- Марина Юрьевна, нам будет вас не хватать.

Наша директриса заключила меня в объятия и, печально улыбнувшись, села в такси. Ресторан уже давно опустел, летний воздух подталкивал к неспешной вечерней прогулке. Поправив воротник кожаной куртки, я распрощалась со старым коллективом и пошагала по тротуару.

Домой пришла поздно. Открыла дверь, а переступив порог, как и много дней до этого, почувствовала одиночество. Возвращаться в пустую квартиру становилось все тяжелее. Если в обыденной, дневной жизни я ощущала востребованность, любила то, что делаю, то вечером, когда приходила домой, это чувство пропадало. Становилось одиноко. Папа еще два года назад переехал за город. Продав бабушкину квартиру, мы приобрели дачу. Небольшой домик и такой же огородик рядом, и, как только начиналось тепло, отец перебирался туда.

С момента моей последней встречи с Дорониным прошло три года. После тех странных обвинений он исчез. Он и все, кто его окружал. Я так и не поняла, что произошло и что я могла ему сделать. Пыталась выяснить, только все мои попытки оказались безуспешными. Позже Люда просила устроить ей встречу с моим отцом, насколько я поняла, папа помог ей выйти на каких-то значимых в этом деле людей,  а Сашкин  портрет парочку раз показали по телевизору. Доронин попал в розыск, но вскоре эти кричащие заголовки  пропали, как и он сам. Отец ничего мне не рассказал, убедительно намекая, что это просто не мое дело. Сначала я думала, что Сашу посадили, пыталась связаться с Людой, она долго меня игнорировала, но спустя какое-то время все же ответила. Правда сказала лишь, что Доронина нет в стране и мне лучше, больше ей не звонить. Так все и закончилось. За эти годы я больше ничего о нем не слышала, совсем.

Переодевшись, заварив чашку крепкого чая, я не успела сделать и глотка. Костин звонок сотряс все мое напускное спокойствие и тишину дома. Мы почти не созванивались, но в этом году Сашке исполнилось восемнадцать, и он решил пуститься во все тяжкие. Умотал на все лето в горы, жить в палатках и бренчать на гитаре, распевая песни у костра.

Костя беспокоился за сына, я тоже, но мое волнение еще не достигло маниакального апогея.

- Привет.

- Привет, Саня не звонил? Мне уже три дня не отчитывался! - проворчал бывший муж.

- Мы разговаривали вчера ночью, они собирались переезжать на другое место.

- Это ты виновата в его безалаберности, будь я рядом, ни за что бы его туда не отпустил.

- Но тебя не было. Ты работал, - я пожала плечами, делая глоток чая.

- Не начинай.

- Хорошо, хорошо. Все будет в порядке, он сообразительный мальчик.

- Ладно. Наверное, ты права и я зря волнуюсь.

- Не переживай, Кость, позвони ему сам.

- Еще чего. Мы договаривались, что он будет отзваниваться мне раз в два дня. А он, как всегда, нарушает все правила и договоренности. Вот что из него выросло?

Константин еще очень долго ворчал в трубку, обвиняя во всем меня, правда, я его совсем не слушала. Смотрела в окно на горящий фонарь.

- Ладно, если он тебе наберет, обязательно отзвонись мне.

- Конечно. 

Закончив эту мучительную беседу, я пошла на кухню. Положила чашку в мойку и включила маленький телевизор, пощелкав по каналам, остановилась на новостях.

Раскрутив вентиль и смочив губку, выдавила из нее немного пены и замерла. Шум воды искажал услышанное, и, бросив все, я прибавила звук громче, неподвижно останавливаясь напротив маленького кинескопа.

Кадры, голос ведущей, завал, число погибших неизвестно. Внутри стало холодно. Пальцы разжали пульт, и тот с грохотом ударился о кафель. На заднем плане вновь зазвонил телефон, но я не могла ответить. Не могла говорить и шевелиться.

Уже позже, выпив валерьянки и уняв дрожь, я набрала Косте. Он орал в трубку, говорил ужасные, страшные вещи, и мой самоконтроль летел к чертям. Чувство вины давило на плечи, заставляя пригнуться к земле. Я твердила себе, что ничего еще неизвестно, ничего. Возможно, его там не было, но телефон постоянно был недоступен. Каждый мой звонок сопровождался одной и той же фразой. Меня ломало на мелкие осколки, к утру сил не осталось совсем. Я плакала, молилась, надеясь на то, что он жив.

Неведение продолжалось почти неделю. Из-под завала вытаскивали все новые трупы, составляли списки, прочесывали территорию, но Саши в этих списках не было. Я не находила себе места и начала ходить в церковь. Конечно, она не спасала от мыслей, но давала хоть какую-то надежду. Костя звонил мне почти каждый день и пьяным голосом обвинял во всем, что произошло с его сыном.

Чувствовала ли я вину? Неподъемную! Разум вопил о том, что я и есть причина всех бед…

Когда через месяц я довела себя до полуанорексичного состояния, то решительно позвонила Ноне, мне нужна была помощь - хороший психолог, и она мне такого посоветовала.

Шло время, с того ужасного репортажа прошло уже два месяца. Костя отчаялся еще тридцать дней назад и похоронил пустой гроб. Я туда не ходила, потому что все еще верила, что Саша жив.

По совету психолога пошла работать в детский дом. Точнее, ее советом было выбрать то, что принесет мне моральное удовлетворение и облегчение. А я хотела помогать.

Помочь хоть кому-то.

Через шесть месяцев Костя приехал ко мне лично.  Подкараулил у дома, а когда я вышла из машины, почти сразу сунул мне в руки какие-то бумаги.

- Что это?

- Тело так и не нашли, прошло полгода, они официально признали его пропавшим без вести.

Я замерла, долго смотрела на белые листы, почти не различая напечатанных букв. Его нет, его больше нет, и мне не дали даже попрощаться с телом. Лицо исказила улыбка, истеричная улыбка, но Костя посмотрел на меня как на идиотку, вырвал бумаги и, встряхнув, схватил за плечи.

- Это ты! Ты во всем виновата! Если бы он туда не поехал, если бы перестал с тобой общаться! Ты, - кричал что есть сил, - ты убила моего сына. Зачем ты вообще появилась в нашей жизни!

Оттолкнув меня к машине, он рассыпал бумаги по асфальту и ушел прочь.

Я еще долго смотрела ему вслед, а после, ползая на коленях, подбирала листочки с земли.

Доронин

После трех с половиной лет в Лондоне вернуться на историческую родину было почти пределом моих мечтаний. Здесь у меня осталось слишком много незавершенных дел. Мое уголовное дело, кстати, закрыли еще полгода назад.

Тогда, получив свою подписку о невыезде, я не раздумывая свалил из страны по поддельным документам. Для того чтобы вытащить меня оттуда, Людке пришлось продать почти все, что на тот момент было возможно.

Все это время я собственноручно руководил разрешением своего вопроса, находясь на безопасном расстоянии. Успел потерять почти все и заработать свой капитал с нуля. Стать владельцем банка и акционером немалой части некогда государственных предприятий на родине.