Сначала он лишь тихие вздохи услыхал. Привычный к засадам и вечному ожиданию боя, Лютовид сразу же насторожился. А когда дверь отворил и увидел Мельцу, свернувшуюся калачиком на полу, рыдающую… Внутри у него что-то сломалось. Он ощутил эту поломку явственно и чётко. Раньше всё слаженно работало, как вычищенный механизм пищали. Ни сбоев, ни осечек. Взвёл курок да выстрелил, точно в цель попал. Но съёжившаяся, вся в слезах, панна безжалостно раскурочила весь механизм его тела. Больно отчего-то стало. Он едва удержал себя, чтобы не кинуться к ней, не прижать к себе. И не потому, что желал утешить и успокоить, а по другой причине… Как будто у него изнутри что-то важное вынули, с корнем выдернули. А обнимет Мельцу, коснётся её гладкой кожи, и всё на место вернётся. Исправным, как прежде станет. Так что же это, как не сумасшествие? "А ты ещё девку какую-то искать собирался… – насмешливо зашипел змей внутри. – Неужто решил, что другая твою жажду утолить сможет?" Змей издевательски смеялся, заставляя Лютовида признать свои желания. И что за желания это были… Даже думать о таком – грех, но пеплицкая панна пробудила в его душе нечто тёмное и дикое. Лютовид и заснуть сегодня боялся – едва глаза закрывал, как Мельца ему виделась.

Он обманул её. Сказал, что Немой Убийца не знает промаха. Сначала, утешая, просто хотел вселить уверенность, придать сил. Но потом, когда напугал, провоцируя… Лютовид вдруг понял, что хотел получить что-то от неё на память. Так почему бы не шрам? Что ж с ним происходит-то? А как она беспокоилась, когда царапины увидела! Зелья выпить предлагала. В глазах – тревога. О нём никто и никогда не заботился, не переживал, когда он очередные раны получал. Он растерялся, не зная, что должен делать. Ни разу в жизни женщина не интересовалась, больно ему или нет…

Третьи петухи возвестили о приходе рассвета, вырвали из дум. Тонким ручейком потянулись на промысел рыбаки. Небо в отдалении посветлело.

– Атаман, гляди-ка! – Ягин встал на колени и тыкнул пальцем за спину Лютовида.

Разрезая тучи на куски, по небу неслась ведьма. За ней тянулись клочья тумана, прицепившиеся к волосам и платью. Вся она казалась частью тяжёлых низких облаков.

– Смотри, торговый! Твоя знакомица. – Гирдир прищурился, следя за приближающейся ведьмой.

Подобно хищной птице, она рассекала воздух, стремительно двигаясь к своей цели – укрытой туманом горе.

– Нам бы с ней потолковать… – Ягин задумчиво вертел в руках лук.

– Да, хорошо бы было. – Лютовид вытащил двуствольную пищаль.

Мутно блеснули серебряные стволы. Витиеватое чернение узоров на них было подобно извивающимся змеям.

Словно тоже желая поучаствовать в охоте, ветер ещё больше нагнал туч, превращая небо в расплавленный свинец. Ведьма прорывалась сквозь низкие облака, и казалось, что они рассыпаются подобно пеплу. Ягин выпрямился во весь рост на покатой крыше и достал из колчана стрелу. Хищно моргнул металлический наконечник. Кроваво-алым мелькнуло оперение. Приладив стрелу, лучник натянул тетиву и прицелился. Порванной струной зазвенела тетива, ветром в щелях запела выпущенная стрела. Рассекая воздух, устремилась к ведьме, но далеко не долетела до цели.

Ворожейка стрелу заметила. И когда Ягин вновь прицелился, направила свою метлу прямо к нему. Он выстрелил ещё раз. Ведьма лихо пригнулась к самому древку, и вновь стрела пролетела мимо. Захохотав, ворожейка пронеслась прямо над острым шпилем, а затем взмыла ввысь.

Лютовид не спеша поднял руку с пищалью и прицелился.

– Даже ты не попадёшь отсюда. – Ягин с сомнением поглядел на атамана.

Медленно Лютовид взвёл резной курок. Ведьма рассмеялась пуще прежнего. Ветер подхватил её смех и разбросал по сторонам. Атаман выстрелил. Антип испуганно вскрикнул, а ворожейка дёрнулась вперёд и слетела с метлы. Её седые волосы клочьями паутины трепыхались в воздухе, пока она падала вниз, истошно вопя. Скорченный ведьмин силуэт исчез среди деревьев, а дикий крик затих.

Лютовид скомандовал: "Спускаемся!" и осторожно зашагал по черепице вниз.

* * *

В лесу всё ещё царил сумрак. Солнце не спешило показываться на небе, и ночь не желала так просто уступать свою власть. Топот лошадиных копыт нарушал царящую вокруг мирную тишину. Лес затаился словно в предвкушении чего-то страшного.

Лютовид направлял Ветра сквозь заросли шиповника. Чтобы не ранить верного скакуна, он старался пускать коня лишь туда, где переплетение кустарника было не слишком густым. Но приходилось ещё тащить за собой торговца, который, похоже, и с гусеницей не управился бы. Антипкина Тучка резво следовала за Лютовидом. Но, стоило ему отпустить поводья и отдать торговому, останавливалась как вкопанная и будто засыпала. Гирдир же с Ягином вместо того, чтобы помочь, спорили, в какую сторону нужно ехать.

Неожиданно впереди появилось бледное сияние. С трудом преодолев особо плотную колючую преграду, они оказались среди покорёженных дубов. Как будто скрюченные в агонии стволы росли так близко друг к другу, что сплелись над головами ветками. Сквозь «потолок» из ветвей и листвы едва проникал свет. Но какая-то сила проделала в нём брешь, и мутный сизый свет столбом вливался в мрачные заросли. Этой силой оказалась ведьма. Она корчилась от боли и тихо стонала, катаясь по земле меж двух особенно жутких деревьев. Из раны на плече шёл серебристый пар от заговорённых и смоченных в особом растворе пуль. Они стократ усиливали страдания ворожейки. Рядом, словно повторяя движения хозяйки, из стороны в сторону металась длинная метла. На широком шершавом древке ярко сияли вырезанные руны. Лютовид спрыгнул с Ветра и наступил на метлу. Та задёргалась, но, почувствовав его волю, угомонилась и сдалась.

Не оборачиваясь, атаман скомандовал:

– Займись метлой!

Дело это всегда за Гирдиром оставалось. Он достаточно силён был, чтобы удержать строптивую летунью. Лютовид же к ведьме подошёл. Та уже неподвижно лежала на земле, тяжело дышала и едва слышно постанывала. Пальцами она зажимала рану. Серебристый пар, что вился от ранения, сияя в темноте, причинял ей неимоверную боль. Лютовид без труда отодвинул тонкую руку и убрал прилипшие седые пряди. Дробь, которую он выпустил в неё, едва ли не разворотила плечо. Оно превратилось в кровавое месиво, сквозь ошметья кожи белела кость. Легко подхватив ведьму на руки, Лютовид кивнул застывшему торговцу:

– Слезай с лошади. Живо!

Тот с перепугу свалился вниз, запутавшись ногой в стремени. Подскочил Ягин, помог Антипу выпутаться, а потом и к Лютовиду подошёл. Вместе они водрузили ведьму на лошадь, ноги к стременам привязали, руки – к хомуту.[30] Гирдир уже разобрался с метлой, обмотав прутья тканью, а черенок – верёвкой. На нём всё ещё бледно сияли руны. Подле того места, где ведьма упала, валялась и её сумка. Наверное, соскользнула с плеча. Лютовид подобрал грязно-белую котомку. Внутри что-то звякнуло, и по ткани расплылось тёмное пятно. Не иначе разбилась какая-то склянка с зельем. Осторожно он привязал сумку к своему седлу.