Нора развернулась к буфету, чтобы налить себе чашку кофе, в которой нуждалась как никогда, однако ее руки дрожали так сильно, что она не могла справиться с кофейником.

Если Рейд найдет время, чтобы встретиться с ней, она откажет ему. Должна отказать. Ей совсем не хотелось, чтобы пресса прознала про Деклана, а это было неизбежно, ведь рано или поздно журналисты выведают, что она одинокая мать, и тогда они вволю посудачат о том, поступится ли Рейд своей свободой ради чужого ребенка.

Когда звякнул телефон, она сначала не хотела вынимать его из кармана. У нее не было настроения читать очередные шутливые послания Рейда.

Но это было не шутливое послание.

«Я внизу. Хочу увидеть тебя».

Да, ей тоже хотелось его увидеть. Отчаянно.

«Где?»

«У меня в машине. Спустишься? Я не позволю никому сфотографировать нас».

– Мне надо выйти. Сможешь посидеть с отцом? – бросила Нора на бегу.

В ответ она услышала приглушенный стон Евы.

В лифте она постаралась взять себя в руки и подготовиться к серьезному разговору. Она должна сказать ему, что между ними все кончено. Сейчас.

Выйдя на улицу, Нора нырнула в лимузин, прикрывая лицо от назойливых папарацци, день и ночь карауливших у госпиталя. Как только дверца автомобиля захлопнулась, Рейд заключил ее в объятия, и Нора даже не успела вскрикнуть в знак протеста. Разум ее мгновенно помутился, когда его губы коснулись ее губ.

О да. Она так скучала по нему! Скучала по его запаху, по его сильным рукам. И она не могла оторваться от него.

Руки Рейда спустились к ее талии, проникли под джемпер, скользнули по обнаженной коже.

Собрав остатки воли, Нора уперлась ладонями в его грудь.

– Подожди, – задыхаясь, приказала она. – Я хочу сказать тебе кое-что, прежде чем моя одежда окажется на другом сиденье.

Рейд ухмыльнулся:

– Ты хочешь исполнить стриптиз? Хорошо. Если ты настаиваешь – давай.

Нора с трудом сдержала смех. И как ему удалось так легко рассмешить ее? Ведь она была настроена на серьезный разговор…

– Но сначала мы поговорим.

– Я понял. – Рейд выпустил ее из объятий, досада отразилась на его лице. – Прости. Я не звонил тебе, потому что у меня было много работы.

Нора отмахнулась, будто это не имело значения. Наверное, так оно и было.

– И это хорошо. У нас будет повод расстаться. О нас снова распускают слухи, и ты наверняка знаешь об этом. Именно это я хотела обсудить с тобой. Мы не должны больше видеться.

– Я тоже так думал, – признался Рейд. – И я пытался расстаться с тобой. И не общался с тобой все это время. Но мне дается это очень тяжело.

И ей тоже было тяжело. Но они все равно должны расстаться.

– Мы должны постараться. Журналисты преследуют меня, дыша мне в спину, и мой отец…

Внезапно весь этот ужасный день обрушился на нее, и голос Норы сорвался.

Рейд обнял ее своими сильными руками, и она не оттолкнула его, потому что сейчас больше всего нуждалась в утешении. Нора перестала сдерживать слезы, застилавшие глаза, и расплакалась, уткнувшись в грудь Рейда. Он прижал ее к себе и, поглаживая по спине, шептал слова утешения. Выплакав все слезы, Нора впервые за много дней спокойно вздохнула.

– Что тебе сказал отец? – спросил Рейд, и беспокойство в его голосе тронуло ее до глубины души.

– Ничего особенного. Он был в своем духе. Просто сегодня на меня это сильно подействовало, потому что…

– Потому что меня не было рядом, – закончил за нее Рейд, и в голосе его послышалось сожаление. – Ты могла бы сама мне это сказать. Я оставил тебя в тяжелой ситуации и перестал звонить. Но теперь я здесь. Позволь мне позаботиться о тебе.

– Я очень благодарна тебе за сочувствие, но я уже давно сама забочусь о себе, – гордо произнесла Нора.

Откинувшись назад, Рейд одарил ее снисходительной улыбкой, однако в глубине его карих глаз таилась тревога.

– Тебе надо бросить все это. Я не шучу. Ты позволяешь отцу издеваться над собой. Ты ничего ему не должна, и эти бдения возле больничной койки убивают тебя. Почему ты до сих пор не уехала из Чикаго?

– Потому что… – Нора не знала, что сказать. Почему она все еще здесь, в этом мрачном, холодном городе? Точно не из-за отца, который не собирался становиться другим человеком, которого она волшебным образом могла бы простить. О боже. Неужели она хотела быть ближе к Рейду? – Потому что…

Он мягко улыбнулся:

– Почему ты не едешь домой?

Домой. Это слово пронзило ее сознание. Да, она хотела вернуться домой.

– Я не могу уехать домой. Отец умирает. Моя семья…

– С ними все будет хорошо. Ты сказала, что у него в запасе есть еще несколько месяцев. Если ты будешь сидеть рядом с отцом, ты не вылечишь его, Нора, – произнес Рейд, разминая сильными пальцами ее затекшие плечи и шею. – Ты сказала, что у тебя еще нет обратного билета. Позволь мне отвезти тебя домой. У меня есть частный самолет.

С трудом сглотнув, Нора подавила в себе слово «да».

– В этом нет никакой необходимости. Я полечу коммерческим рейсом.

– Но зачем? Позволь мне позаботиться о тебе, – настаивал Рейд. – Я хочу этого. Позволь. Если не ради тебя, то ради Деклана.

Нора не ожидала, что Рейд использует этот козырь. На мгновение она растерялась, но тут же ее охватила радостная мысль: ей не придется лететь в набитом людьми самолете с двухгодовалым сорванцом!

Она сможет уехать домой, избавиться от назойливого внимания прессы и больше не ходить в больницу к отцу, помириться с которым невозможно.

Зачем же тогда отказываться от любезного предложения, сделанного ей старым добрым другом?

– А что, если я понадоблюсь отцу? – произнесла Нора нерешительно, понимая, насколько слаб этот аргумент.

Рейд хмыкнул:

– Саттону может понадобиться только пинок в зад. И это все, что я могу сказать по этому поводу. Если ты действительно им понадобишься, они позвонят тебе. Поезжай домой, отдохни немного, а потом вернешься, если это тебя так беспокоит.

– Тебе легко говорить. – Нора улыбнулась, чтобы скрыть свою боль. – У меня нет частного самолета, чтобы в любой момент отправиться куда пожелаешь.

– Тогда я останусь с тобой, пока ты не захочешь вернуться, – невозмутимо промолвил Рейд.

– Что значит – останусь с тобой? В Колорадо? – Нора была ошеломлена. – Рейд, это безумие!

Но это было именно то, чего она хотела.

– Безумие – жить в Чикаго, когда за тобой охотятся журналисты. Мне очень жаль, что тебе тоже досталось. Но я предупреждал тебя. – Рейд сжал ее ладонь. – Уехав в Колорадо, мы не сможем разрешить наши проблемы, но мы хотя бы на время сбежим от них!