– Работа подождет. – На его лице вспыхнула улыбка, которая произвела на Нору такое же впечатление, как и вчера, в больничном коридоре. Ей показалось, будто ее ударили в солнечное сплетение. – Ты скоро уедешь, и я хочу провести эти дни до отъезда с тобой. С тобой и Декланом, – добавил Рейд. – А я потом наверстаю упущенное.

Нору охватило чувство вины. Сама того не желая, она ввела его в заблуждение.

– Я еще не могу сказать конкретно, когда уеду. Пока отец находится в таком состоянии, я не буду покупать обратный билет… – Нора отвела глаза в сторону. – Поэтому, пожалуйста, занимайся работой. А нас больше не надо развлекать.

– Нора. – Рейд заглянул ей в глаза. – Я не развлекаю тебя. Тебе не нужен экскурсовод в родном городе. Не глупи. Я провожу время с тобой и Декланом, потому что я этого хочу.

Его откровенность убедила ее, а так как Норе очень не хотелось снова сидеть в больнице, она кивнула:

– Тогда мы с удовольствием соглашаемся. Правда, Деклан?

Малыш сонно кивнул, прислонился головой к спинке сиденья и через секунду уснул. Когда они приехали, Рейд взял его на руки, внес в дом и бережно уложил в кроватку.

– Такое ощущение, что ты делаешь это не в первый раз, – сказала Нора с улыбкой, когда он закрыл дверь детской.

Рейд смутился. Действительно, ему уже приходилось укладывать Деклана в кроватку. Но это был их маленький секрет.

– А теперь будет продолжение, – прошептал он, подхватив Нору на руки, словно Ретт Батлер из «Унесенных ветром».

Нора, не дыша, уткнулась лицом в его шею. Рейд внес ее в спальню и ногой закрыл за ними дверь. Его пылающий взгляд красноречиво говорил о том, какое «продолжение» у них будет.

– Оказывается, ты ловко укладываешь в кровать не только малышей, но и их мам, – игриво заметила Нора, предвкушая бешеную скачку. Но, к ее удивлению, Рейд выбрал совсем другой стиль: медленный и чувственный.

Нора наслаждалась сказочными ощущениями, когда Рейд целовал ее долго и глубоко, лаская даже с каким-то благоговением. Когда наконец он вошел в нее с истязающей неспешностью, Нора чуть не расплакалась от блаженства.

Расплакалась. Ведь это был всего лишь секс, зачем же плакать! Но, взглянув на Рейда, она поняла, что он испытывает подобные чувства. Встретившись с ней взглядом, он улыбнулся, и эта улыбка преобразила его.

И ее тоже. Теперь они были не просто старыми друзьями. Между ними возникла духовная связь, и Нора больше не могла сдерживаться. Сердце ее взорвалось от чувств в то же мгновение, что и тело. Она растворилась в этом мужчине.

Издав стон, Рейд последовал за ней, а затем так крепко обнял ее, будто не собирался никогда отпускать.

Но ему придется это сделать.

* * *

Рейд постучал в дверь гостевого дома Винчестеров уже в третий раз за три дня. Сегодня ему предстояло посетить скучный благотворительный вечер, и Нора согласилась сопровождать его. Их совместное появление на официальном мероприятии, конечно, вызовет волну слухов, но Рейд, кроме Норы, никого не мог представить рядом с собой. И это тоже становилось привычкой, с которой надо было расставаться, но Рейд не знал, как это сделать.

Когда Нора открыла дверь, у него перехватило дыхание.

– О-о-о! – только и мог произнести Рейд.

– Тебе нравится? – спросила она.

Нора покружилась перед ним, взметнув длинную юбку. Темно-синее платье без бретелек открывало ее точеные плечи и красиво облегало роскошную грудь. Волосы были уложены в высокую прическу, лишь несколько прядей обрамляли лицо. На шее в лучах заходящего солнца сверкало ожерелье с сапфирами такого же глубокого синего цвета, как и платье.

Но этот блеск бледнел в сравнении с ней самой.

– Ты прекрасна! – прошептал Рейд, не в силах положиться на свой голос.

Удовлетворившись его ответом, Нора махнула рукой Грейси, которая в это время играла в гостиной с Декланом на его лоскутном одеяле.

– Мы ушли. Вернемся в десять.

– Так я и поверила, – отозвалась Грейси. – Я взяла с собой пижаму и зубную щетку, так что не волнуйтесь, я останусь здесь до утра. Повеселитесь как следует!

Нора закрыла дверь, и они остались одни на крыльце. Рейд сглотнул. Его вновь охватило волнение. Сегодня им предстоит впервые выйти в свет вместе, и, конечно, от глаз репортеров и городских сплетников не укроется то, что с Норой его связывает не просто давняя дружба, а нечто большее. И все же Рейд надеялся, что их совместное появление на публике останется незамеченным, но, когда лимузин подкатил к главному входу Чикагского музея естественной истории, эта надежда рассыпалась в прах. На площадке перед музеем собралась толпа зевак, количество репортеров с камерами было устрашающим.

– Ты готова к этому? – спросил он Нору.

– Нет, не готова, – призналась она. – Чувствую себя не в своей тарелке. Боюсь, я испорчу твою репутацию.

– Как бы не так! Ты улучшишь мою репутацию только потому, что будешь находиться рядом со мной, – сказал Рейд. – Я говорю о том, готова ли ты, что завтра твое имя будет у всех на слуху?

Ему была ненавистна мысль о том, что их жизнь выставят напоказ перед незнакомыми людьми. В Интернете непременно появятся фото с какими-нибудь дурацкими подписями, типа «Миллионер-отшельник покорил дочь чикагского короля недвижимости».

До сих пор им с Норой удавалось держаться подальше от любопытных глаз, но это не могло длиться вечно. Как только машина остановится у края красной ковровой дорожки и шофер откроет перед ними дверь, они сразу же окажутся под прицелом фотокамер.

– Я-то готова. Но, увы, именно ты пострадаешь больше всего. Я уеду домой, и все забудут обо мне. – Нора взмахнула рукой. – Именно поэтому я и уехала из Чикаго. Мне никогда не нравилось находиться в центре внимания.

Каково это – уехать в другой город? Этот сценарий Рейд никогда не рассматривал, но теперь задумался над этим. Сейчас ему показалось это очень заманчивым. Это был прекрасный способ скрыться от слухов и сплетен, распускаемых о нем.

Конечно, он не мог управлять своей империей, находясь вдалеке от головного офиса. Другие люди могут работать удаленно, но не Рейд – он просто не мог жить без своих отелей. И все же мысль о побеге занимала его все больше, когда он шел рука об руку с Норой по красной ковровой дорожке, заслоняя глаза от ослепляющих вспышек фотокамер. Рейд вздохнул с облегчением, когда они наконец вошли в музей. Массивные двери закрылись за ними, и уличный шум мгновенно затих.

В холле звучала музыка. Рядом с парой слонов – старейшими экспонатами музея – был установлен рояль, за которым восседал всемирно известный пианист. По залу прогуливались представители чикагской элиты, обсуждая сделки. Здесь крутилось больше денег, чем на Великолепной миле[1] в канун Рождества.