Внезапно я все поняла. Он ухмыльнулся.

– Маркус! – я попятилась к стене. – Фу, напугал. Зачем ты пришел?

– Я напугал тебя, а ты пугаешь меня! Видишь ли, в каком-то смысле ты особенная. Сильно не зазнавайся, сама по себе ты никто. Нас бесит другое: с тобой клан Джейкобсонов получает явное преимущество. У нас давно не было ни запечатлений, ни обретения способностей. И вдруг на тебе – снова повезло им, а не нам! Мы тут подумали и поняли, что ты появилась не случайно. Должна быть какая-то причина! Ты особенная, поэтому мы не станем сидеть сложа руки, а будем действовать!

– Ты о чем? Что вы задумали? – спросила я, страшась услышать ответ.

– Никакой силы вы не обретете! Если вас с Калебом разлучить, то ни ты, ни он не получите своих способностей.

При одной мысли об этом я задохнулась от боли.

– Вы не посмеете! Ведь тогда я умру.

Маркус дико расхохотался.

– Ничего подобного, дуреха! Ты будешь корчиться в муках, но не умрешь. Ну, по крайней мере, не сразу. Мы вполне готовы принести такую жертву.

– Не надо! – взмолилась я.

Спасения не было… Маркус указал на черную машину, припаркованную на обочине.

– Садись.

– Нет! Нет!

– Поздно! Зря ты его вытащила из-под колес. Ты сама во всем виновата, Мэгги! Ему станет так же больно, как и тебе. Калеб будет корчиться от боли без надежды на спасение. Видишь, что ты натворила?

– Почему ты его так ненавидишь? Что он тебе сделал? – простонала я.

– Хватит того, что он родился на свет, – прорычал Маркус.

Внезапно мы очутились возле машины, я и не поняла, как это произошло. Маркус схватил меня за руку и толкнул в салон.

Я закричала, пытаясь найти точку опоры, но ее не было. Я падала в бездонную темноту. Я ничего не видела и не слышала, ничего не чувствовала, кроме жгучей боли от ожога на руке. Наконец я ударилась о дно, и раздался грохот.

* * *

Я подскочила в кровати, словно упала на нее с высоты. Простыня взмокла от пота, по лицу текли слезы, тело пульсировало от боли. Это уж слишком! Я понимала, что со мной происходит, но едва не разрыдалась.

В дверь позвонили, послышались голоса. Я лежала в кровати, пытаясь отдышаться, и не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. Перед глазами мелькали звездочки.

Потом на лоб мне опустилась ладонь, и я было вздохнула с облегчением, однако внезапно поняла, что это совсем не та рука, которую я ждала. Я открыла глаза и увидела встревоженного отца.

– Милая, Калеб ждет внизу, но я скажу ему, что ты заболела. У тебя жар!

– Папа, нет! Он мне нужен! – закричала я, выпутываясь из-под одеяла.

– Мэгги, прекрати! – раздраженно воскликнул отец. – Я знаю, он тебе нравится, но пусть подождет денек-другой, пока ты поправишься.

– Нет! Папа… Калеб! – судорожно выдохнула я.

– Я здесь! – Калеб бесцеремонно отпихнул отца в сторону и взял мое лицо в ладони.

Я едва не разрыдалась от облегчения. Все снова встало на свои места и я наконец смогла дышать. Вот только, открыв глаза, увидела, как разозлился папа.

– Знаешь что, иди-ка ты отсюда подобру-поздорову! – велел он Калебу.

– Папа, послушай…

– Помолчи! Я не позволю сопливому юнцу врываться в мой дом спозаранку, отпихивать меня в сторону и прыгать к моей дочери в постель! Что происходит, Мэгги?

– Ничего…

– Простите… – начал Калеб, помогая мне сесть.

Он обнял меня за плечи, и я почувствовала себя под надежной защитой. Суровое лицо отца побагровело.

– Извините меня, пожалуйста! – торопливо произнес Калеб. – Я услышал, что Мэгги ужасно расстроена, и запаниковал. Мне не следовало вас толкать.

– Еще как не следовало! Ты у меня узнаешь…

– Пап, он же извинился! – взмолилась я.

Отец внимательно посмотрел на меня, склонив голову набок, и приложил тыльную сторону ладони сначала к моему лбу, потом к щеке.

– Странно, жара нет… Когда я пришел, ты вся горела.

– Все в порядке, – пожала я плечами, стараясь выглядеть беззаботной.

– Хм. Ладно, можешь идти. И пусть Калеб больше не является так рано. Ясно?

– Пап… – заспорила я.

– Конечно, сэр! – поспешно заявил Калеб. – Спасибо за понимание. Я был не прав!

– Что ж, бывает. И не смей носиться на своем чертовом байке сломя голову! – Отец посмотрел на меня, однако пальцем погрозил Калебу. – Хоть раз увижу Мэгги без шлема…

– Что вы, сэр! Обещаю, такого никогда не случится!

– Смотри у меня, – предупредил отец и вышел из комнаты.

Я поскорее обняла Калеба за шею и стала выговаривать ему за покладистость:

– Как ты мог пообещать, что больше не будешь приходить по утрам?

– Еще как буду, просто он об этом не узнает, – шепнул он и заговорщицки улыбнулся.

– Ну и ну!

Калеб прижал меня к себе, коснулся моей кожи носом и глубоко вдохнул.

– Пахнешь восхитительно! – пробормотал он и положил голову мне на плечо.

Я все еще касалась его шеи, и вдруг отчаянно захотелось запустить пальцы в его густые волосы.

– И пижама тебе идет! – добавил он.

– Ах да! – Я отпрянула и смущенно скрестила руки на груди. – Совсем забыла переодеться.

– Ничего страшного, милая пижамка! – рассмеялся Калеб. – Меня тревожит другое. Что стряслось? На ломку не похоже. Ты до смерти перепугалась.

– Мне приснился сон, такой настоящий… – Я рассеянно потерла руку, вспомнив Маркуса.

Калеб озабоченно прищурился, приподнял рукав моей пижамы, и я ахнула: на плече чернел ожог в форме пятерни! Но ведь это был сон!

– Я его убью! – прорычал Калеб.

– Как такое возможно? Я же спала!

– Нужно срочно ехать к моему отцу. Жаль, ты не сможешь показать мне, как это случилось, – пробормотал он.

– Почему не смогу? У тебя же получается.

Калеб покачал головой.

– Попробовать можно, однако людям это дается гораздо труднее.

Я повернулась к Калебу, положила колено ему на бедро, притянула его лицо к своему и увидела стремительно мелькнувший образ. Калеб представил, что я его целую! Я сдержала удивленный возглас. Надо же, я и не знала, что он об этом мечтает! Я долго недоумевала, почему он не поцелует меня сам. Прочтя его мысли, я едва не улыбнулась, но решила не отвлекаться. Я прикоснулась лбом к его лбу, как делал Калеб в ресторане, услышала сердцебиение, немного неровное и ускоренное, и вернулась в свой сон.