Вначале сидели молча. Так много было чего друг другу и рассказать, и спросить, что обе не знали, с чего начать.

У Нади вопрос дрожал в глазах. С трудом удерживая слезы, ей хотелось крикнуть: «Как схоронили Олю? Как пережили? Платон Федорович — как?!»

Баба Капа откликнулась на молчаливые вопросы девушки и грустно начала:

— Будто проклятие какое над семьей повисло. Хочешь не хочешь — поверишь! Мне кажется, наш хозяин, Платон Федорович, тоже так думает. Слава богу, занялся благотворительностью. Помогает всем. Это его и держит на плаву — не слег в больницу. Только пока что он по секрету мне сказал — подал прошение об отставке по болезни. Вроде и ответ уже получил положительный. Слава богу, пошли хозяину навстречу — надо думать, столько горя вынести! Какая здесь работа?.. А сейчас уехал в монастырь. Там после пожара надо отстраивать новую трапезную. Решил им помочь деньгами.

Услышав из уст бабы Капы слово «проклятие», Надежда покрылась холодным, липким потом. Она не знала, как ей дальше жить в этом доме — ходить, спать, дышать… Если бы не ребенок, которого передала ей единственная сестра Оленька, сбежала бы немедленно куда глаза глядят!

Или, был бы дома Вихряков, сейчас бы пошла к нему поведать, зачем поселилась в этом доме, кто она такая, в конце концов!

Но любое действие с ее стороны моментально сопрягалось с мальчиком, Платошкой, находящимся в буквальном смысле на ее руках. Надя не сможет его оставить, даже если ее выгонят из этого дома…

Между тем Капитолина Ивановна все это время о чем-то рассказывала. Надежда ее не слушала, только сейчас до нее дошла последняя фраза:

— Как начал пить на второй день после похорон, так и до сих пор продолжает. Поэтому и вызвала тебя. Может, вместе как-нибудь спасем.

Надежда непонимающе взглянула на бабу Капу и переспросила:

— Кого спасать, тетя Капа? Кто пьет? Вы же сказали — хозяина нет дома?

— Так не хозяина от пьянки спасать, а нашего Виктора Андреевича! Вот кого! Я же говорила тебе по телефону, ты, наверное, с перепугу забыла! Хочу, чтобы ты сегодня вышла во двор, постерегла, когда он подъедет. Посмотришь, в каком виде. Он-то не знает, что вы с Платончиком приехали. Увидит тебя, может, застыдится, стукнет что ему в голову?

Эта весть Надежду ошеломила. Ей вспомнилось первоначальное намерение соблазнить мужа своей сестры… Вот и соблазнять не надо — сам сопьется, а Ольгу схоронили. Остался один Платошка, у которого скоро не станет никого, кроме нее, Нади…

Надо что-то срочно сделать! Сейчас!

Оказывается, очень тяжело, почти невозможно, остановить зло. Надежда этого не знала! Она взяла бабу Капу за руку, крепко взяла. Будто за нее держалась, чтобы не упасть, и начала говорить:

— Тетя Капа! Вы мне помогли в самом начале, когда я была без работы, без крыши над головой. Помогите еще раз! Сейчас мне хуже, чем было тогда!

Капитолина Ивановна разволновалась, потянула было свою руку, но Надежда не отпустила ее, сказав:

— Вы меня, пожалуйста, выслушайте! Только не перебивайте, а то я не смогу до конца. Платон Федорович, ваш хозяин, — мой родной отец… Он бросил нас с мамой, когда мне был годик. Мама умерла год назад. Я последнее время жила с мыслью отомстить за все отцу. И к вам в дом устроилась с этой целью… Ненавидела сначала Олю… — Надежда помолчала, закусив губу, затем продолжила: — Но потом ненависть куда-то пропала. Я пыталась ее вызвать — ничего не получалось. А потом — Платошка. Вы-то не знаете, мне Оля передала его перед своим отъездом в Германию. Я теперь от него ни на шаг… Мне кажется, Оля каким-то чудом чувствовала наше родство. Я позже покажу вам портрет, который она нарисовала. На нем склоненные друг к другу головки — моя и ее. А мы ведь очень с нею схожи. И сейчас, если вы, тетя Капа, мне не поверите, что я предана всем сердцем ребенку, и выгоните меня, я, видимо, буду кружить вокруг дома. Не смогу уйти.

Надежда измученными глазами взглянула бабе Капе в лицо и закончила:

— Простите меня! Я собиралась вам открыться, когда поняла, что не хочу принести никакого зла обитателям этого дома. Потом решила — будет лучше, если я уволюсь и уйду. Но слегла Оля, взяв с меня слово, что не брошу Платончика…

Все это время Капитолина Ивановна молчала. Надежда пыталась поймать ее взгляд — не получалось. Баба Капа, отвернувшись, постукивала костяшками пальцев по столу.

И девушка стала готовить себя к худшему, а в мыслях непроизвольно зарождался план похищения Платошки.

Наконец Капитолина Ивановна взглянула прямо в лицо Наде и с горечью в голосе произнесла:

— Я давно подозревала об этом! Ваша схожесть с Оленькой мне сразу в глаза бросилась. То, как ты старалась это скрыть, тоже наводило на определенные мысли. Какая девица будет прятать в узел такое богатство, как твои волосы? А ты до сих пор прячешь! Так что моя вина здесь тоже есть. А поверить, что ребенок тебе дорог, — верю! Если бы не верила, этой бы поездки не было. Так что успокойся, и станем думать, как поступать дальше. Я считаю, хозяину надо все рассказать.

Надежда задыхалась от волнения. Первая фраза давалась с трудом:

— Капитолина Ивановна!.. Тетя Капа, вы с Платошкой для меня самые родные. Никого больше нет… И спасибо, что не выгоняете. Я уже давно думала рассказать все Платону Федоровичу. Даже хотела к нему на прием записаться!

— Ну и запишешься, как приедет домой. Расскажешь! А сейчас надо Виктора удержать от пьянки. Нельзя лишать ребенка отца! Иди сейчас подыши воздухом на улице. Наш герой обычно является в это время. Посмотришь, в каком состоянии придет. Он же еще не знает, что вы приехали. А к ребенку я зайду, проверю, как он там, так что не беспокойся!

* * *

Надежда набросила на себя куртку и вышла во двор. Время приближалось к полуночи, но было светло, по всему двору — электрическое освещение. Девушка тихонько села на скрытую кустом скамейку, стараясь не шуметь, не разбудить в будке Тузика. Иначе пропадет вся внезапность.

На земле лежал ковер из опавших разноцветных листьев. Электрический свет придавал им какой-то глубокий, таинственный оттенок. И Надя пожалела, что рядом с нею нет маленького Платона. «Надо в гербарии оформить специальный раздел для осенних листьев. Платошке будет интересно! Я обещала ему про времена года рассказывать».

После тягостного разговора с Капитолиной Ивановной Надежда безучастно рассматривала в небе яркие звезды и жаждала лишь одного — покоя. Потому как еще предстояло пережить смерть Оли, привыкнуть к мысли, что той больше нет.

Сейчас у Надежды было постоянное желание уединиться, да так, чтобы не слышен был ее рев…

Как справедливо высказывание — человек оценит, что имеет, только тогда, когда потеряет. А она имела так много! У нее была родная сестра… Сейчас Надежде казалось, что она не встречала в своей жизни такой светлой девушки, женщины, как ее Оля! Да, да — именно: ее Оля…