– Они сначала из гранатометов дом обстреливали. Потом я двоих ранила, вот они и кинулись убегать. Ну, и неудачно повернули. Между двумя грузовиками их растерло, как тряпочных.

Симонов будто и не слушал вовсе, разглядывая мою машину. А сержант все не верил. Даже задеть меня попытался:

– Забавно! Такая милая девушка – а стреляете и гоняетесь за вооруженными людьми?

Мне его тон не понравился. Оба «мусора» меня ни во что не ставили! Издевались, откровенно подшучивая надо мной!

Попробовала я остановить это безобразие:

– Я – телохранитель. И моему клиенту угрожала опасность! Вы, кстати, его знаете. Вчера во дворе его дома машину взорвали, а в городе – еще две тачки расстреляли.

Капитан насторожился. Спросил:

– Ветров, кажется?

– Он самый.

Улыбка осветила физиономию сержанта:

– Наслышаны мы о вчерашних событиях! Оказывается, он вас нанял для защиты?

Окажись мы в темной подворотне – этот сержант бы так не улыбался! Корячился бы с заломленными за спину руками и пощады просил. Сопля поганая, он и оружия-то в руках не держал толком, а – поглядите – воином себя считает! Вбил в свою безмозглую голову право издеваться над воспитанницей Ворошиловки! Надо бы запомнить его безусое личико. На будущее.

Я вновь нахмурилась и высказалась, не стерпев этих издевочек:

– Нет! Он меня для танцев нанял! Бальных! Мне бы плясать, понимаешь, да плясать, а я за бандюками гоняюсь и по асфальту их размазываю! Простите уж, господа, что я не рассчитала усилий и растерла троих отморозков вообще в мясо. Как и их личную машинешку…

Сержант мгновенно набычился:

– А вот грубить не надо, гражданка! За это можно несколько суток в камере схлопотать. В общей!

Капитан толкнул его в плечо:

– Сам не груби, любая жалоба с ее стороны с тебя погоны сорвет.

– Понял.

Симонов указал на помятый капот «Фольксвагена» и спросил:

– Откуда эти вмятины?

Я огрызнулась, все еще недовольная поведением этих двоих:

– Ворота не успела открыть. Пришлось их вышибать.

– А это ваша машина?

– Моя!

– Документы на нее, видимо, тоже на данный момент отсутствуют?

– Тоже!

– Плохо. По закону я просто обязан вас задержать.

Хамло. Хамло в погонах! О четырех звездочках. Неужели нельзя поверить на слово? Неужели мне сидеть в камере придется, потеряв работу?

Я вспомнила пострадавшего при взрыве охранника. Решила опять попробовать их убедить:

– Там раненые. И им нужна помощь!

– Вот позвонят они, и мы приедем. И во всем разберемся. И раненых вылечим, и напуганных успокоим. А сейчас пройдемте в машину!

Попробовал он было взять меня за руку, но я отступила на шаг. Пригрозила, поняв, что словами их не убедишь:

– Считайте, что я уже сообщила вам о взрывах и попытке покушения. А если вы не поедете по адресу вместе со мной, и немедленно, – я напишу заявление! И вы это прекрасно знаете. Кое-кто станет младшим лейтенантом, а еще один хам – рядовым! Нет, не рядовым даже, а постовым! Где-нибудь за Полярным кругом. А то у некоторых оленей «поворотники» не работают!

Угроза моя возымела некоторое воздействие. Но прибавила к моим личным врагам еще двух человек. Сержант побагровел от злости, а капитан Симонов заскрипел зубами. Но все же кивнул, согласившись со мной:

– Будь по-вашему, гражданка. Называйте адрес!

Ну неужели?! Наконец-то они сообразили, что мурыжить меня в камере – дело отнюдь не первостепенной важности?! Для начала надо удостовериться в имевших место взрывах и в факте покушения на Ветрова Александра Геннадьевича. И документы мои проверить по прибытии на место, а не требовать их сейчас, уже зная, что я их там оставила.

Я сказала:

– Средняя, дом восемнадцать!

Пока мы так «мило» беседовали и огрызались друг на друга, автомобильный затор немного рассосался. Место происшествия огородили желтой лентой и принялись выяснять суть произошедшего. Приехали эксперты, подъемный кран, «Скорая». Началась обычная работа. Что было потом, я уже не видела, так как вернулась в особняк Ветрова. Еще человек десять мне компанию составили. В том числе хмурый капитан и такой же мрачный сержант.

Увиденная картина резко изменила их мнение обо мне. Коренным образом.

…Ворота – выбиты. Забор – обвален. В двух местах. Возле будки охранника – лужа крови. Парень на крыльце сидит, очень невеселый, не только из-за факта нападения, но еще и из-за визита надоедливых представителей власти. Автомат уже рядом с ним не валяется, убрал он его. Фасад особняка пострадал конкретно. Ни одного целого окна! Ни одной двери на петлях! Все в дыму. Кто-то матерится на втором этаже. Словно авиационный удар нанесли по дому…

Я с победным видом взглянула на капитана и сержанта:

– Удостоверились?!

Сержант сплюнул себе под ноги, но промолчал. А капитан даже бровью не повел. Потребовал:

– Вы обещали показать нам документы!

Естественно, покажу. Просто так вы же от меня не отстанете, не проверив все по самым строгим параметрам. И паспорт мой изучите – кропотливо. И права перечитаете – раз пять-шесть. И оружие проверите-перепроверите, вместе с разрешением на его ношение. И даже лицензию телохранителя попытаетесь фальшивкой обозвать. Все будете делать, лишь бы досадить мне за тот недавний разговор и угрозы.

Я кивнула в сторону покореженного строения и пригласила их:

– Пройдемте в дом! То, что вас интересует, находится там.

Колян все-таки смог выбраться из-под шкафа и восседал на его обломках. Старательно бинтовал себе голову, видимо, не надеясь на скорую медицинскую помощь. Самостоятельно решил справиться. На людей в форме он даже не взглянул, полностью поглощенный своим занятием.

Симонов шел сразу за мной. Естественно, он не удержался от вопроса:

– Это кто?

– Один из охранников. – Я остановилась, раздумывая, как бы пробраться на второй этаж. – В доме их трое. Когда я начала преследовать стрелявших, двое оставались на втором этаже. А этого шкафом придавило.

Увязавшийся за нами другой какой-то сержантик поинтересовался:

– Если тут столько народу в доме, то как же они допустили, чтобы начался этот обстрел? На воротах же должен кто-то быть. Я, кстати, видел какого-то хмыря возле них.

– Нападавшие ударили его чем-то по голове и пристегнули за руку к батарее в будке. Вот он и не смог предупредить нас о нападении.

Первый сержант, грубиян, поднял с пола настенный светильник. Повертев в руках, бросил обратно. Спросил: