«В школе я все пропустила мимо ушей», — поняла вдругПоппи. «Я использовала свои мозги, чтобы перехитрить учителей, а это совсем ужглупо». Она поняла, что по-новому стала относиться к Филу, она уважала его. Онискренне старался научиться чему-нибудь полезному. Очевидно, ее брат был совсемне тем достойным сожаления занудой, каким она себе его представляла. Можетбыть, он действительно был прав, ругая ее в свое время за лень.

«Я так изменилась», — подумала Поппи и вздрогнула.

Что было тому причиной — то ли бегущая по ее сосудам чужаякровь, то ли болезнь, разрушавшая ее плоть, то ли она просто сильноповзрослела, — но она изменилась.

Раздался звонок в дверь. Даже не покидая комнаты, Поппизнала, кто пришел. Она чувствовала приближение Джеймса. Он пришел, чтобызавершить начатое. Поппи посмотрела на часы. Невероятно! Уже четыре часа. Времянеудержимо неслось вперед.

«Не волнуйся. У тебя есть еще несколько часов», —напомнила она себе и снова взялась за телефон. Но вот в дверь ее спальнипостучала мама.

— Дорогая, Фил думает, что мы с Клиффом можем оставитьтебя ненадолго. Пришел Джеймс, но я сказала, что ты не хочешь его видеть. И ядействительно не хочу уходить от тебя сегодня вечером, — миссис Хилгардказалась необычно возбужденной и растерянной.

— Нет, мам, я буду рада повидать Джеймса. Правда. И ядумаю, тебе надо отдохнуть. В самом деле.

— Что ж, я рада, что вы с Джеймсом помирились. Но я всеже не уверена…

Некоторое время ушло на то, чтобы убедить миссис Хилгард,что Поппи чувствует себя гораздо лучше, что впереди у нее недели и даже месяцыжизни, что нет никакой необходимости сегодня вечером сидеть дома.

Наконец мама поцеловала Поппи и согласилась. Оставалосьтолько попрощаться с Клиффом. Он обнял Поппи, и она простила ему, что он занялместо ее родного отца. «Ты очень старался, — подумала она, отрываясь отего черного костюма и глядя на его квадратный мальчишеский подбородок. — Иты должен будешь позаботиться о маме, после того как все закончится. Так что япрощаю тебя. Ты в самом деле ничего парень».

Вот мама и Клифф выходят из комнаты. Настало времяокончательно с ними проститься. Поппи окликнула их, они оба остановились и,улыбнувшись, помахали ей.

Когда они уехали, в спальню вошли Джеймс и Филипп. Поппипосмотрела на Джеймса. Взгляд его серых глаз был непроницаем, ничего нельзябыло прочесть в их бездонной глубине.

— Пора? — спросила она дрожащим голосом.

— Пора, — ответил Джеймс.

— Надо все сделать правильно, — сказалаПоппи, — как положено. Принеси свечи, Фил.

Лицо Филиппа стало пепельно-серым.

— Свечи?

— Да, сколько сможешь найти. И подушки. Мне нужно многоподушек.

Поппи опустилась на колени, склонившись над кипой дисков.Фил мельком взглянул на нее и вышел из комнаты.

— Нет. Это очень монотонно, — сказала Поппи,перебирая диски. — А это уж слишком. Мне нужно что-нибудь убаюкивающее.

— Может, это?

Джеймс поднял диск. Поппи посмотрела на название.

Мелодия исчезновения.

Ну конечно. Это просто здорово. Поппи взяла диск и посмотрелана Джеймса. Обычно он пренебрежительно величал мягкую убаюкивающую музыку«помехами».

— Ты меня понимаешь, — тихо сказала она.

— Да. Но ты не умираешь по-настоящему, Поппи. Это непрощание с жизнью.

— Но я ухожу. Я должна измениться.

Поппи не могла выразить свою мысль точнее, но внутреннийголос подсказывал ей, что она все делает правильно. Она умирала для своейпрежней жизни, уходила из нее навсегда.

К тому же они оба знали, что она может не выдержатьтрансформации и умереть.

Фил принес свечи — свечи рождественские, свечи хозяйственныена случай отключения электричества, ароматические свечи. Поппи показала, кудаих поставить, и попросила зажечь. Затем она пошла в ванную комнату ипереоделась в лучшую ночную рубашку, фланелевую, с мелкими ягодками земляники.

«Подумать только, — размышляла она. — В последнийраз я спускаюсь в холл, в последний раз открываю дверь в свою спальню».

Спальня выглядела великолепно. Мягкое мерцание свечейпревратило комнату в таинственное святилище. Звучала красивая величественнаямузыка. Поппи готова была слушать ее вечно, погружаясь в прекрасные грезы.

Поппи открыла платяной шкаф и вешалкой сбила с верхней полкиплюшевого льва. Она положила его в постель среди многочисленных подушек. Может,это и глупо, по-детски, но она хотела, чтобы в эти минуты он был рядом.

Поппи села на кровать, посмотрела на Джеймса и Фила. Они обасмотрели на нее. Фил был очень печален, у него дрожали губы. Джеймс тоже былпечален, но угадать это могла только Поппи, прекрасно изучившая его за долгие годыдружбы.

— Все в порядке, — сказала Поппи юношам, понуростоявшим рядом с ее постелью. — Да поймите вы, со мной все в порядке, и яне вижу причин для грусти.

Странно, но она говорила правду. Она была абсолютноспокойна, в мыслях царила ясность, все вдруг стало просто и понятно. Онапоняла, через какие испытания ей предстоит пройти, и приняла их как должное.

Фил подошел и взял ее за руку.

— Как все будет происходить? — хриплым шепотомспросил он Джеймса.

— Сначала мы обменяемся кровью, — заговорилДжеймс, обращаясь к Поппи. Он смотрел только на нее. — На этот разпонадобится не так много. Скоро ты должна измениться окончательно. Перерождениепроизойдет как результат битвы твоей и моей крови, что-то вроде последнейбитвы, ты понимаешь, что я имею в виду.

Джеймс рассеянно и печально улыбнулся. Поппи кивнула ему вответ.

— Ты почувствуешь слабость, а потом просто заснешь.Трансформация произойдет во время сна.

— А когда я проснусь? — спросила Поппи.

— Ты будешь под гипнозом. Я скажу тебе, когда ты должнапроснуться, и в это время приду за тобой. Не волнуйся, я все продумал. А сейчастебе нужно отдохнуть.

Дрожащими руками Фил взъерошил волосы. Только сейчас онвспомнил, с какого рода деталями им придется столкнуться.

— Подожди, — прохрипел он, — ты говоришь, чтоона будет спать. А она в это время будет выглядеть… как…

— Как мертвая… — закончила Поппи, когда его голоссорвался.

Джеймс смерил Фила холодным взглядом.

— Да. Мы ведь это уже обсуждали.

— Потом мы должны… А что произойдет с ней?

Джеймс прожег его взглядом.

— Все в порядке, — мягко сказала Поппи, —объясни ему.