деньги, — каялась Ольга Витальевна. — Ведь вы подумайте, какая прибыль могла быть! За тридцать дней почти восемьдесят процентов! Мы бы разбогатели!

— Почему же ты не забрала деньги? — сурово спросил ее Проньшин.

— Не успела, — горестно вздохнула Ольга Витальевна. — Я думала, пусть они еще немного подрастут, пусть будет не восемьдесят, а сто процентов, тогда заберу… Я хотела, чтобы мы все разбогатели. Я же не виновата, что, когда мы были в отпуске, компания лопнула!

Ужасающая тяжесть случившегося парализовала всех.

— Ты не имела права вкладывать деньги без ведома коллектива! — наливаясь справедливым гневом, произнес Проньшин. — В мае на общем собрании мы обязали тебя давать отчет по всем финансовым действиям!

— Но ведь я хотела, чтобы мы все разбогатели! — оправдывалась Ольга, затравленно глядя на их обескураженные лица.

«Ничего бы не случилось, — думала она про себя, — если бы вы не вообразили себя хозяевами. Ничего бы не произошло!»

Проньшин в бешенстве приблизился к ней. Его тяжелый взгляд метал молнии, а подбородок мелко дрожал.

— А где деньги, поступавшие на счет в июне и июле? — едва сдерживаясь, спросил он.

— Все ушли на отпускные и премии, — покорно ответила Ольга Витальевна. — Вспомните, вы же сами голосовали за то, чтобы полученные деньги пустить на выплату зарплаты!

Действительно, в этом-то они никак не могли упрекнуть ее. Она была виновата лишь в том, что бухнула основной капитал предприятия в бездонную пропасть финансовой пирамиды. Только в этом. А в остальном она была чиста.