ребром:

как быть?

Не прост ответ.

Рублем нельзя купить

того, что нет.

А нет былой страны

и прежних грез.

И мысли, что стройны,

теперь – вразнос.

Перед грозой

Загорелись у радуги крылья

и дрожит в напряженьи дуга.

Грозовою насыщена пылью,

атмосфера до боли туга.

Без пророчеств и Ванды и Глобы

ясно: вскорости лопнет струна,

вздрогнет мир.

Но хочу, чтоб без злобы

и без крови омылась страна.

Гроза

На голубом небесном поле

навстреч друг другу как враги,

сорвавшись с черного приколья,

метнулись молний остроги.

И все, ярясь, заголосило

и заметалось взад-вперед.

Какая бешеная сила –

и так бездарно душу рвет.

Воронье не поделило падаль

Воронье не поделило падаль,

раскричалось как базарный грай.

но пришел с совковою лопатой

дворник…

и убрал вонючий рай.

Малиновое солнце

Малиновое солнце

ласкает горизонт,

и утренние тучи

в его объятьях тают,

а я беру с собой в дорогу зонт -

с погодой нашей всякое бывает.

То – тишь да гладь,

а то – гудят ветра,

жара

сменяется вдруг снегом небывалым

О, переменчивость -

извечная черта

российской жизни,

и в большом

и в малом.

Взметнулись в небо

Взметнулись в небо

стрелы колоннад

над

хладом

застарелых площадей.

Мы – разминулись:

непо-

гребенный на Пискаревском

Ленинград

и Петербург

как петролатум наших дней.

На солдатском кладбище

На могилах оседает снег,

оголяя мраморные доски -

силится усопший человек

дотянуться до колен березки;

и она пытается помочь,

ветки как ручонки простирая -

ждет отца с войны родная дочь…

… Но молчит в ответ земля сырая.

Ты казенной истине внемли:

все мы будем памятью и тенью,

чтоб в утробе матери – земли

быть готовым к новому рожденью.

23.02.98.

Проснись, Русь

Даже в самые вялые годы

ты всегда неутешной была,

восполняя нехватку свободы

ощущеньем мечты и тепла.

Пусть ошиблись твои демиурги,

подведя тебя к красной стене,

ты-

себя не теряла,

и в жмурки

не играла меж чуждых теней.

Ты, горюя,

себя уважала,

у тебя было что-то свое,

а сегодня от сытого жала

потеряла себя самое.

Ты пошла по рукам -

недотрога,

звездный свет над тобою погас,

и ухабистой русской дорогой

биты вдребезги

«Вольво» и «Газ».

Русь, проснись,

оглядись хорошенько,

сбрось ты с плеч паутину словес,

тяжело,

но взойди по ступенькам

к изначальному лику небес.

7.11.94 г.

Так на Руси заведено

Так на Руси заведено:

коль повод есть -

не медли сборы,

пусть по губам течет вино,

а на закуску – разговоры.

Так размягчается душа,

ей хочется вокруг излиться.

И этой аурой дыша

перестаешь стенать и злиться;

и ощущая живость лиц,

стряхнувших дел оцепененье,

заботы оседают ниц

и возвышаются творенья.

И начинаешь понимать,

обняв соседку иль соседа:

не зря рожает в муках мать,

даруя жизнь как чудо света.

Рождественская ночь

Рождественская ночь -

начало всех начал,

по крайней мере, нового завета.

Мороз обмяк,

и лишь маразм крепчал,

и не несет надежды луч рассвета.

О, сколько фарисейства нынче в нас:

одной рукою молим покаянье,

другою – в тот же день и тот же час

несем мы людям смертные страданья;

чем меньше тех – неверных на земле,

тем более Христа-младенца славим.

Когда же окопавшихся в Кремле

в далекое небытие мы сплавим?

Не надо мне гнусавеньких молитв,

сопровождаемых снарядным свистом.

Чтоб не было на свете больше битв,

останусь-ка я лучше атеистом.

7.01.95 г.

При закладке храма Христа-Спасителя

во время Чеченской войны

Извините

То же имя у реки,

те же камни пьедестала,

но худою память стала -

извините, старики.

23-е февраля -

день советского солдата -

отмечала вся Земля.

А сегодня – что за дата?

День защитника. А кто ж

засадил нам в душу нож?

От кого ж нам защищаться и кого нам защищать?

Старики идут прощаться – но не надо нас прощать

Мы – широкая душа, и в Отечестве своем

что не продали -

пропьем,

чтобы дрыхнуть, чуть дыша,

в норы схоронив мешки.

Извините, мужики…

23.02.95

В. Листьеву

Факт убийства.

Изливаюсь желчью

на судьбу, на киллеров, на власть

и пытаюсь покаянной речью

в рай помочь Душе его попасть.

Но в раю Она – не приживется

с теми, кто давно обрел покой,

потому к глазам потухшим жмется,

силясь в них вдохнуть

порыв благой.

Не надо пламенных речей

Не надо пламенных речей,

не надо плачущих свечей -

он нем и глух – уже ничей,

принадлежа всецело богу.

А нам осталось только боль,

сопровождающая роль,

и в подсознании – изволь

торить извечную дорогу

по каменистой целине,

где каждый шаг тяжел вдвойне,

поскольку общий груз – на мне.

А воздух – завистью отравлен.

Не защитят торосы дел,

но ты иди – покуда цел,

хотя оптический прицел

и на тебя уже направлен.

01.03.95 г.

Колокола

Колокола

звонят российской ширью,

разносит ветер звоны их окрест,

они плывут над Волгой и Сибирью,

услышит их и Магадан и Брест.

Над всей страной,

и нынешней и прежней,

разносится грядущий благовест,

и осеняет лоб в надежде

грешный,

целуя свой подзаржавевший крест.

Вещают звоны,

что придет мессия,

возглавит наш всеобщий крестный ход,

Ему

доверит души весь народ,

и оживет недужная Россия.

Тротуары устали от мата

Тротуары устали от мата,

от окурков, плевков и дерьма,

от преступного автомата,

по которому плачет тюрьма.

Им бы ливнем обильным омыться

и зеленой травой прорасти,

чтоб злосчастная наша столица

облегченно вздохнула:

прости.

Вспрянь

Стынет от стона стена,

страстно струится струна -

стыдно так стадно стенать,

сонно-срамная страна.

Смяла себя ты сама,

за спину вскинув суму.

Снегом заносит зима

санные слезы – следы.

Вспрянуть сумеешь ли ты,

славной и сильною став,

снова себя осознав

сродницей своеуму.

Прости

Я не верю

ни в Христа, ни в